Участники этнографических экспедиций в бывшую Черту оседлости в середине 1920-х годов констатировали «в каждом местечке особый вариант вероотступлений, – один необычнее другого». В Рогачеве «деды – талмудисты, сыновья – коммунисты, а дети у них трефные – неосвященные еврейским обрезанием», в Гомеле под окном синагоги ребятишки распевали по-еврейски и по-русски: «Долой, долой монахов, раввинов и попов». Необрезанный Берка, посаженный дедом в синагоге на стол рядом с Торой, на его вопрос: «Чем будешь, Берка?» – важно заявил: «Во-первых, я не Берка, а совсем Лентрозин [сокращение от Ленин, Троцкий, Зиновьев. – О.Б.], а буду – я буду чекистом»662.