Глава 1

Кому-то по нраву спокойная и тихая жизнь. Я, наверно из той категории граждан, которая вечно ищет на свою голову приключения, но вместо приключений вечно попадает в какую-нибудь задницу. За свои шалости в детском доме меня частенько закрывали в холодном подвале, так как постановка в угол, по словам моих воспитателей, мне не помогала. Воспитателей и учителей я не любил, они мне отвечали взаимностью. Мало чего изменилось и в «бурсе» – слесарном училище. Работать с железом мне нравилось, но, по словам моих преподов, путёвого входило мало. Да, только мало они сами понимали в моих железяках! На станках, во время занятий, может и получалось, на посторонний взгляд, что-то несуразное, но ведь это только начало производства. А вот дальше было интересней. Как и положено детдомовцу, квартиру мне дали в самом сраном доме на отшибе города, куда раньше селили бывших сидельцев в местах не столь отдалённых, да и дом хотели пускать под снос, но потом передумали. Наверно решили, что он сам завалится бесплатно.

О чём это я? Ах, да. Так вот, моим соседом оказался дядя Коля. Был он когда-то чёрным копателем, руки имел золотые, за что, собственно и отсидел. Так вот вечерами, немного поколдовав над моими железяками, он превращал их в обрезы, пистолеты и ножи. Какая красотища получалась! Качество металла было конечно далеко не идеальным для подобных творений, но спросом наша продукция несомненно пользовалась. Короче, на курево и выпивку хватало, немного откладывал денег, чтобы купить кое-чего из профессионального инструмента.

Жили мы ладно, но какая-то, скажем так, нехорошая личность сдала нас по полной программе. Дядя Коля своё отсидел, теперь пришла моя очередь. Пришлось всё взять на себя. Малолетка мне уже не светила, но участковый решил сделать ход конём. На участке я не хулиганил, замечаний от соседей не имел, короче спровадили меня от греха подальше сапоги топтать и Родину защищать.

Интересно, почему до сих пор говорят про сапоги, я топтал берцы в спецназе. Скулёж в начале службы стоял конечно страшный, но я не понимал почему. Ну какой-то год головоморочки, это же не два, как раньше. Наглецов и нытиков из богатеньких семей я мягко говоря терпеть не мог, быстро ставил на своё место. Пара оплеух быстро ставила их на своё место. Вот почему им на гражданке никто не давал подзатыльники? Казалось бы, такая мелочь, вовремя вправить мозги в нужную сторону, глядишь, меньше бы уродов было.

Моё так сказать старание по службе заметило начальство, а может своё дело сделали жалобы мамашек этих соплестонов, не знаю, но меня решили отправить в учебку на курсы сержантов. Вот тут бы и мне заскулить, но ничего, не помер. Кроме всего прочего меня научили руководить не только кулаками, а так же привили суровое понятие дисциплины.

Так, сяк, но год пролетел. Вот, казалось бы, отслужил своё, так иди домой. Но нет же, чёрт дёрнул меня идти по контракту. А с другой стороны, специальности у меня нет, работы в родном городе тоже кот наплакал. Единственное, что я теперь умел, так хорошо стрелять да метать ножи. Со своим пакостным характером я мог попасть только в диверсионный отряд, что и сделал.

Кто сказал, что раз войны нет, то и диверсанты не нужны? Как же, очень нужны! Спалить ферму несговорчивому арендатору, усадьбу, несговорчивому мэру. А как же! Вот откуда ноги растут у бестолковых казалось бы законов и постановлений, вот почему продукция фермера на местном рынке стоит дороже, чем в Москве. Да много ещё чего непонятного объединяет одно умное слово – политика. Дураков в ней конечно хватает, но не так много, как кажется а первый взгляд, да и среди отцов-командиров. Не сразу я понял, что служил не родному государству, а кучке мафиозных сволочей среди чиновников и продажного офицерья. А как разобраться? Подонок и нормальный офицер носят одинаковые погоны, вместе присягу давали Родине служить

В общем, съездил я как-то одному прямому и непосредственному своему начальнику прямо в его тупорылый пятак, ну, может не один раз. А если честно, то наработанная комбинация как-то сама вылетела. Отказался травить рыбу в пруду честного и несговорчивого мужика. Надоело жить по указке козлов, хотелось сесть и самому во всём разобраться. Сесть дали, а вот разобраться в себе – нет, потому что теперь я точно попал куда не надо, а если быть точнее, то в дисбат. Там тоже нашёлся один умник, решивший вправить мне мозги хлоркой. Сволота! Не знаю, с какого перепуга, мне в камеру сыпанули ведро хлорки. Глаза разъедало, дышать было не возможно. Единственное, о чём я мог думать, так только мечтать, что всё это когда-нибудь закончится, что я сверну голову этому сукину сыну.

На утро эта тварь пришла посмотреть не сдох ли я. Не сдох, он не ожидал от меня резких движений, поэтому подошёл ко мне слишком близко. Очень близко! Я постучал его головой об стену, докладывая соседям, что пошёл на рывок, выскочил из своего люкса и закрыл дверь на засов. Силы мои на этом кончились. Мне нужны были помощники, поэтому я открыл двери двух соседних камер. Братьям по несчастью я как мог, хрипя и задыхаясь, объяснил план нашей эвакуации, но добраться мы смогли только до забора. Нас жестоко скрутили, срок наверно добавился явно не на одну недельку.

