Блины – былины

Сборник сказок об Иване Кашеваре.

Давно это было. Жил на свете Иван, по фамилии Кашевар. Кухарь был знатный, мог из ничего сделать такое лакомство, что все только диву давались, как это у него все так справно выходит. Но вот в чем ему действительно равных не было, так это в блинах. Какие он только не готовил: и с припеком, и ажурные, и толстые, и тонкие, а начинок всяких знал с полтыщи, не меньше.

Любил Иван путешествовать, знакомства новые заводить, места новые посещать, рецепты всякие узнавать, людей блюдами своими угощать. Вот так и проводил жизнь свою в дороге, нигде подолгу не задерживался, а вот память об искусном поваре оставалась надолго, да и как тут забыть его блины, с пылу да с жару. За спиной у него всегда висела большая котомка, которая всегда была с ним во всех его путешествиях, а в котомке у него целая кухня умещалась. Не шучу, честное слово. Одних сковород штуки три было, а еще специи всякие, вилки, ложки, кружки, хоть сейчас стол накрывай. Нужна мука – будет тебе мука, яйца нужны – найдутся, кусочек масла, и это есть, в любой момент готов раскрыть свой наплечный мешок да что-нибудь этакое состряпать.

Где он только на просторах земли русской не бывал, чего только не видал, а сколько с ним всего приключилось, всего и не упомнишь. Но кое-что расскажу, а о чем еще вспомню, обязательно напишу. А пока, пожалуй, начну…

Иван да великан

Шел как-то Иван, шел, да и забрел в одну деревеньку на окраине леса. Смотрит, стоит телега, едой всякой набитая: тут тебе и сметана, и масло, молоко в кадушках, пироги всякие, колбаска запеченная, медок в горшках глиняных, капельки золотистые по бочкам стекают, да еще парочка поросят похрюкивает. Но и это еще не все, к телеге один за другим селяне идут и идут, кушанья подносят. Кто овощи, кто фрукты, кто соленья разные, тут тебе и грибочки, и огурчики, и капуста квашеная, как говорится, кто чем богат.

– День добрый, люди добрые, – поздоровался Иван. – Это ж кому вы это трапезу такую собираете? Поди праздник какой?

Один мужичок вздохнул, закинул в телегу вязанку сушеной рыбы, подошел к Ивану и говорит:

– У нас, мил человек, такой праздник каждый месяц, да вот не до веселья нам.

Махнул он рукой, хотел было уйти, да только Иван схватил его, и спрашивает:

– Погоди, как не до веселья?

– А вот так, не видишь, какие мы тут все радостные?

Посмотрел Иван, а ведь и правда, ни одной улыбки, ни одной ужимки, молча подходят да еду в телегу сваливают, весельем, как говорится, и не пахнет.

– Ты толком-то объясни, чего у вас тут приключилось, может чем помогу?

Мужичок посмотрел на Ивана, пригляделся, да только опять вздохнул.

– Э-эх, видно добрый ты парень, да вот беде нашей не поможешь, шел бы ты дальше, своею дорогой.

– Это почему же?

– Будь ты на дюжину аршинов¹ повыше, может быть и помог, —объяснил мужичок, – а так, э-эх.

– На дюжину аршинов, ого, это ж для чего высота-то такая? – заинтересовался Иван. – Теперь я точно никуда не пойду, рассказывай, что у вас тут за беда?

Мужичок почесал бороду, да опять вздохнул.

– Рассказать-то можно, все равно хуже уже не будет. Значится так, повадился к нам в деревню один злющий великан. Высоченный, как вон тот дуб, когда по лесу идет лбом своим все верхушки деревьев задевает. Так вот, приказал он нам каждый месяц, первого числа, привозить в лес телегу с едой, да так, чтобы доверху была набита, иначе пригрозил разрушить нашу деревню, а всех нас съесть.

– Ого, и правда злющий, – согласился Иван.

– Так и я об чем же, – загрустил мужичок. – Вот и приходится нам каждый месяц всем селом эту самую телегу наполнять, да в лес отвозить. Совсем житья нет от этого проглота.

