Собравшиеся на крик немногочисленные постояльцы гостиницы потрясенно молчали, а господин Наркисс, бледный, как январский снег, перебирал дрожащими руками какие-то бумажки и бормотал что-то по-гречески – явно жаловался на несправедливость судьбы, а еще, как полагала Алиса, наверняка сокрушался по поводу неминуемости грядущих убытков.