Выяснив, что зачинщик побега – я, меня хорошенько отпинали, как боксёрскую грушу, но после неожиданно перевели в лазарет и оставили в покое. Здоровое питание, приветливые и смешливые медсёстры, чего ещё надо? Только браслет на руке напоминал мне, что после выписки свобода мне не светит. Судьбу мою круто изменил солидный человек в сером костюме. Как он оказался в моей палате, я так и не понял. Только что никого в палате е было, моргнул, а вот он! Сидит передо мной на стуле, бумажки какие-то листает. Я обалдел от удивления.

– Вы откуда?

– От туда, – сказал человек в сером и ткнул указательным пальцем в потолок.

– А…

– Вопросы здесь задавать буду я, Юра. Мне нравится твой психологический потрет и твои боевые навыки.

– Это чем же, позвольте всё же спросить?

– Зажатый к стенке, ты не сломался, действовал быстро и без лишних движений, проявил даже организаторские способности во время побега.

– Г-м, мне наверно медаль за это полагается, но прапор, которого я отоварил, наверняка так не думает.

– А он больше ничего не думает, Юра, ты его убил, – сказал серый и пристально на меня уставился.

– Жаль, в смысле туда ему и дорога, только вот сидеть мне теперь придётся долго. Вы следак, сколько мне теперь дадут?

– Просто восхитительно! Ни капли раскаяния! Я не следователь, а сидеть тебе теперь наверно пожизненно, но я могу дать тебе шанс выйти на свободу.

– Вы или ненормальный, или предложите мне сделку с дьяволом, – апатично сказал я и хотел, было отвернуться к стене.

Нет, ну просто потрясающе! Ты прав в обоих случаях! Там, где я служу, нормальных, вернее нет, они просто не выживают, и да, я предлагаю тебе сделку. Выполняешь работу и – свободен. Но не спеши радоваться, ты можешь погибнуть на любом этапе операции. Так что хорошенько подумай, прежде чем мне ответить.

– Чем же я так Вам понравился?

– Прежде всего тем, что ты из детдома, родных и близких у тебя нет. Если сгинешь, то тебя никто не кинется, так что многого о себе не думай, на тебе свет клином не сошёлся, будешь работать в составе бригады.

– Мне уже понравилось слово «работать», оно подразумевает другое слово – «зарплата», и так, сколько?

– Много, твоя зарплата – это твоя свобода!

– Мало, если я сдохну в начале операции, то на хрена мне такая свобода?

– У тебя в роду евреи были?

– Не знаю, а что?

– Извини, забыл, что ты детдомовский. Ты первый, кто спросил об оплате, да ещё и торгуешься знатно. Хорошо, сколько ты хочешь, но не борзей, я к такому повороту в разговоре не готовился.

– Сколько продлится операция?

– Это уж как вам повезёт. Цели неизвестны, неизвестно место их положения и их количество. Неизвестно ещё кое-что, но об этом тебе знать не полагается пока. Мы только знаем когда, в данных условиях это уже не мало.

– Значит, это может быть и месяц, и год. Тогда двойной оклад контрактника моего звания, пайковые само собой деньгами, а не просроченной дрянью с армейского склада, опять же стаж работы или выслуга лет.

– Хорошо.

– А вот это очень плохо.

– Почему, я же согласился на твои условия?

– Слишком быстро согласился, начальник. Значит, или кинешь с оплатой, или просто ликвидируешь после операции.

– Есть ещё два варианта. Скорее всего, ты не вернёшься, и платить будет некому. И второе: бюджет моей организации до нескромного не ограничен.

– Жесть!

– Что опять не так?

– Я продешевил, надо было просить больше!

– Это твои проблемы, так как торг уже закончен. Ну, так что ты решил? У нас совсем нет времени!

– Я согласен, да и выбора у меня особого нет.

– Тогда будем знакомиться, меня зовут Николай Иванович.

– Ага, так я и поверил!

– Не перебивай, всех инструкторов для тебя зовут Николаями Ивановичами. У тебя больше нет имени и фамилии. Твоё имя – Шестой. Собирай своё барахло, мы едем на дачу. Немедленно, у нас нет времени!

На дачу мы добирались в лучших традициях диверсантов. На попутках добрались до Богом забытой железнодорожной станции, в поезд сели естественно без билетов. Никола Иванович сунул неизвестно сколько проводнице, и через пять минут мы вдвоём попивали чай в пустом купе. До указанной проводнице станции мы не доехали. Ровно в половину двенадцатого Николай Иванович протёр салфеткой все места, к которым мы прикасались, открыл дверь вагона своим ключом и мы произвели выброску десанта, оказавшись в бескрайнем поле.

– Не робей стажёр, пройдём пару километров до моста, там тепловозы скорость сбрасывают, там и пересядем в другой вагон, – подбодрил Николай Иванович, – попрыгали, ничего не звенит, а теперь пробежимся, а то засиделись.

