© Дивов О., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

* * *

Часть 1

– Черт, – вздохнула Нина убито. – Черт! – отбросила смятую травинку и раздраженно сорвала новую.

Мы сидели на берегу. Великая шотландская река Твид катила мимо свои древние волны. И наплевать ей было, что тут две растерянные молодые женщины ждут полицию. И плевать, что у самой кромки воды лежит труп. И уж тем более ее не волновало, что в развалинах баронского замка сибирский киборг охраняет осколки робота-снайпера нефедерального производства.

Она текла себе и текла. Как текла две тысячи лет назад и как будет течь через тысячу лет, когда про двух женщин, труп, киборга и робота все позабудут.

– Дел?

Я кивнула.

– Август скоро вернется? – с надеждой спросила Нина.

– Понятия не имею.

– Черт.

Я промолчала.

– А ты без него точно не можешь заключить договор о расследовании?

– Почему не могу? Могу.

– Слушай, я просто не в курсе: если я, например, заключаю с тобой договор, я обязана что-то говорить полиции?

– Ты и так не обязана. Это задача детектива – убедить тебя помогать следствию. Другое дело, что молчание может сработать против тебя.

– Нет, нет. Вот смотри: я тебе расскажу все, а полиции могу не рассказывать вообще ничего? Это не будет использовано против меня?

– Если у полиции будет подозрение, что ты виновна, тебя задержат в любом случае.

– Да это фиг бы с ним… Ну то есть не совсем… Присмотришь за моим сыном, если что?

Я тоже потянулась за травинкой.

– Что ты натворила?

– Да я ничего. Не, честно. Просто я знаю этого парня. Его зовут… звали Мигель Баш. Ты не думай, он мне даже не нравился. И я ему… не знаю, но вел он себя так, словно у меня нет пола. Странно для эльдорадца, да? Они ж горячие, строят глазки всем подряд, а он эльдорадец. Беженец. Прости, я так скомканно… Короче, мы знакомы. И я думаю, его убили из-за меня. Он мне одну тайну доверил, не тайну даже, а так, намек, а я… Ну, у меня был сложный период, ты знаешь, в общем, я проболталась. Да нет, это не то, что ты думаешь, там была угроза для другого человека, я его предупредила. А могли подумать, что это сделал Мигель. И теперь его убрали. За длинный язык. А я не могу, вот хоть режь меня, не могу этого рассказать в полиции. Потому что полиция только начнет, а потом за дело возьмутся федералы, и Йен все узнает…

Ничего себе детектив, подумала я. Какие, однако, знакомства у нашей примадонны. Что за чушь… Идиотизм… Давно никому не удавалось так меня ошарашить. Мигель откровенничал с Ниной? Зачем? Хотел передать сообщение? Кому? Мне? Ладно, разберемся. Сейчас надо эту дуреху выручать.

– Притворяться умеешь?

– Что? А, да, конечно. Я невеликая актриса, но любой, кто выходит на сцену, немного того… актер…

– Тогда рыдай, – очень равнодушно посоветовала я, уже заметив вдали полицейскую машину.

– Рыдать? А, поняла.

И сидит, главное дело, глазами лупает.

Я пихнула ее в бок:

– Ты плакать будешь или как?!

Нина тут же зашлась в самой натуральной истерике, какую я только видела. Ничего себе «невеликая актриса»! Я обняла ее за содрогавшиеся плечи и тихо зашептала на ухо:

– Ты ничего не знаешь. Ты в шоке. Ты известная певица, тонкая натура. На тебя напали собаки, потом ты увидела, как убили человека. Ты вообще его не разглядела, не знаешь, встречались ли вы когда-нибудь или нет. Тебе не до того было, чтобы разглядывать. Ты сначала решила, что он ранен, поэтому помогла мне вытащить парня из воды и перевернуть. Но когда увидела рану, потеряла душевное равновесие. Тебе нужен покой и тишина. Ты на адреналине еще побегала за мной, уже ни черта не соображая, а сейчас у тебя отходняк. Ты…

– Да знаю я! – сквозь зубы и рыдания процедила Нина. – Вообще, пусть спросят у ребят с Эвереста, какая я нервная!

