Глава 1

Все события происходят в параллельной вселенной. Совпадения имён и событий – случайно. Общее лишь дураки, дороги и рубли.

В общении с прекрасной половиной человечества мне катастрофически не везло. Не скажу, что урод, может просто навыков общения не хватало, или просто этой темой особо не заморачивался. Но факт вещь упрямая: моя восемнадцатая днюха прошла в гордом одиночестве. Баба Нюра не в счёт. Хотя, если бы не она, утренний хавчик пришлось готовить самому.

– Сергей! Ну и горазд же ты спать! Поднимайся, завтракать будем!

Да, такую квартирную хозяйку надо ещё поискать или заслужить. И постирает, и пожрать приготовит и денег за жильё не возьмёт. А что, я честно заслужил. Самое главное – как снимать жильё. Кто-то выбирает престижный район, кто-то заморачивается ценой за будку. Я искал хорошую хозяйку, а уж потом будку.

Снимать жильё надо не через газеты – там одно жульё! В риэлтерских конторах пытаются впарить буйных соседей или просто другие неудобства, тяпнув свой процент. Или просто прощупывают карман – сколько оттуда можно вытянуть. Может я и не прав, есть нормальные компании, но мне они не встречались. Я придумал свой способ.

Жильё я искал сидя на скамейке неподалёку от соцзащиты населения. Поначалу долго не клевало: шумной толпой вышли цыгане, оформлявшие пособие по многодетности, нет, мне шум ни к чему, люблю тихое одиночество, хотя в толпе легче затеряться, потом вышел качественно матюгающийся мужик неопределённого возраста с сизым носом, нет, с таким квартиродателем точно свихнусь, да и вливаться в его коллектив придётся регулярно, а мне работать и думать надо. С другой стороны, мужик может быть художником, а без ста грамм и мук творчества хорошую картину не напишешь. Но я сам художник, но, правда, другого, более криминального профиля, а двум художникам точно не ужиться под одной крышей.

День катился к вечеру, когда ко мне на лавочку сама подсела тяжело вздыхающая старушка. Серая застиранная юбка была раньше видимо синей, а непонятного цвета кофта наверно красной. Туфли были более презентабельного вида, но не потому что новые, а потому что раньше делать умели, да делали из натуральной кожи.

Я с грустью посмотрел на свои «кожаные» кроссовки. Ещё не прошло и три месяца, а дерматин весь потрескался, ой, простите, экокожа. Но как дерьмо не переименуй – дерьмом и останется. Ладно, к чёрту лирику, проверну дельце, куплю себе новые. Бабка опрятная, не скандальная и не причитающая. Но непозволительно бедная, ну, это мы исправим.

– Проблемы, мать? – я участливо подсел ближе.

– Нет, полная катастрофа! Меня лишили надбавки к пенсии до сраного прожиточного минимума. У вас есть дополнительные доходы! Да какие в задницу доходы? Дочка из столицы денежку ко дню пожилого человека прислала, говорю, чтоб протез вставной себе в рот новый заказала, какой доход говорю, вот смотрите, выписка из банка, что это разовое поступление. А она мне: мне делать больше нечего кроме как в ваших бумажках копаться… Стерва очкастая! Вот и выбирай теперь: или за квартиру платить, или протез заказывать.

– А жильца возьмёшь себе? Мне ненадолго.

– Работаешь где? Небось менеджером сраным?

– Выше бери. Старшим помощником младшего заместителя уборщика в банке «Монолит».

– Юморист. Люблю таких, вот дед мой тоже юмористом был. Есть у меня комнатка. Тебе перекантоваться или… Гляди! Девок и собутыльников ко мне не водить! У меня не блатхата.

– Годится. Тогда у меня встречное условие: дурные вопросы не задавать, в комнату не соваться без спросу. Учусь заочно и люблю тишину.

– Ага, как же. Из тебя студент, как из меня балерина! И кто ж ты на самом деле?

– Кажется мы договорились дурных вопросов не задавать?

– Ладно, по рукам, тащи свои вещички.

Да уж, вся подготовка коту под хвост, прокололся на первой бабке. Обидно! Потом поинтересуюсь, как она меня раскусила, внесу коррективы в образ. Учится никогда не поздно.

Той же ночью пришлось наведаться в соцзащиту с ревизией. Замки послушно открылись, сигнализация не сработала, да и не было её. Как оказалось, охранять тут было нечего. Папки с бумагами, бланки никому не нужных документов, кулер с водой для работников, да старый допотопный компьютер. Под столом, рядом с системным блоком стоял сейф с суфельным замком.

