Тот, кто был богат, стал беден.
Кто был беден, стал богат.
Брат за океан уедет —
Завтра будет новый брат.
 

Евгений Сабуров

Глава 1

Квартира, которую она так долго искала, оказалась на краю города, где-то за станцией метро «Войковская», в обычном панельном доме. С торца длинной многоэтажки был пристроен отдельный вход с симпатичным новым козырьком, и, когда женщина, уже под вечер, наконец увидела его, он показался ей долгожданным, желанным пристанищем. Холодный и резкий, даже для середины ноября, ветер гнал по московским улицам снежную крупу; его порывы хлестали ее по лицу, секли ледяной крошкой, и она на минуту вдруг забыла, что делает здесь совершенно одна, в этом неуютном месте, под хмурыми небесами холодного, чужого ей теперь города… Прерывисто вздохнув и совладав наконец со своими чувствами, загнав боль и страх в глубину души, Юлия осторожно поднялась по скользким белым ступенькам и позвонила.

Сюда, к дому, у которого она теперь стояла, ее привело только упрямство, присущее ей от природы. Еще недавно вполне уверенная в себе, эта хрупкая симпатичная тридцативосьмилетняя блондинка, своим всегдашним благополучием неизменно вызывавшая скрытое раздражение у друзей, теперь ощущала себя словно замороженной – будто все ее чувства находились под анестезией, за которой последует операция, на счастливый исход которой не оставалось надежды. В этот вечер – как, впрочем, и во все предыдущие мрачные вечера этого периода ее жизни – Юлии было все равно, куда идти и с кем разговаривать. Она разыскала это место точно на автопилоте, по старой привычке, свойственной ее характеру, – что-то делать, куда-то стремиться, надеяться в любой ситуации и действовать, действовать, действовать… И тогда – кто знает? – вдруг ей повезет? Повезет, как той лягушке, попавшей в кувшин со сливками. Если шевелить лапками быстро-быстро, то из сливок собьется масло, а это уже что-то твердое – это опора. На этом можно стоять. Бог знает, сработает ли в ее случае эта древняя притча, с которой она мысленно живет вот уже полгода, или спасения нет и мир ее катится в тартарары. Но все равно она будет пытаться…

Юлия вздрогнула, услышав ворвавшийся в ее невеселые мысли мелодичный звонок. Он свидетельствовал о том, что ее услышали и ей открыли – она увидела большое помещение без прихожей, на пороге которого стояла высокая молодая женщина с приветливым лицом. «Такими раньше были пионервожатые», – пронеслось у Юлии в голове, и, стряхнув оцепенение, она смело шагнула вперед.

Внутри пахло свежим ремонтом. По левой стене располагались вешалки, середину комнаты занимали кресла, а у окна стоял большой стол. Помещение напоминало небольшую учебную аудиторию. Это и был тот самый Клуб, куда пригнали ее отчаяние и одиночество. Клуб московской общественной организации совершенно особого, пугающего рода – клуб ВИЧ-инфицированных.

Юлия оставила шубку на вешалке и, незаметно скользнув к дальней стене, села в последнем ряду. Надо было оглядеться, освоиться в незнакомой атмосфере. В комнате уже сидели какие-то люди – в основном молодежь – в свитерах и джинсах; у стены грудой лежали рюкзачки. Юная пара что-то оживленно обсуждала между собой; лица у юноши и девушки были бледные, болезненные, но, как ни странно, веселые. Дама, похожая на администратора клуба средней руки, рассказывала седому очкарику какие-то захватывающие сплетни про Министерство здравоохранения, а он слушал ее с усталой улыбкой; в руках мужчина держал старый и донельзя потертый портфель. Мгновенно окинув взглядом всю эту картину, достаточно мирную и обыденную, Юлия немного успокоилась и почувствовала, как что-то оледеневшее внутри чуть оттаяло и чуть потеплело.

Зал понемногу заполнялся, всех попросили пересесть поближе к столу, и Юлия повиновалась. В конце концов она оказалась рядом с девушками, почти подростками, которые, как ей показалось, были ровесниками ее детям. Интересно, старше или моложе моей Ксюши, мелькнуло у нее в голове. Юлия по старой и неискоренимой привычке все еще делила всех молодых людей на тех, кто был старше или моложе ее ребят.