Будут они спрашивать, как же. Вот прямо вижу, как полицейские узнают у своих коллег с Эвереста, правда ли Нина Осси способна разрыдаться при виде трупа. Скорей уж их заинтересует мое прошлое. А мое прошлое такое, что лучше бы вовсе не заикаться о нем.

Хотя… А почему, собственно говоря, нет?

И я набрала номер федерального агента Харрис.

* * *

Вера Харрис, аккуратная женщина не первой молодости, была все еще очень привлекательна. Чуть выше среднего роста, сухощавая, гладкая и строгая. Ровная стрижка в стиле «маленькая головка» облегала ее правильный череп буквально волосок к волоску. Приличная прямая юбка из твида достигала точно середины колена. Макияж – сдержанный, в естественных тонах. Жакет – самую малость притален, и то потому, что старомодно длинный. Был бы прямым – казался бы мешковатым, это непроизвольно притягивало бы взгляды, а Вера не хотела ничего притягивать. Она всегда точно знала, чего хочет. На работе – только агент. Дома – только жена и мать. Я ни капельки не сомневалась, что, придя домой, она снимает твидовый костюм и прячет его в самый темный угол гардероба, надевает платье в цветочек или даже шелковое кимоно, смывает с гладкой головы средства для укладки волос и превращается в растрепанную веселую птичку с ласковой кличкой Лоло или Виви. Идет готовить ужин для семьи, используя рецепты бабушки, играет с детьми в куклы, а с мужем перед сном – в покер на раздевание. Но все это – лишь до того момента, когда утром включается будильник. Тогда она принимает душ, уходит в гардеробную – и перевоплощается в агента Харрис.

Мне очень нравилась эта женщина. Иногда я мечтала, что уйду от Августа, попрошусь к федералам и буду у Веры стажером.

Мы по-прежнему сидели на берегу реки. Для нас с Ниной принесли раскладные стульчики. Нина так вошла в роль, что ее разобрал нешуточный озноб. Она кутала плечи в три шерстяных одеяла, грела пальцы о большую кружку с горячим чаем и всхлипывала с раздражающей регулярностью. Как машина. Каждые тридцать секунд – хлюп-хлюп. Агент Харрис при встрече оглядела ее с нескрываемым сомнением, ничего не сказала. И вопросы она задавала только мне.

Хлюп-хлюп.

Вера Харрис стояла, обхватив себя за локти, между мной и кромкой речной воды. Она не предложила вызвать врача для Нины. Она отогнала от нас полицию и неведомо откуда взявшуюся пару местных репортеров-любителей. Я рассказала ей в точности все, как было: мы с Ниной шли по берегу, увидели молодого человека, он удил рыбу, на нас бросились его собаки, Василиса задала им взбучку, и тут – бац! Бац!.. Все по-честному, вплоть до того момента, как мы нашли Василису, убившую робота-снайпера в развалинах баронского замка. Что случилось дальше, для расследования значения не имело. Мы с Ниной – просто случайные свидетельницы. Видели и знаем ровно столько, сколько любые две местные женщины на нашем месте. Да, конечно, я много раз встречала этого парня. Он тут удил рыбу ежедневно. Конечно, я знаю, где он живет, бывала в том бутике, все мечтала подобрать себе ботиночки для прогулок по холмам. Нет, не подобрала. Однажды почти уже купила, но цвет не подошел. Да, убитый был приметным человеком. Во-первых, никто в Пиблс не ходит на рыбалку каждый день. Во-вторых, эти его невоспитанные собачонки запомнились не только всем соседям, но и каждому, кто вздумал бы прогуляться по этому берегу реки. Где собачки? Не знаю, наверное, домой удрали.

Хлюп-хлюп.