Придётся повозиться. Кофе, который я нашёл в тумбочке, оказался кстати. Прошло около часа, и «медведь» сдался. Три стопки, начатый пузырь коньяка, конфеты «Красный мак», денег не было! Кто-то прячет в сейфе наличность и ценные бумаги, кто-то – дурные привычки. Но денежки должны же где-то быть?

Разочарованию моему не было предела, но уйти и не напакостить я не мог. У чутких работников конторы были прекрасные и мягкие кожаные кресла. Посетители должны были ожидать своей участи стоя. Какая невнимательность! Все кресла пришлось вынести в коридор для посетителей. Я вернулся к сейфу за коньяком и конфетами, взгляд мой упал на монитор.

В таком неправильном заведении и электронные документы не в порядке. Ну конечно! Вот файл моей новой знакомой. Слово «отказать» меняем на «утвердить», добавить разовую выплату… Ой, как всё запущено, сколько ошибок! Чтобы на мою новую знакомую, бабу Нюру, не пало подозрение, мне пришлось исправить финансовое состояние у стариков почти со всего района.

Заселялся я с чувством выполненного долга. Хозяйка моя стала инвалидом второй группы (хоть какая-то прибавка к пенсии), ветераном труда (а такое звание теперь почему-то присваивают только работникам штанино-протирочной направленности или близким родственникам). Баба Нюра была очень удивлена, когда её вызвали для получения материнского капитала, тут я конечно погорячился, но и мне тоже деньги нужны.

Позже, на покров, я достал коньяк и конфеты, пригласил бабу Нюру отпраздновать мой день рождения. Разлили по стопкам, чокнулись. Баба Нюра понюхала коньяк и вылила. Выхватила рюмку и у меня. Я застыл в ступоре непонимания.

– А скажи-ка милок, где ты взял это пойло? – Баба Нюра стала пристально на меня смотреть. Врать ей почему-то не хотелось.

– Ну, скажем так, я туда больше не пойду, – я смотрел на бабку, думая, что она повернулась рассудком.

– Вот и правильно, не ходи туда, там плохие люди. Такие как они обычно ставят в сейф водку со снотворным, а эти не пожалели коньяка с ядом. Если бы ты тяпнул тогда хоть рюмашку пока работал, квартировал бы в деревянном пиджаке. Молчи! Знаю я, куда ты ночью ходил. Не в чём тебя не упрекаю и даже скажу спасибо. Человек ты, как я погляжу порядочный, двери не ломаешь, бережёшь чужой труд. Я тебе говорила, что дед у меня был юморист?

– Ага, а что?

– Вот тебе подарочек. На память о нём оставила, да видно теперь тебе эти железки нужнее будут. А пить мы будем мою наливочку.

Баба Нюра принесла отмычки очень тонкой работы и на все случаи жизни. Эх был бы жив их прежний хозяин, но увы!

Однако ж сопли в сторону. Плотно позавтракав, я освежился пивасиком и пошёл делать себе подарок ко дню рождения. Кто-то находит себе подарок в магазине, кому-то по душе кабак, мой подарок готовился в банке. Не в той банке, где солёные помидоры, а в большом красивом банке, где денежки лежат.

Когда я приблизился к главному входу банка «Монолит», автоматика уловила мое присутствие и двери гостеприимно разъехались в стороны. Я вошел, но тут же остановился. Створки поехали навстречу друг другу, сейчас они сойдутся, а потом разойдутся снова – я же не вышел из поля сенсоров, а в закрытом состоянии пробудут секунду шестьдесят семь сотых. Это я уже проверил во время предыдущего посещения банка. Ничего, управлюсь.

Створки сошлись, мой усиленный электрошокер зажужжал, выбросил хорошую дугу и намертво сварил половинки двери друг с другом. В автоматике что-то защелкало, двери попытались снова разойтись, но не тут‑то было, они напряглись, крякнули, начали искрить и отрубились навсегда.

– Вы арестованы за нанесение ущерба имуществу банка! – Ко мне, протягивая лапищи, уже несся охранник.

– В другой раз, – Я рванул вперед и успел даже отодвинуть от окошка кассы какую‑то подвернувшуюся тётку. Достав из сумки самый большой пистолет, я навел его на кассиршу и приказал ей не вполне деликатно:

– А ну-ка, киска, сыпани мне в эту сумку шуршунчиков.

