Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© О. Батлук, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Предисловие к объединенному изданию

Взросление детей похоже на сериал. Как известно, современные сериалы состоят из сезонов, а они, в свою очередь, – из серий. Есть также первая (пилотная) серия, задающая тон всему сериалу.

С детками все просто. Возраст от нуля (надо же, ребенку бывает ноль лет) до года – это одна-единственная пилотная серия. События развиваются настолько стремительно, что родители не успевают глотать попкорн вперемешку с валокордином. В год нам кажется, что мы прожили целую жизнь и трижды поседели, а сериал еще толком и не начинался. С года до двух – первый сезон, с двух до трех – второй и так далее. Логично предположить, что в каждом сезоне – двенадцать серий, по числу месяцев. Это математически элегантно, но не верно. Серий в каждом новом сезоне ровно столько, сколько пожелает ребенок. В Голливуде, этой сериальной Мекке, серии называются эпизодами. В нашем случае лучше и не скажешь. Эпизодов взросления твоего ребенка – множество, только успевай замечать.

В первых «Записках неримского папы» мы вместе с моим свежеиспеченным, с пылу с жару, сыном Артемом проходим путь от нуля и почти до двух. Это наш с ним первый сезон. Во вторых «Записках» речь пойдет о втором сезоне. Нам уже два. «Нам уже два» – так я обычно отвечаю последнее время на вопрос, сколько Артему лет. И порой вижу непонимание и даже раздражение в глазах некоторых. «НАМ уже два, – так и передразнивают меня эти глаза, – лично ВАМ, Олег, уже под восемьдесят, судя по мешкам под глазами». Но эта фраза на удивление точная. Ты можешь гордиться, кичиться, пенять, доминировать своими годами, но на самом деле тебе ровно столько лет, сколько лет твоему ребенку. Ты проходишь каждый его возраст вместе с ним, повторно, только на этот раз – с открытыми глазами. Твои двадцать, тридцать, сорок сейчас бесполезны. А некоторые папаши и мамаши действительно верят в то, что их детки – это просто такие недоразвитые взрослые, и пытаются заставить двухлетних вести себя как тридцатилетние. Не приведи Господь, чтобы у них получилось. Снова проходя жизнь на корточках вместе с двухлетним, ты вдруг понимаешь, что твои двадцать, тридцать, сорок – это просто пестрые обои, наклеенные на пустоту.

Для меня первый сезон сериала под названием «Артем» – это однозначно «Твин Пикс». Я попал в дремучий лес, где все привычное стало странным, а странное – привычным.

Новый, второй сезон моего сына – это, безусловно, «Игра престолов». Едва я успевал привыкнуть к очередному персонажу, в которого превращался Артем, как ему тут же отрубали голову. И на его месте вылуплялась новая сущность, неведомая моей отцовской науке. Кроме того, у нас с сыном началась нешуточная борьба за власть: то я его заставлял съесть кашу, то он вынуждал меня вести его на аттракционы.

«Записки неримского папы» – это не книга о воспитании детей. Хотя, судя по отзывам на первую часть, уже ранее публиковавшуюся, кто-то прикладывал ее к больной родительской голове, и ненадолго помогало. Скорее, это книга о воспитании взрослых. О тех эпизодах, через которые я, немолодой молодой отец, шел навстречу своему ребенку. Траектория движения малыша непредсказуема. Это знает каждый родитель. Если взрослые не научатся сворачивать со своей правильной прямой, они рискуют никогда не встретиться с собственными детьми.

Записки неримского папы
Часть первая

«Ну вот я и стал отцом». Довольно бессмысленная фраза, прежде всего для того, кто только что стал отцом. «Ну вот я и стал отцом» – все равно что «ну вот я и стал президентом Гондураса». Или папой римским. Отец – это еще не отцовство. От отца до отцовства – долгий путь собственного взросления.

* * *

Когда жене подошли сроки рожать, я каждый день дозаправлял машину до полного бака, чтобы по пути к роддому не кончился бензин. Как-никак от нашего дома до роддома – почти километр. Но встретить главное событие во всеоружии не получилось. Все великое случается спонтанно. Посреди ночи жена растолкала меня со словами: «Воды отошли, поехали». – «Отошли – скоро вернутся», – пробормотал я сквозь сон. Впечатление от грандиозности момента было скомкано.