Мне уже хотелось стукнуть Нину. Она могла выбрать что-нибудь другое, если так уж надо симулировать стереотипию на почве стресса. Подозреваю, моя улыбка была вовсе не сочувствующей, когда я рассказывала Вере Харрис о тонкой нервной организации знаменитой певицы Нины Осси. Конечно, я припомнила и события на Эвересте, когда Нина оказалась в составе нашей группы, обстрелянной неизвестным снайпером.

Хлюп-хлюп.

Я строила планы изощренной мести. По возвращении в поместье Нина наверняка попросит бренди. Фиг ей будет, а не бренди.

Хлюп-хлюп.

– Мисс Берг, – сказала вдруг Вера Харрис, – а вы имеете право подписывать договоры на расследование в отсутствие вашего босса?

– Да, – ответила я, отметив заодно подчеркнутую официальность тона и обращения.

Вообще-то мы с Верой были на «ты». Познакомились при печальных обстоятельствах – я в качестве свидетеля убийства, она в качестве агента. Но уже при следующей встрече оказалось, что у нас много общего. Когда я вернулась из Шанхая, мы случайно встретились с ней в городе, разговорились. При посторонних Вера соблюдала некоторые формальности в общении, разумеется, однако ж не настолько официозные.

– Понятно, – сказала она. – Может быть, это и к лучшему. В таком случае… – она еще раз оглядела Нину, – не буду вас задерживать. Надеюсь, что вы еще погостите в нашей славной стране.

– Я собираюсь пробыть здесь до возвращения моего босса. Если мне потребуется выехать, я поставлю вас в известность.

Вера покосилась на Нину. О ней она не сказала ничего. И даже не намекнула, что рассчитывает на сотрудничество со мной, если я что-то выну из Нины.

Нас с Ниной давно уже ожидал Лур – я сообщила в поместье, что случилась беда, и мне немедленно прислали стюарда. Так, на всякий случай, чтобы под рукой был вышколенный слуга. Мы вернули полицейские одеяла, Лур тут же укутал Нину толстым пледом, подставил ей руку для опоры и бережно повел по дороге к поместью.

Хлюп-хлюп.

– Прекрати, – прошипела я сквозь зубы. – Твои всхлипы меня бесят.

– Не могу, – так же тихо, но злобно ответила Нина. – Одеяла ни фига не шерстяные, а синтетические, а у меня на эту дрянь аллергия. Скажи еще спасибо, что я вытерпела, пока ты чесала языком. Не могла поскорей отделаться?!

Я посмотрела на нее внимательно. Толстый, распухший красный нос, глазки-щелочки, лицо в пятнах. Лур немедленно подал ей платок:

– Хлопковый, мисс Осси. Ни одной синтетической ниточки. А плед – чистошерстяной.

Изготовлен в точном соответствии с шотландскими традициями, включая окраску растительными средствами.

Хлюп-хлюп.

– Спасибо, Лур.

– И конечно, тебе сейчас потребуется врач, потому что при себе нет ничего от аллергии. На этом основании ты откажешься от всяких рассказов.

– Слушай! – возмутилась Нина. – Между прочим, мне плохо! У меня через час отек гортани будет! Врач на фиг не нужен, и лекарства у меня есть. А что мне нужно, так это глоток бренди с чаем. И спать. И еще договор на расследование!

– Что тебе нужно расследовать?! Дура, ты ж свидетель! Ты не жертва, не убийца…

Хлюп-хлюп.

– Я еще какая жертва. Между прочим, меня шантажировали!

– Какой интересный поворот событий.

– Друзья вот этого парня, убитого!

– Рассказывай, пока идем.

– Завтра. Сейчас не могу. – Хлюп-хлюп. – Завтра я оклемаюсь и все расскажу. Я хоть морально приготовлюсь… Делла, ты ж не понимаешь, мне, чтоб рассказать, надо хоть с мыслями собраться, а у меня одни эмоции! Тебе факты нужны, а не мое нытье! Ну и погоди, я их вспомню, эти факты.

Почему-то я ничего другого от Нины и не ожидала.

* * *

Плохи мои дела.