Началась лекция о новых лекарственных препаратах. Все, о чем говорила лектор, полная пожилая женщина, профессор медицинского института, практически было уже известно Юлии от ее старинного друга доктора Гены, как она его называла. Именно он в свое время и сообщил ей о диагнозе – и слава богу, что это был он, потому что Гена помог ей справиться с тем ужасом и безысходностью, которые охватили ее. С тех самых пор Юлия, оглушенная и самим диагнозом, и тем, что случилось позже, находилась в странном состоянии заторможенности, приглушенности всех чувств, которое сама она мысленно с горькой иронией называла анабиозом. Может быть, поэтому доктор Гена и настоял на визите своей пациентки в Клуб – визите, который он гордо именовал «новым выходом в люди».

У женщины-лектора была грамотная речь и прекрасно поставленный голос, и Юлия, не особенно вникая в смысл слов, стала все больше успокаиваться от одного звука ее речи, и доброжелательной и энергичной, бесстрастно освещающей проблему, ставшую в последние полгода для Юлии главным в жизни. До этого она, как и все, разумеется, слышала о СПИДе и о жертвах «чумы двадцатого века», но все эти «ужастики» существовали как бы параллельно ее собственной жизни и никакого отношения лично к ней не имели. Уж она-то, коренная москвичка, счастливая жена и мать семейства, никак не могла отнести себя к группе риска…

Вдруг Юлия поймала себя на том, что не в состоянии ни что-либо записывать, ни сосредоточиться на том, что говорит лектор. Внутренний холод делал ее внимание рассеянным, а мозг – вялым, и она не могла удержать нить мысли. Чтобы хоть чем-то заняться, она исподволь стала разглядывать зал. Вот напряженно, приоткрыв рты в сосредоточенном внимании, слушают профессора девушки рядом с ней. Наивные, усмехнулась Юлия, еще на что-то надеются… Вот что-то сосредоточенно строчит в блокноте пожилой мужчина. А вот и сама лектор – профессор Анкудинова; ну, с ней все ясно: специалист, медик, инфекционист, опыт, знание языков… Она в курсе всех новинок фармацевтики, всех современных разработок; она применяет эти новинки на практике и видит результаты. Солидный научный авторитет. Но даже она смотрит на проблему без особого оптимизма. Случаи. Статистика. Возможности ремиссии. Слова умные и ученые. А за ними скрывается страшная истина, точнее, только одно – выхода нет. Нет его, понимаете?!

У Юлии сжалось сердце от безумной тоски. В мгновение ока она лишилась с таким трудом достигнутого равновесия. Боль и отчаяние снова охватили ее, и в который раз за эти месяцы она подумала: а может быть, легче просто закрыть на все глаза и прекратить борьбу?

«Господи, помоги мне», – прошептала она про себя, вспомнив, сколько сил потратил доктор Гена, уговаривая ее посетить Клуб. А сколько сил отняло у нее самой намерение собраться с духом и все-таки прийти в это место. И вот, пожалуйста, опять расстроилась, потеряла весь свой былой природный оптимизм и мысленно хнычет над своей судьбой… – Смилуйся надо мной, господи, не дай мне сдаться. Ничего исправить уже нельзя. Можно только успокоиться и ждать…

Юлия знала, что теперь до конца жизни – до которого, вероятно, совсем недолго – она будет в постоянной борьбе с ВИЧ-инфекцией в своем теле. Хуже было то, что ей уже казалось, будто ужасная болезнь поселилась не только в ее плоти, но и в душе, в мозгу, в само́м ее сознании… «Прекрати немедленно, – мысленно одернула она себя. – Нельзя же замыкаться, сосредоточиваться только на себе. Посмотри: тут сидят люди, такие же, как ты, с той же самой проблемой и еще гораздо моложе тебя – им бы только жить да жить!» А гадкий внутренний голос эгоистично нашептывал: это их счастье, что они моложе; лекарство от СПИДа вряд ли найдут в ближайшее время, и даже если найдут лет через пять, то молодые, быть может, дождутся. А вот ты, если и доживешь, будешь уже такой развалиной, что вряд ли сможешь выдержать тяжелый курс лечения…

«Черт подери, неужели действительно все? – уже в который раз подумала Юлия. – Пожила, повеселилась на этом свете, сходила замуж, родила двоих детей, построила два дома. И все?»