Задумался Иван, нужно было жителей деревеньки выручать. В это время телегу набили доверху, сверху виднелось несколько морковок, да вязанка с сушками. Селяне собрались и смотрели обреченно на эту гору еды, пора было этот съедобный оброк ненасытному великану везти. Мужичок, который с Иваном разговаривал, подошел к телеге, взобрался на козлы, поднял вожжи, и хотел уж было дать команду лошадкам, как вдруг…

– Постойте, постойте! – Иван подбежал к телеге. – Никуда вы это не повезете!

– Как это не повезете?! Это кто такой?! А как же великан, нет, нет, не стоит злить этого супостата! Уж лучше отвезти! Да, да, отвезти!

Отовсюду послышались взволнованные голоса.

– Да погодите вы, раскудахтались! – крикнул мужичок, да так, что лошади было уж тронулись с места. – А ну, стоять, – приказал он своим гнедым, и они тут же остановились.

Все внимательно смотрели на Ивана.

– Дайте ему сказать, хуже уж точно не будет, – успокоил всех мужичок.

Все затихли.

– Значится так, – начал Иван, – кто и чего в телегу положил, забирайте, а вместо еды я в лес поеду.

– Эй, Афанасьевич, этот твой, видимо с дуба рухнул, и прям головой о землю, – подал голос низенький дед в косоворотке и старой дырявой шапке.

Мужичок на козлах, который и был Афанасьевич, посмотрел на Ивана, ожидая, что же тот скажет в свою защиту. Среди селян послышались одинокие смешки.

– Великан же его проглотит, а потом и за всеми нами придет, —раздался еще один голос в толпе.

Тут Иван ловко запрыгнул на телегу и поднял руку.

– Я с дуба никогда не падал, а вот ваш дух, видимо совсем упал, раз уж так смирно этому великану оброк собираете. Вот я и подумал, что пора конец этому положить, и раз уж я оказался в этих краях, то пройти мимо вашей беды не могу, так что отправляйте меня в лес, а там посмотрим кто кого, великан, или Иван.

Афанасьевич поднял голову, посмотрел на храбреца, потом почесал бороду и крикнул:

–Мужики, бабы, а ну, разбирайте свою стряпнину, да поживее, чего встали, как вкопанные!

Так и порешили, вместо положенной съедобной дани отправить в лес Ивана, а там, будь что будет. Телега быстро опустела, каждый подходил к Ивану, обнимал, хлопал по плечу, старухи крестили, мужики многозначительно вздыхали, детвора галдела, и спорила, кто кого одолеет, Иван великана, или великан Ивана. Стало темнеть, и пора было отправляться в лес. Еще раз попрощались, Иван запрыгнул в телегу, Афанасьевич потянул вожжи, прикрикнул на лошадок, и они тронулись с места. Скоро телега скрылась в густом лесу.

Не прошло и часа, как Афанасьевич отцепил телегу, крепко обнял Ивана и вернулся обратно в деревню. И хоть солнце уже зашло, в деревне никто и не думал укладываться спать. Все ждали…

Ждал и Иван. Развел огонь, достал из котомки одну из своих сковород, положил ее на камне возле горящих полений, а сам развалился на телеге, заложив руки за голову, и смотрел на звезды. Дымок тянулся над костром и тонкой струйкой поднимался к небу. Вдруг, послышался шум и треск. Иван поднялся и посмотрел туда, откуда доносился громкий звук. Верхушки деревьев вдалеке сильно зашатались, хоть вечер был и не сильно ветреным. Иван сразу понял, что это идет великан.

– Ну что ж, пора, – сказал он, и уселся поудобнее на телеге.