Ну, вышло почти ничего, разве что в конце фразы голос немного дрогнул и съехал на визг. Тут кассирша усмехнулась и заявила:

– Иди лучше домой, мальчик. Это тебе не… – Дальше она не успела досказать, потому что я швырнул большую петарду, которая бабахнула как граната. Впрочем, ее не задело, хотя и могло. Ее глаза закатились, и она медленно сползла куда‑то под кассу. Подумаешь, Серёжу Быстрицкого бабскими обмороками не проймешь! Я перемахнул через барьерчик и навел пушку на остальных, уже вполне струхнувших клерков.

– Все на шаг назад! Быстро! И не нажимать кнопок! А теперь ты, толстяк, – я поманил толстого кассира, всегда относившегося ко мне не вполне доброжелательно, зато теперь весьма внимательного, – набей-ка емкость бумажками, да покрупней.

Тот повиновался, работая с большим энтузиазмом и обильно потея. Кругом, застыв от ужаса, торчали остальные служащие и клиенты.

Дверь управляющего была закрыта; похоже, его на месте не было. Толстяк набил сумку всей имевшейся наличностью и протянул ее мне. Полиция не появлялась, и шансы смотаться еще оставались. Я смачно выругался, надеясь, что это прозвучало достаточно круто, и указал на мешочек с монетами.

– И мелочь тоже сыпь туда, – одновременно грозно и высокомерно потребовал я у толстяка. Тот незамедлительно исполнил приказание, а полиция так и не ехала. Что ж такое, неужто ни один из служащих так и не нажал на кнопку тревоги? С них станется, что же делать?!

Я протянул руку и схватил еще один мешочек с мелочью.

– Загрузи и это, – приказал я толстяку, швыряя ему мешок.

Проделывая это, я исхитрился нажать локтем на кнопку. Что за дела, ни на кого нельзя положиться?

Слава богу, кнопка сработала. Когда толстяк ссыпал третий мешок и я, взяв сумку, тащился к двери, шатаясь от тяжести, полиция наконец объявилась. Но как?! Две патрульные машины умудрились столкнуться прямо у входа в банк (впрочем, в наше время вызов полиции – дело редкое, практики у ребят маловато). Постепенно все же копы разобрались и взяли оружие на изготовку.

– Не стреляйте! – провизжал я. Это вышло вполне естественно, поскольку вид полицейских нельзя было назвать дружелюбным. Сквозь стекло услышать меня они не могли, но видеть‑то видели.

– Это пугач! – крикнул я. – Смотрите!

Приставив дуло к виску, я несколько раз нажал курок. Пистолет – брызгалка облил меня водой. Тьфу, зато хоть стрелять не будут. Ругаясь и корча рожи, полицейские начали выламывать двери. Тут до меня дошло, что стрелять через двери копы не смогли бы. Стекло стояло армированное и бронебойное. Долго будут мучаться.

Если вам все это странновато – я вас понимаю. Гоп‑стоп – одно дело, а подстроить так, чтобы вас непременно взяли, – совсем другое. Но зачем же такие глупости? – спросите, наверное, вы. Извольте, я вам объясню.

Серая жизнь – скучна.

И самое смешное, что я, пожалуй, единственный в нашей глубинке, кого это не устраивает. Окружающие считали меня чудаком, отец в свое время решил, что это возрастное, и прибег к испытанному народному средству от всех напастей, – отцовскому ремешку. Маменька, та вообще решила, что я не в себе, и регулярно таскала меня к психиатру. Но тот никак не мог найти у меня отклонений. Мне просто было скучно.

Когда мне было пятнадцать лет, отец выгнал меня из дома, так что с тех пор родительская опека мне не досаждает. А выгнал он меня после того, как, обшарив мои карманы, обнаружил там денег больше, чем сам зарабатывает за месяц. Мать против не была и даже сама открыла передо мной дверь. Думаю, теперь они счастливы. Слишком уж я мешал их спокойствию. Сначала было тяжковато, я набил не мало шишек, пока не понял, что не всё чему меня учили предки полная хрень, за одно научился думать самостоятельно и прогнозировать будущие последствия своих действий.

Что, как я себя чувствую? Бывает иногда слишком одиноко, а что поделаешь? По‑другому я жить не могу. Проблемы у меня бывают, так ведь на то и проблема, чтобы нашлось и решение.