Почему-то именно этой ночью, перед самым походом в Клуб, она поняла, что больна серьезно и безнадежно. Что жизнь уже никогда не будет прежней, веселой и праздничной, по-человечески естественной и понятной, а впереди – больницы, мучения, отчуждение окружающих, всеобщий остракизм и вечная жалость к самой себе – не жизнь, а пытка, сплошные потери. И главная утрата – потеря свободы. Свободы всего – выбора, передвижения. Она – человек с ограниченными жизненными возможностями. А внешне такая же, как и вчера, – все еще красивая, еще легкая, еще живая. К этой мысли привыкнуть невозможно…

Она снова погрузилась в свои горести, уже привычно отчитывая себя за эгоизм: «Какая мешанина, какие глупости у меня в голове и какая я плохая. Грешная, непоследовательная, трусливая… Ну ладно, пусть я действительно такая. А как же все остальные? Они тоже плохие – все до единого? И эти юные создания тоже совершили смертные грехи? И заразились потому, что любили кого-то? Если я наказана за свою неосмотрительность, то эти дети – за что?»

Лекция заканчивалась. Слушателям раздали листочки с расписанием заседаний Клуба, с рекомендациями по новой диете, с адресами новых фондов, которые они могут посетить. А Юлия, вынырнув из мысленной беседы с самой собой, продолжала разглядывать публику. В ответ на нее, кареглазую, хрупкую, обаятельную блондинку со стрижкой каре, тоже посыпались неприкрыто заинтересованные взоры, но она решила пока не вступать ни в общий разговор, ни знакомиться.

От природы Юлия была человеком веселым и энергичным. Однако глубокая депрессия последних месяцев привнесла в ее характер и поведение черты, ранее ей несвойственные, – настороженность, замкнутость, стремление уединиться, спрятаться, как улитка в своей раковине, и теперь она не торопилась обрести новых знакомых. Быть может, она опасалась того, что, бросившись сейчас от одиночества на первую попавшуюся приманку дружбы, она будет вынуждена потом долго тянуть лямку, в общем-то, ненужных ей отношений. А впрочем, почему вынуждена? В этом-то, в выборе друзей и знакомых, она, слава богу, все еще свободна, сказала сама себе Юлия. Может выбрать наперсника, а может встать, повернуться и уйти.

В другой комнате, куда их пригласили пройти, горел мягкий нижний свет, зеленел экзотическими водными растениями большой аквариум, удобные диваны манили в свои объятия, а на журнальных столиках стояли чашки ароматного чая с печеньем. Во всем чувствовалось стремление хозяев создать приятную обстановку и поддержать пришедших сюда людей. Но уже одно это стремление, так явно бросающееся в глаза, невольно напоминало всем о той проблеме, которая свела вместе таких разных мужчин и женщин. Конечно, это не казенные стены больницы, но все же – увы, подумалось Юлии – вполне служебное помещение, хоть и нового типа. Общая атмосфера, невзирая на все старания организаторов, казалась ей безнадежно унылой, и женщина тихонько вздохнула, невольно вспомнив о том, каким бывает настоящий уют.

Не торопясь садиться за столик, Юлия огляделась. Она так давно не выходила из дома и не видела новых людей, что сегодня чувствовала себя путешественницей по опасным джунглям. Однако же ничего по-настоящему опасного вокруг пока не наблюдалось. Девушки, которых она приметила еще на лекции в зале, сидели в дальнем углу и оживленно болтали с двумя зрелыми дамами и мужчиной средних лет. Юная пара по-прежнему кротко выясняла отношения… Какие они все милые, с чуть преувеличенной восторженностью отметила про себя Юлия. Неужели это будет своего рода семья – сообщество ее новых друзей? На всякий случай она решила сесть поближе к двери, чтобы в любое время можно было уйти – удрать, если ей этого захочется.