Треск сучьев становился все громче, и вскоре на поляне появился непрошеный гость. Он был огромного роста, на нем были широкие штаны, изодранная рубаха с закатанными по локоть рукавами и черная жилетка с двумя карманам, в каждый из которых легко могло поместиться по корове. Огромными пальцами он ковырялся у себя в зубах, когда, сделав шаг на поляну, заметил телегу. Пустую телегу. От неожиданности он разинул рот, который напоминал вход в темную пещеру, сморщил кустистые брови, присмотрелся, и проревел:

– Ты еще кто такой? И где моя еда?!

Иван лениво потянулся, похлопал себя по животу и переспросил:

– Еда? Съел.

– Чего?! Съел?!

– Ой, да что там той еды было-то, маленькая телега, и всего.

Великан никак не ожидал такой наглости от маленького человечишки. Он бешено вращал глазами, и не мог до конца понять, что происходит.

– Проходил я значит мимо, – весело принялся рассказывать Иван, словно и не замечая, что рядом с ним огромный громадный великан, – чувствую, чем-то съедобным потянуло, иду на запах, и что я вижу, телегу, и не просто телегу, а телегу доверху едой набитую.

– У-у-у!!! – взревел великан.

– Вот, вот, я тоже удивился, – кивнул Иван, – огляделся, никого, ну, думаю, чего добру пропадать, достал из сумки нож, вилку, ложку, и съел все это одним махом.

– Все?! – не поверил великан.

– Одним махом. Вот, решил себе еще пару блинов испечь, чтоб уж точно сытым пойти дальше.

Великан не верил своим ушам. Он поднял ногу и ударил о землю, да так сильно, что телега вместе с Иваном подпрыгнула на целый локоть².

– Это была моя еда, моя еда!!!

В гневе великан отломил ветку от соседнего дерева, и запустил ее в чащу леса. Великан нависал над телегой, и шумно дышал, втягивая своими бездонными ноздрями воздух. Но Иван и бровью не повел, спрыгнул преспокойно с телеги, подошел к костру и взял сковороду.

– Ну чего злиться-то, это говорят, аппетит портит. Кстати, могу и тебе тоже блин поджарить.

–Блин? Блин?! – опять взревел великан. – Да что мне твой блин, на один зубочек, я его даже не замечу, а вот если тебя сейчас проглочу, уже хоть что-то, а потом пойду в деревню…

– Эй, эй, постой, все вы так говорите, на один зубочек, да вот только не все мой блин съесть могут, да что съесть, проглотить не каждому под силу, —обиделся Иван.

– Что? Блин, да чтоб я, великий Объедало, и блин не смог проглотить, да я, если хочешь знать, когда голоден свинью проглотить могу, не то, что блин.

– Все так говорят, – подзадоривал Иван.

– Не веришь, давай об заклад побьемся.

Иван задумался, не долго, и кивнул.

– Давай так, Объедало, если я свой блин съем, а ты не сможешь, тогда оставишь деревню в покое, и уберешься отсюда восвояси.

– А если съем? – оскалился великан, обнажив кривые огромные зубы.

– Тогда можешь и меня следом, – вздохнул Иван.

– Идет, – захохотал великан. – Видно ты в детстве с дуба свалился, да прям маковкой об землю.

– Дался вам всем этот дуб, – пожал плечами Иван.

– Первый раз вижу такого глупого человечишку, – не унимался Объедало.

Тем временем Иван открыл свой мешок, достал пару яиц, немного муки, масла кусочек, склянку молока и глубокую глиняную тарелку. Быстро все это перемешав, он поставил сковороду на огонь и бросил туда кусочек масла. Скоро масло зашипело, и Иван принялся выпекать первый блин.

Великан, словно завороженный смотрел на то, как этот мелкий наглец колдует над своей стряпней. Блинная смесь принялась слегка пузыриться. Иван ухватился за ручку сковороды, ловко поддернул ее верх, блин подлетел, перевернулся в воздухе, и вновь приземлился туда, откуда взлетел. Великан от удивления даже присвистнул. Иван в это время выудил из мешка еще две тарелки и поставил на край телеги.

– Первый есть, – сказал он, перевернул сковороду, и на тарелке во всей красе предстал румяный блин. – Это мой, а теперь твой испечем.