Пролог

Я бежала по безлюдному парку.

Темень непроглядная, лишь круглый шар полной луны, путаясь в ветвях голых осенних деревьев, немного освещал дорогу.

Времени уже ого-го, сколько! Скорей, скорей домой – завтра экзамен на повышение квалификации, надо успеть повторить материал и выспаться. Когда тебе не двадцать пять, не так-то просто всё начинать сначала.

А ведь ещё пару месяцев назад я жила не тужила, быть может, моя жизнь и не блистала незамутнённым счастьем, но была вполне стабильной.

А потом – раз! – и всё полетело в тартарары…

Сначала дети разъехались по разным городам. Ну, бывает. Поплакала и успокоилась. В конце концов, они счастливы – это ли не главное?

А потом оказалось, что муж уже несколько лет встречается с дамой помоложе. Мало того, после скоропостижного развода он оставил меня практически без гроша в кармане. За что отомстил – загадка… Жили мирно, без ссор и потрясений. Забросив собственную карьеру, я всё своё время посвящала ему и детям. И всё-то у нас было хорошо, всё как у людей, а в итоге я осталась у разбитого корыта…

После развода поселилась в маленькой квартирке и устроилась в колл-центр. Другой работы пока не нашлось, но лиха беда начало! Да я всем бéдам лиха пооткручиваю, если понадобится! По крайней мере, постараюсь…

О, наконец-то, финальная тропинка. Погода зябкая, и ветер завывает, за воротник забирается – оделась я совсем не для ночной пробежки.

Отчаянно зевая и шарахаясь от каждого куста, за которыми мерещились кошмарные ужасы, почти добралась до выхода, когда узкую дорожку перегородил человек в чёрной куртке. Глубокий капюшон полностью скрывал лицо.

Вот я везунчик. Нарвалась-таки на маньяка…

– Эй, откуда ты взялась? – недовольный голос, очень низкий и густой, как мёд, принадлежал мужчине.

Далее последовала короткая, но весьма эмоциональная фраза на незнакомом каркающем языке.

Кажется, ругается.

Самым логичным было развернуться и побежать обратно, но когда это женщины предпочитали логику старым добрым эмоциям? Вот и я поспешила вперёд, забирая чуть вправо.

– Уходи, женщина, а то собьёшь все маяки, чтоб тебя, – во всё горло заорал «капюшон» и вдруг начал сверкать, перебивая тусклый свет Луны.

Вот прям весь! Полностью! Новогодней ёлке, завидев такое чудо, оставалось лишь расплакаться от зависти.

Я поменяла траекторию движения, чтобы убраться подальше от слепящего глаза силуэта, но прямо на моём пути откуда не возьмись появился гигантский огненный шар. Остановиться не удалось – меня буквально на всех парусах внесло в сияющее пламя.

Последнее, что услышала, уверенная, что умираю, были слова незнакомца:

– Это не для тебя, дура!

Глава 1

Пришла в себя резко, с громким стоном. Сразу вспомнила, что случилось: тёмный парк, светящийся мужчина, огненный шар…

Это была смерть? Или…

Ощущалась мелкая тряска, как если бы я медленно-медленно ехала по грунтовой дороге в машине с плохими амортизаторами. Снаружи доносился цокот конских копыт… Села, пытаясь понять, что происходит. Вокруг темнота. Всё ещё ночь?

Движение прекратилось и послышался шорох.

– Проснулись, лаира Тайлин? – женский голос, задавший вопрос, показался очень молодым и совсем незнакомым.

Кто такая Лаира Тайлин?

– Зажгите, пожалуйста, свет, – попросила я, – Кто вы? И где я?

Моя невидимая собеседница замешкалась, а затем недоверчиво поинтересовалась:

– Вы ничего не помните? Я Луша, служанка. Вы, лаира Тайлин, к магу-лекарю едете, зрение возвращать. Вы чтой-то такое учудили, колданули, и всё. Магия у вас перегорела, и зрение пропало – фьють, и нету!

То есть Лаира Тайлин – это я? Магия, зрение… Ещё скажите – другой мир. Это моя дочка увлекается чтением фэнтези и даже фанатеет по нескольким авторам, а я достаточно рациональный человек. Хоть и остаюсь всю жизнь неисправимым романтиком.

– Ничего не понимаю.

Наверно, это горячечный бред. Я же упала в огонь. Может… там и повредила глаза, а остальное просто мерещится?

– Да вы поспите ещё, поспите, – засуетилась Луша, подкладывая повыше подушки, на которые я упала в изнеможении, – совсем немного осталось ехать-то. Пить не хотите, ваша милость?

Я прислушалась к своему телу.

– Да, пожалуйста.

Девушка (мне всё же казалось, что я разговариваю с очень молодой особой) подала кружку воды, дождалась, пока я выпью и зашуршала, выбираясь наружу.

Повозку опять затрясло.

