Я думаю о сиренах. Меня завораживает мысль, что они поют всегда. Где-то в море есть место, где звучит их голос. Мне хочется думать, что сирена — это аллегория памяти. Первородная память поет на груде человеческих костей: можно ее не слышать и, как Одиссей, залепить экипажу воском уши или, как Орфей, заглушить пение сирены собственной песней. Но от этого голос сирены не угаснет. Миф гласит, что смертные обрекли на гибель сирен. После того как Одиссей обхитрил этих существ, они бросились в воду и превратились в камень. Хранит ли тот камень песни мертвых сирен? Я не верю в смерть, тем более не верю в смерть песни.