Не знаю, есть ли еще одна профессия, кроме разведчика, где внезапное повышение по службе означает, что у тебя проблемы. Точнее, у кого-то проблемы, и этот кто-то решил: самое оно свалить их на тебя и умыть руки. А уж когда ты это повышение никак не должен получить – по объективным причинам, – можно смело оповещать родню, что на тебя упал катаклизм вселенского масштаба.

Я держала в руках красиво оформленное письмо из министерства. Меня повысили в звании, присвоив чин майора.

Нет-нет, я объясню всю нелепость происходящего. Наши вооруженные силы устроены чрезвычайно замороченно – когда я, например, рассказывала китайцам, они даже удивлялись. Наивные парни думали, что у них сложно и трудно. Куда им до нас.

Во-первых, у нас система параллельных званий. К примеру, можно быть пехотным лейтенантом и полковником военно-космического флота. Запросто. В колледже ты получаешь образование по узкой специальности, дослуживаешься, к примеру, до капитана, переходишь в другие войска – и там снова лейтенант. Причем тебя ждет стажировка с последующей аттестацией – поскольку образования по новой узкой специальности у тебя нет. Базового колледжа вполне достаточно, чтобы тебе не пришлось заново изучать теорию военного дела, а что касается практики, то ты изучишь ее на месте. Пока стажируешься. Исключение – если тебя переводят приказом командования с сохранением воинского звания. Но переаттестация все равно будет.

При этом у нас есть «гражданские» звания. Они присваиваются согласно занимаемой должности. Например, губернатор или владелец колонии – всегда полковник внешней обороны. Что характерно, тут не предусмотрено ни обучения, ни аттестации. Предполагается, что человек посетит хотя бы краткосрочные курсы по отражению внешней угрозы, но на практике в каждой колонии либо есть «зам по войне», профессиональный военный, либо сам владелец-губернатор в прошлом боевой офицер. Звание налагает обязанности, за неисполнение которых дерут три шкуры, а могут и освободить от занимаемой должности – если это работа, а не владение. Ты должен курировать местный волонтерский полк, регулярно проводить учения, следить за состоянием оборонных колец и так далее. Тем не менее в случае реальной войны такие «полковники» будут командовать разве что теми самыми волонтерскими полками, ну и руководить гражданской обороной. А всем прочим займется присланный из министерства офицер.

Мой босс, Август Маккинби, ставший герцогом Кларийским в шесть лет, немедленно получил соответствующее звание. Смешно – шестилетний полковник, но в гражданской обороне и не такие курьезы случались. Погоны старшего офицера вовсе не помешали Августу принять участие в реальных боевых действиях в качестве солдата. Кстати, что надо по внешней обороне, он знает, способен сдать экзамен на полноценное звание в любой момент, и свои обязанности выполняет сам, хотя зам по войне у него тоже есть. Я, чуть больше года назад превратившись в княгиню Сонно, первым делом поменяла зама по войне – потому что хоть и имею представление об организации защиты планет, но не хватает ни времени, ни сил. Заместителем у меня служит полковник инженерных войск, замечательный старик.

Во-вторых, у нас «рекомендации» имеют силу закона. Например, теоретически ничто не мешает человеку дослужиться от лейтенанта до генерала. На практике после капитанского звания карьера останавливается. Потому что есть рекомендация о повышении профессионализма среднего офицерского состава. То есть ты нипочем не получишь майора просто за выслугу лет или даже боевые заслуги. Тебе дадут это звание после того, как ты закончишь магистратуру. В магистратуру ты можешь попасть по направлению командования, за государственный счет, или же за свой счет, что безумно дорого. Само собой, подавляющее большинство офицеров так и уходит на пенсию капитанами. Все они – выходцы из небогатых семей, едва накопили на военный колледж, живут исключительно на то, что им полагается по контракту, на магистратуру денег нет и не будет. А командованию, естественно, больше делать нечего, как направлять в магистратуру человека без выдающихся способностей.

