Цитаты из книги «Храбр»

Микола задумался. По большому счету, между безродным Дрочилой, который дрочил проволоку на кольчуги, и княжим мужем Ильей Урманином не виделось особой разницы. Они даже внешне были похожи, только Дрочило коренастей и грубее. Однажды, когда к Киеву подступило войско печенегов, возникла нужда в поединщике для зачина сечи. Печенеги выставили такого необхватного степняка, что киевская дружина загрустила – самые могучие свои оказались, как назло, в разъездах. Тут-то и вспомнили молодца, дравшегося по праздникам на торжище. Пошли, уговорили. Дрочило вышел за городскую стену, разорвал степняка голыми руками и ушел обратно. Воодушевленные русы печенегов разбили наголову. Дрочиле после этого прямая дорога была в дружину, а там как повезет. Князь его озолотил, воевода позвал служить. Дрочило служить пришел… и ушел. Сказал, привык быть вольным. Чем княжих мужей обидел донельзя, всех, от младших дружинников до бояр. И случайно пробудил в них лютую неуправляемую зависть. Как бы намекнул на их добровольное рабство при киевском столе. Княжи мужи холопами отродясь не были, никогда даже во временное холопство не подавались, но… Им требовался князь. Они могли сместить его и выдвинуть нового из своих, да хоть призвать варяжского конунга или польского круля, однако без князя им было никуда. Сущая правда – и она резала глаза. На наглеца затаили нешуточную злобу. Не стань Дрочило знаменит на весь Киев и окрестности своим подвигом, угодить бы ему из людей в смерды мигом. А то и в холопы. Уж придумали бы, как скрутить чересчур вольного в бараний рог. Но такое самоуправство возмутило бы весь город.

отношения и государственное строительство у русов даны по монографии «Киевская Русь» академика Б.Д. Грекова. Духовная составляющая – по «Истории русской церкви» видного советского религиоведа академика Н.М. Никольского. Фактически это учебники университетского уровня, служившие «основополагающими» много десятилетий (лично для меня отдельная ценность обоих авторов в том, что они занимали высокие посты в советской научной иерархии, но сформировались как ученые еще в царское время). Общая атмосфера и все детали отношений Руси с Византией (в частности, эпизод бунта Георгия Цулы) почерпнуты из сборника текстов выдающегося русского византиста академика Г.Г. Литаврина «Византия, Болгария, Древняя Русь».

Воевода и витязь попытались войти в двери одновременно. Терем задрожал.

Маленький человек, может, по-своему не глупее князя. Но он живет сегодняшним днем, а князь – послезавтрашним…