Пара километров оказалась десяткой, не меньше, я совсем потерял ориентацию во времени и пространстве, что не скажешь о Николае Ивановиче. Он-то точно знал, куда мы направляемся, где садиться на поезд, а где с него спрыгивать. Вскоре показался мост. Рельсы и шпалы проходили по деревянному настилу, который стоял на деревянных же сваях.

– Ну и дыра! – Воскликнул я, – Такой мост уцелел, как его во время войны не разбомбили?

– А здесь боевых действий не было. Скоро проберёмся в глубокий тыл нашей необъятной пока ещё Родины.

– А куда нас вообще чёрт несёт?

– О-о! Знатные места! Они не на всех картах есть. А тебе так скажу, меньше будешь знать, дольше проживёшь на пытках, если в плен попадёшь. Не робей, вероятность плена критически мала. Вас там не ждут, да и от нас такой прыти не ожидают.

– Мягко ты стелешь, Николай Иванович, да чую, что очень жёстко спать придётся.

– Ну, не без того. Во, наш экспресс тормозить готовится, начинаем посадку, занимать только лучшие места!

Лучшими местами конечно тут и не пахло. Тепловоз заскрипел тормозами, начиная торможение, за собой тянул несколько цистерн и крытые почтовые вагоны.

– Через двери не входить, пломбы не срывать! Зайдём со служебного входа, для особо важных персон, – скомандовал Николай Иванович.

Служебным входом оказался узкий люк почти под самой крышей вагона.

– Ну, что, по полтинничку, за удачную посадку?

– Не, мараться только твоим полтинничком. Не жмотись на бутылку, начальник, ехать нам теперь долго, как я понимаю.

– Правильно понимаешь, ладно, чёрт с тобой, всё равно теперь не скоро выпьем в следующий раз. Если вообще выпьем.

После поездки в «буханке» с нечитаемыми номерами и наглухо затонированными стёклами, мы оказались на «даче», хотя по внешнему виду, дачей это место не назовёшь. Снаружи база секретников походила на заброшенную воинскую часть или тюремную зону. Охраны нет, только бесцельно шатающиеся люди, одеты неизвестно во что, хотя вот тот мужик похож на садовника, те двое вроде как дворники. Э, нет! Это и есть охрана! Взгляд у людей цепкий, под грязными фуфайками явно не палки прячут, вон один рацию достал. Хитрое место!

То, что это какое-то кидалово, я понял сразу. Со мной не заключили контракт, мои документы при мне сжёг один из Николаев Ивановичей. Дача оказалась подземным бункером с бесконечными коридорами. Ну, пусть лучше так, а то мне уже показалось, что меня привезли сюда как скот, как бесплатного раба для рубки деревьев на Китай.

Занятия начались немедленно и казались мне скучными. Подделка документов преподавалась на таком низком техническом уровне, что мне было тошно. Замки по сложности почти не отличались от обычных засовов.

– Это ж в какую дыру вы нас забросить готовитесь? – спросил я у одного из Николаев Ивановичей, -.это ж в какую даль не дошёл ещё технический прогресс? Таких замков уже лет как двести не выпускают, да и зачем рисовать печать от руки, проще отсканировать, лишнее убрать в редакторе, да на цветном струйнике отлёпать.

– Согласен, с тобой, да только техники такой у тебя там точно не будет, и с электричеством там проблемы в виде полного его отсутствия.

– Там это где? – настороженно спросил я. Лазить по болотам или в дикой тайге мне совсем не улыбалось.

– Не бойся, Шестой, далеко не поедешь. Тут немного другое понятие перемещения, ты и твоя команда будет перемещаться не в пространстве, а во времени. Собери всех, пора Вам, наконец, рассказать о цели и месте вашей миссии.

Собрать всех, оказалось делом не хитрым. Нас было семеро, вернее шесть парней под номерами и Линда. Почему ей дали кличку, а не номер, я не знаю. Вся компания занималась в тренажёрном зале, я же в это время ковырялся с одним из хитроумных замков ручной сборки.

– И так, ребятушки, как вы поняли уже наверное, мы находимся на пороге большого кипиша. А если быть точным, то в самом эпицентре темпоральной войны.

– Какой войны?! – просил один из нас.

– Временной войны. Наши враги не единожды пытались захватить нашу Россию-матушку, но как вы знаете, что всё безрезультатно.

– Поэтому решили не завоёвывать, а скупить на корню за бесценок, – ехидно вставила Линда.

– Было и такое, – согласился Николай Иванович, – но только как скупили, так и бросили, когда обосрались переполоха на Украине. А что не бросили, то мы сами изъяли, взамен на санкции. Отожмись-ка, девочка, пятьдесят раз, а ещё раз перебьёшь меня – будешь слушать стоя.

Среди всех Николаев Ивановичей, этот инструктор был самым свирепым и возражать ему было себе дороже. Поэтому Линда пулей сорвалась с места, приняла упор лёжа и начала отжиматься. Смею Вас уверить, было на что посмотреть, но ни один из нас даже не подумал пялиться на задницу и отвести глаза от инструктора.