* * *

Я впервые увидел сына в «вайбере». Не то чтобы он успел завести аккаунт в первые минуты жизни. Хотя в нынешний век информационных технологий чего только не бывает. Жена прислала фото. Это был первый шок моего отцовства. Мужики все-таки идиоты! Не устаю подтверждать это в процессе своей семейной жизни. Кого я ожидал увидеть на фото, давайте спросим честно. «Кузя, друг Аленки». Есть такая шоколадка. Там на обертке – жизнерадостный мальчуган предпенсионного возраста. Вот кого я ожидал увидеть. Скорее даже – маленького себя, произведенного на 3D-принтере. Такого же, только поменьше и гладенького. Вместо этого мне прислали сухофрукт, завернутый в несколько слоев ткани. Я вспомнил эпизод из фильма «Детсадовский полицейский». Там герой Шварценеггера принес в детский сад хорька, а детки спросили, что случилось с его собакой. Вот так я тогда чувствовал. Хотелось срочно написать в «вайбере», не разделяя слова и переставляя местами буквы в панике: «Жена, что случилось с нашим сыном?»

В роддоме на выдаче детей (так это правильно называется?) я немного успокоился. Во-первых, в большом зале ожидания малышей (так это правильно называется?) на стенах висели фотографии новорожденных. На меня со стен смотрела портретная галерея сухофруктов. Во-вторых, невозможно переоценить значение близких людей в жизни человека. Меня очень поддержала мама, с которой я поделился своими переживаниями. Она сказала, что я придурок.

Как рационалист и филолог, я не сомневался, что невербального опыта не существует. Что любую эмоцию, даже самую летучую, можно обозначить. Когда мне на руки передали моего сморщенного новорожденного пенсионера в кульке, слова внутри кончились. Моя душа издала какой-то нечленораздельный дельфиний ультразвук. Сынок оказался еще страшнее, чем на фотографии. Он странно моргал всем лицом, как будто пытался расправить свои старческие морщины. У меня даже промелькнула мысль, что я еще молодо выгляжу на фоне своего Бенджамина Баттона. Но несмотря на все это, меня не покидало ощущение, будто я только что случайно сел в радугу.

* * *

Имя для ребенка. Сколько браков распалось на этом минном поле! Нам с женой повезло. У нас прошло безболезненно. Каждый перебесился в своем углу.

Я помню, с какими мучениями называл кота. А тут – объект посерьезнее, хотя и размером пока с кота. Первым делом я полез в интернет. Вон современная молодежь с помощью поиска Google даже смысл жизни умудряется найти – а я чем хуже? Там, в интернете, на официальном сайте Управления записи актов гражданского состояния я с горечью обнаружил, что все мои любимые имена мальчиков уже заняты: и Дмитрий-Аметист, и Огнеслав, и даже простенький Еремей-Покровитель. Что ж, нахрапом решить вопрос не получилось. На том же сайте я поизучал, как называют детей другие родители. В современной Москве оказалось на удивление много Рюриковичей – новорожденных часто нарекали Ратиборами, Пересветами, Коловратами. Я не собирался воспитывать викинга, поэтому такие варианты тоже не подходили. Кто-то посоветовал поискать имя малышу в области своих увлечений, хобби. Я увлекался футболом, и перспектива жить с сыном по имени Динамо Москва немного испугала.

Оставалась надежда на жену. Я спросил про ее выбор, и она предложила назвать Александром. В ее семье к этому моменту уже было трое мужчин по имени Александр и один – в моей, мой младший брат. По выражению моего лица жена все поняла. Больше к этой опции мы не возвращались.

В итоге мы с женой сошлись на том, что первый вариант, как голос сердца, должен быть самым правильным, и назвали нашего сына Дмитрием-Аметистом. Шутка. Артемом.

Артемом, потому что это было мое любимое имя с детства. Артемом, потому что в юные годы я, застенчивый и малохольный, писал детские рассказы про пионера Артема, смелого и сильного. Артемом, потому что в тот момент, когда вариантов больше не оставалось и выбор зашел в тупик, я случайно наткнулся в магазине на ряд подарочных кружек с именами, где кружка «Олег» стояла ровно посередине между двумя кружками «Артем». Не шутка.

* * *

Я внезапно приобрел новый бизнес-навык. И не после тренингов, курсов, конференций. Новый навык возник спонтанно после рождения малыша. В результате многочасовых укачиваний Артема у меня случается прилив неконтролируемой агрессии. Я бросаюсь к рабочему компьютеру и посреди ночи начинаю рассылать алармические депеши в стиле: «дедлайн подходит!», «почему вы спите, а это не сделано!», «давайте все делать по-другому!», «есть тут вообще в почте сейчас кто-нибудь, кроме меня?». Ты лучше спи, малыш…

* * *

Рождение ребенка предполагает целый ряд неудобств. Я даже не представлял сколько. Например, логистика. Оказалось, что Артем не способен самостоятельно передвигаться. То есть его нельзя отправить на метро в «Ашан» за подгузниками. Меня об этом заранее не предупреждали. Пришлось озаботиться покупкой детского кресла в машину. Потому что, видите ли, в багажнике детей транспортировать запрещается. Что само по себе глупость, конечно. Я, например, там всю жизнь вожу футбольный мяч. Они с Артемом могли бы так весело в багажнике вместе кататься. И малышу не было бы скучно.