сознание мое заколыхалось и поплыло, та граница, что обычно отделяет «я» от «не-я», стала зыбкой.
Уже я лежал на земле, раскинув руки, и полузакрытыми глазами разглядывал сидящего передо мной мужчину: обритая голова, монашеская одежда, загорелое, изнуренное лицо. Мне не было ни больно, ни страшно, хотя внутри своего тела я ощущал шевеление, там кто-то ползал и ворочался.
Я понимал, что распадаюсь, что не имею возможности двигаться, но это меня не беспокоило.