На Фронтире эту проблему решают своеобразно. Есть несколько колледжей, которые проводят так называемые курсы повышения квалификации. Обучение там не требует отпуска со службы. Другими словами, это полная фикция. Но офицеров, которые получили майора после таких курсов, никуда, кроме Фронтира, на службу не берут.

Эти сложности – неспроста, и в таком подходе, если разобраться, ничего дурного нет. Он позволяет отсеять сознательных лузеров, у которых хватает терпения служить, но нет желания развиваться. Девяносто процентов офицеров это люди, которые не особенно любят свою профессию, они выбрали армию, потому что так проще получить хорошую федеральную пенсию, да и вообще – служба размеренная, жильем, пайком и страховкой обеспечивает государство. И можно решительно ни о чем не думать, а просто тупо исполнять приказы. Раньше такие деятели дослуживались до полковника, от них уже начинало что-то зависеть, а они ведь неспособны командовать. Сейчас такую возможность минимизировали. И правда: хороший офицер найдет способ попасть в магистратуру. Придумает, как решить проблему. А если офицер не в состоянии руководить собственной жизнью, то на кой черт он нужен там, где придется отвечать за тысячи и десятки тысяч других жизней?

А в-третьих, есть два исключения из этой рекомендации. Тебе могут дать незаслуженное звание перед выходом в полную отставку, и тебя могут поощрить перед заданием, которое запросто окажется последним.

Мой коллега Иван Ким получил майора без дополнительного образования. Он сумел бежать из Шанхая, прихватив с собой чрезвычайно ценного для Земли человека. Его наградили за доблесть, конечно. Но на службу Иван Ким – он же Мастер Вэнь для друзей – не вернется никогда. Хотя бы потому, что, согласно медицинскому досье, он глубокий инвалид. По факту Вэнь без пяти минут киборг, у него заменено почти все, что поддается замене, включая оба глаза.

А я ушла в запас капитаном. Точнее, я ушла вообще ни с чем, поскольку меня из армии проводили с позором, дисквалификацией, лишением наград и гражданским трибуналом. Не поладила с командующим, да. В звании потом восстановили, награды вернули, а где сейчас тот командующий? В бегах. Но это не важно. А важно, что я с двадцати четырех лет – в запасе. Однажды я получила миссию вне, так сказать, контракта. Выполнила. За эту миссию мне предложили стипендию в магистратуре. Магистратуру я бросила, поскольку носила ребенка, и эта миссия занимала все мое время и отнимала все силы.

Таким образом, чисто формально я никак не могла рассчитывать на повышение. Я не на службе, я не прохожу соответствующий образовательный ценз, а самое главное – у меня и в мыслях нет возвращаться в армию.

И вдруг – майор.

Подозрение, что звание мне присвоили по ошибке и эта нелепость как-нибудь сама рассосется, я отвергла.

Не бывает таких ошибок.

* * *

– Майор Берг!

Министр, как всегда, обрадовался мне. Он был очень светским человеком, наш министр Колин Ронту. Он ликовал при встрече так, словно я была его любимой сестрой. Каждый раз, вызывая меня «на ковер», он сначала просматривал мое досье, чтобы быть в курсе последних новостей. Он сочувствовал мне изо всех сил.

И при этом мог дать реально смертельное задание.

Я сильно недолюбливала нашего министра.

Хотя как к специалисту у меня к нему претензий не было.

– Проходите, проходите, вот сюда, присаживайтесь. Сейчас я попрошу, чтобы нам подали чай… Или кофе? Боюсь, тот чай, каким меня снабжает государство, вас разочарует. Вы ведь недавно из Пекина, вот уж где чай так чай. Как вам понравился Шанхай? Ох, простите, нам всем надо отвыкать от жаргонных словечек. Большой Китай, конечно. Знаете, переговоры продвигаются, продвигаются, говорят, скоро будет официальное посольство… Прекрасно, я как министр могу только поддерживать… А что вы скажете?

– Пекин очень красив и гармоничен. Должна отметить, что в Большом Китае на промышленных планетах проводят куда более осмысленную градостроительную политику, чем это принято у нас.