Как это часто бывает с хорошей литературой, со временем она становится только актуальнее. Так и «Ветер Ярости», вышедший еще до «Раны», пять лет назад, читается так, будто бы был рассказан вчера. Ведь боль этих страниц — она практически универсальна, она знакома.
Мне понравился формат этой книги: семь частей, семь «тем», каждая начинается с разговора-интервью. Очень личного, Оксана открыто обсуждает и смерть отца, и тяжелую болезнь матери, и свои отношения, и ярость, вызванную осознанием масштаба и боли системного насилия над женщинами.
Читая стихи Васякиной, острые, неровные, цепляющие, призывающие обсуждать все, от выбора сладостей по скидке до панической атаки в вагоне метро, я ярко осознала, что прийти к поэзии Оксаны после ее прозы было для меня правильным решением. Для меня поэзия — это более сложная, более личная субстанция, к которой я подхожу с опаской. Но когда автор для меня уже знаком и любим, я падаю в стихи без страха — я знаю, чего ждать.
Из названия сборника может сложиться мысль, что главная эмоция тут — ярость. И ярость действительно есть, пронзительная, громкая — и очень мне знакомая. Насилие над женщинами встроено в нашу жизнь, и эти тексты — поддерживающая рука для тех, кто пережил насилие, для тех, кто с ним борется. Но еще эти тексты полны нежности, этого странного коктейля из грусти и щемящей любви.
Сборник был написан до смерти мамы Оксаны, но в стихах о ней уже просачивается боль потери. Оксана уже видит черту, слышит дыхание тления и собирает это в своих стихах. Она узнала, от чего умер отец, уже после смерти, но мама угасает от рака прямо тут, в несправедливой, жестокой реальности. Что ж, эту часть я восприняла близко к сердцу, потому что помню и парализующую боль болезни близкого, и отчаянную, глубокую пустоту на месте всех внутренностей, когда осознаешь свою собственную болезнь.
Страниц здесь совсем немного, меньше двухсот, но я будто бы прочувствовала каждую. Меня зацепило, до слез, до рваных как облака и как стихи Васякиной ночных мыслей.
Я не знаю, как закончить, поэтому лучше закончу цитатой:
поэзия должна мигрировать в язык на котором
можно говорить о насилии и не впадать
в завороженное упоение
говорить о насилии и не замалчивать его
поэзия должна мигрировать в язык
который остановит насилие