Пришла ведущая, собранная и строгая девушка в очках – психолог, работающий в Клубе. Объявила, что будет проводить групповое занятие, которое продлится не менее двух часов. Юлия отпила глоток душистого фруктового чая и, мельком взглянув на часы, подумала: не смыться ли? Она – и групповое занятие?! Да это же просто смешно. С давних, еще студенческих времен она не участвовала ни в каких групповых мероприятиях. А впрочем, что ей еще остается делать? Времени полно. Обязанностей никаких. Да и замечательный доктор Гена советовал ей побыть в Клубе подольше. Юлия взяла себя в руки и осталась на месте, хотя невольно проверила взглядом, не заперта ли дверь и свободен ли путь к отступлению.

Все происходящее казалось ей случайным и нелепым эпизодом, таким же, как все последние месяцы ее существования. Но случилось так, что Юлия запомнила этот обучающий семинар по СПИДу на всю жизнь.

Когда девушка-психолог заговорила, стало ясно, как она еще молода. Однако плавная речь, грамотно построенные фразы и умение держаться перед аудиторией выдавали в ней человека духовно зрелого и вполне опытного.

– Давайте познакомимся, – приветливо начала она. – Сегодня наше первое занятие в этом сезоне.

– Да мы уже знакомы, – раздался шутливый молодой голос.

– Знакомы, но не со всеми. Некоторые здесь впервые. Итак, начинаем?

– А чай допить можно?

– Хорошо, еще десять минут на чай.

Если эта тягомотина продлится и дальше, домой я никогда не попаду, промелькнуло у Юлии в голове. Она и сама не знала, куда торопилась, но раздражение и беспокойство в последнее время стали для нее едва ли не основными эмоциями.

Зазвенели чашки, люди стали быстро убирать посуду со столиков, освобождая их для бумаг и карандашей. Чувствуя радостную готовность и настрой окружающих, Юлия решила высидеть до конца занятий. Кто знает, а вдруг?..

– У нас сегодня будет ролевая игра, тренинг на психологическую выносливость и умение работать в команде. Сначала – несколько вводных слов, объяснение для новичков, установка. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Ведь все вы потеряли очень многое – семью, друзей, профессию. И, как вы уже успели узнать, государство почти ничего не делает для вас, хотя существует закон, в идеале обязывающий общество оказывать вам помощь. Однако, к сожалению, от вас отмахнулись все. Поэтому ваша задача – выстоять самостоятельно, в одиночку выдержать борьбу за себя, за свое здоровье. И вот благодаря Клубу у нас есть возможность проводить эти занятия. Сегодня – как и каждую среду в течение вот уже двух лет…

– Довольно, Жанночка, довольно рекламы! – раздался из угла комнаты смеющийся, нетерпеливый молодой голос. – Не томи, расскажи быстрее про игру.

– Я уже сказала, у нас сегодня ролевая игра. Для удобства мы сейчас разделимся на группы по пять-семь человек. В игре несколько этапов. Первый – приключение на Луне.

Юлия плохо поняла правила игры. Нужно было взять с собой на Луну вещи, чтобы идти пешком семьдесят пять километров по солнечной стороне и столько же по теневой. Какие именно предметы необходимо взять в дорогу? Каждый должен оценить нужность выбранных вещей в баллах… На Юлию нашла тупость, какое-то интеллектуальное одеревенение. Она, всегда такая практичная и сообразительная, не могла произвести никаких расчетов и выкладок в воображаемой ситуации. «Что ж я так переживаю, ведь это не более чем игра, – уговаривала она себя. – Может, я от природы тупая? Вот пусть психолог со мной и поработает…»

– Начинаем второй этап, – продолжала тем временем взрослая девочка-психолог. – Согласуйте со всей командой, что именно вам надо взять с собой в дорогу. Решение выносите коллективно. Если хоть один из команды будет не согласен, то баллы за этот предмет себе не засчитывайте.

Юлия оглядела команду. Семь человек, сплошь случайные люди. Три молодых парня, две юные девушки, какой-то тип лет сорока пяти и она. Господи, ну и команда! Однако все, кроме нее, явно уже были знакомы между собой.

– Сначала надо выбросить спички, – авторитетно заявил самый старший. – На Луне ведь нет кислорода.

– А зачем тогда кислородный баллон? – спросила черненькая девушка с густой челкой.

– Затем, чтобы тоже выбросить. У нас есть скафандр с полным обеспечением. – Голос старшего звучал уверенно, и Юлии пришлось взглянуть на этого человека хотя бы из вежливости.

Он как будто только и дожидался ее взгляда.