Вот, например, была такая: меня регулярно лупили старшие. Началось это с первых дней в школе. Я допустил ошибку – дал им понять, что умнее их всех, вместе взятых. И немедленно получил по физиономии. Так и пошло. Хулиганью это так понравилось, что они даже установили на битье меня предварительную запись. Что было делать? Пришлось пойти учиться драться к казакам-пластунам. Попотел немало, прежде чем почувствовал, что готов к схватке. И одного за другим отделал трех самых отъявленных хулиганов. Смею вас заверить, после этого остальные оказались моими вернейшими друзьями, постоянно твердившими мне, что более упоительного зрелища, чем то, когда я гнал драчунов до конца квартала, им видеть не доводилось. Я уже сказал, что проблема порождает решение, но не только – еще и удовольствие.

Откуда я добыл деньги на тренировки? Да уж не у папочки одолжил. Мне там полагалось только на школьные обеды. Но я не в претензии. Тогда, впрочем, как и всегда в стране было тяжёлое время. Первый урок бизнеса преподала мне нужда, а не жадность. Дешево купи, дорого продай, а выручка – твоя. Конечно, заметив во мне предпринимательскую жилку, ко мне подкатывали барыжники, но торговать дурью я наотрез отказывался – не мой предел мечтаний.

Понятно, без начального капитала купить я не мог ничего, так что решил за товар не платить вовсе. Своей мишенью я выбрал магазин. Но в магазинах тащат все подростки. Потом их хватают, ставят на учёт и выбивают дурь из головы. Всю эту механику я видел и решил сначала хорошенько изучить поле деятельности и лишь затем взяться за дело. Могу дать совет.

Не суйтесь в мелкие лавочки. Тамошние продавцы знают свой товар наизусть и берегут как зеницу ока. В маленьких магазинах всю недостачу повесят на ни в чём не повинных продавцов. Идите в большие магазины, скорее всего товар там застрахован. А там надо сначала выяснить, как устроена сигнализация, и запомнить в лицо охранников. Некоторые из них бывают одеты как обычные покупатели. Изучите их поведение.

Самое первое мое изобретение было жутко примитивным – даже теперь, как о нем вспомню, так краснею – книга‑коробка. Просто-напросто я сделал коробку, которая выглядела как книжка, а ее корешок был откидным, на пружине. Этой вещицей я пользовался довольно долго и уже было решил использовать более серьезную модель, как подвернулся замечательный случай. Можно было разделаться с Какашкой.

Вообще‑то его звали Аркадием, но мы нарекли его Аркашка – Какашка. Знаете, бывают прирожденные танцоры или, скажем, художники. Вот так и Какашка. Он родился стукачом. Самым большим наслаждением для него была слежка за одноклассниками. Подсматривал, вынюхивал – и стучал. Доносил даже о самых невинных шалостях. За то учителя его и любили – можете представить, что за педагоги у нас были. Поколотить его поэтому было невозможно. Его словам верили на сто процентов, и любой борец за справедливость был бы неминуемо наказан.

Какашка однажды подстроил мне какую‑то пакость. В чем там было дело, я уже и не помню, главное – я задумал месть. И придумал. Всякий подросток любит прихвастнуть, вот так и я – взял, да и рассказал о своей книжонке одноклассникам, что лишний раз укрепило мой авторитет. Особенно после того, как еще и угостил их своей добычей. Но авторитет – ладно, главное, я подстроил так, что все это подслушал Какашка. Ей‑богу, сколько лет прошло, а словно все было вчера – это воспоминание до сих пор греет душу.

–Здорово работает! – сказал я. – Слушайте, давайте я вам покажу как! Пошли в универмаг Копеечка!

– В самом деле, Серёг?!

– Конечно. Только не толпой. Заходите по одному и становитесь так, чтобы видеть прилавок с конфетами. Ровно в 15.00.

Но дела должны были развернуться интересней, чем они могли себе представить. Я понимал, что Какашка отправится сообщить новость директору, и, когда он ушел, я забрался к нему в ранец.

Все прошло как по маслу. Это был мой первый криминальный сценарий, в котором действовали другие, и я до сих пор этим горжусь. В назначенное время я был в универмаге возле прилавка с леденцами, старательно делая вид, что не замечаю дежурных по залу, которые, в свою очередь, делали вид, что не обращают внимания на меня. Небрежным движением я положил