Цитаты из книги «Времена сновидений. Книга 1. Реальность и сознание за границами яви»

Практически в любом сне есть свет, но это совсем не тот свет, что и наяву. На земном плане он определен источниками света – солнцем или электрической лампочкой, а во сне – фактом самого движения, персонифицированного в индийской космогонии как первый Праджапати Брахмы – Маричи, а в практиках тибетской йоги сновидений – как танцующая ясного света Салчже Дудалма. В сновидении лампочка не связана проводами с выключателем, как наяву.

«Как не спать наяву и быть осознанным во сне»

Когда мы описали мир, он перестал течь, и даже йоги и шаманы больше не летают по воздуху.

Буддийское понимание иллюзорности сна – это вовсе не то же самое, что общее представление о том, что сон нереален. Сон так же реален, как и явь, имея к ней самое прямое отношение, но когда мы говорим об иллюзорности одного, то подразумеваем и иллюзорность другого, поскольку оба мира находятся в едином пространстве – круга перерождений и страданий, части которого обусловливают существование друг друга

сложившихся сюжетов сновидений и использование пространства сна для непрерывной линии осознанности.

Положение в обществе, наклонности и религиозная культура формируют образы развивающейся линии, но она всегда находится в канве определенной , связанной с работой чакровой системы. Так, жаждущий побед будет стремиться побеждать и во сне в стране асуров, а слабый все так же будет бояться им же самим порожденных призраков. Все это остается даже тогда, когда спящий знает, что все это ему снится, но меняется, если он осознаёт, что сам находится в сновидении (а это совсем не одно и то же).

Почти невероятно, что такое простое вещество, как ДМТ – естественно образующийся химический родственник серотонина, широко распространенный и основной нейротрансмиттер, – приводит к поразительно разнообразному спектру переживаний, от по меньшей мере драматических до невообразимо шокирующих, включая психологические прозрения и встречи с инопланетянами, ужасающий страх и почти непереносимое блаженство, околосмертный опыт и возрождение или просветление… .

Гипнос дает необходимое пространство, а его сыновья Морфей, Икел и Фантас наполняют пространство образами, формируя Demos Oneiroi – Страну Сновидений. Греческие божества сновидений взаимодействуют с другими богами, используя свое самое главное оружие – сон, а также вмешиваются в дела людей – например, пытаясь изменить противовес сил в Троянской войне (рис. 1.9).

Гипнос отражает состояние глубокого сна без сновидений. Древнеримский поэт Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. – 17 или 18 г. н. э.) в «Метаморфозах» описывает жилище Гипноса как пещеру, из которой вытекает река забвения. В этой пещере он и покоится на прекрасном ложе. Вступив в отношения со своей матерью Нюктой, Гипнос производит на свет Морфея – «того, кто формирует сны», сны о людях. От Гипноса и Пасифеи, одной из Гипнос о

Желчь соотносится с внутренним жаром и гневом, вызывая преобладание в сновидениях красной и желтой цветовой гаммы; ветер – с внутренним холодом и страстью, а также с зеленым, голубым, синим и черным цветами; слизь – с обилием влаги, глупостью и доминированием белого цвета в сюжетах сна. Поэтому распознавание образов сновидений составляет в тибетской медицине важную часть в деле диагностики и лечения различных заболеваний. Этому вопросу посвящены некоторые средневековые тибетские медицинские трактаты