– Ты чего там про лекаря несла? – послышался тихий голос, на сей раз принадлежавший мужчине.

– А что? Пусть про хорошее пока думает, зачем нам слёзы да истерики? И так досталось, болезной стала.

– Когда это ты успела такой добрячкой стать, Лушка? Когда из родного дома эту девицу умыкнула или раньше – когда нанялась к этим богачам камни да золото красть?

Девушка протестующе засопела.

– Ну чего ты всегда такой? Толстокожий, как вархар¹! А вот жалко мне её! Да! Влюбилась дурочка на свою голову и жахнула магией. Теперь ещё и к магу этому везём. Что он с ней сделает – неведомо.

– Зрение вылечит, что ж ещё, – и мужчина как-то очень уж мерзко расхохотался.

Даже такой наивной дурочке, как я, стало ясно – враньё всё это. Про лекаря, который зрение исцелит.

– Главное, что не подохла от магии этой своей, – вновь понизил голос мужчина, – Ему живая нужна, и ладно. Про зрение ж речи не было?

– Не было, – ворчливо ответила Лушка.

– Имя своё зачем назвала? А вдруг он её не убьёт? И она тебя выдаст!

– Да прям! А если и так. Уж с этими-то деньжищами нас точно никто не найдёт. Или… – девушка на секунду замешкалась, – ты хочешь бросить меня, Бериск?

Мужчина немного помолчал и, словно нехотя, ответил:

– Не мели чепухи.

– Я спать пойду, – голос Лушки прозвучал глухо, почти безжизненно.

Похоже, тоже поняла, что мужчина безбожно врёт. Вновь зашуршало, и рядом со мной опустилось тело.

– Ненавижу, – прошептала она едва слышно, – почему он так, почему? Ведь знает, что люблю больше жизни, и издевается. Гад, гад!

И начала тихонько, очень по-детски, всхлипывать.

Странно как-то…

Наверное, всё вокруг могло быть галлюцинацией, но не слишком ли много реализма? Спрашивается, например, с чего бы мне представлять несчастную любовь какой-то там неизвестной Лушки?

А ещё звуки, тактильные ощущения и запахи… Всё более чем настоящее! Вот пахло, кстати, не очень. Тряпьё и подушки, на которых я лежала, были не первой свежести. И даже не второй.

Потрогала собственные волосы и обомлела. Вечно короткие, довольно-таки жиденькие космы превратились в роскошную шевелюру длиной до пояса!

Эх, если бы глазами посмотреть. И на себя, и на Лушку … Хоть бы неизвестный маг и правда вернул зрение, что ли… Боже! Я уже почти спокойно об этом размышляю!

С другой стороны, потеря зрения, пожалуй, пострашнее будет, чем какие-то там маги и другие миры. И другая внешность? Маришка рассказывала, что в книжках женщины проваливались в параллельные реальности, и там получали молодое тело.

Хорошо бы! В мои пятьдесят это было бы весьма кстати. Я даже тихонько захихикала – сказалось нервное перевозбуждение, – но смех не получился. Скорее, вышло жалкое всхлипывание, попавшее в унисон со всхлипываниями Лушки.

– Эй, вы чего ревёте, ваша милость? – вскинулась она и наклонилась – на щеку капнула чужая слеза, – всё будет хорошо, маг вам зрение вернёт. И в жёны, поди, звать будет. Иначе, зачем ему такая красотка, как вы, понадобилась?

Молодец, складно врёт. И наверняка не краснеет. Одного не могу понять, почему похитители твёрдо уверены, что я не могла услышать их задушевную беседу?

Хотя-я… Стоп! Сначала говорила, что едем к лекарю, и тут же – будто я понадобилась какому-то магу. Несостыковочка…

– Хочу поскорее вернуть зрение, – решила подыграть я, – Страшно, когда ничего не видишь, – моя собеседница сочувственно засопела, – А ты почему плачешь? Может быть, я могу чем-то помочь?

– Себе помогите, ваша милость, – ни с того, ни с сего окрысилась Лушка, – у меня всё распрекрасно, лучше не бывает.

Ага, оно и видно.

После этого мы обе замолчали, и я постепенно провалилась в сон под мерный топот копыт и подрагивание повозки…

***

Проснулась от шебуршания и громкого мужского сопения.

– Да, Бериск… Да… М-м-м… – сладко постанывала Лушка где-то снаружи, – Ещё, ещё… Ах! А-ах!

Последовало рычание, словно дикий зверь радуется добыче, и всё стихло.

– Встреча точно назначена здесь? – через несколько секунд абсолютно равнодушным тоном поинтересовался Бериск, будто страстная возня мне почудилась.

– То-очно, – лениво протянула Лушка, – маячок сюда привёл. И место то самое. Во-он заброшенная мельница внизу, а вон кромка поля с дикой олотóхой², видишь?

– Утром придёт?

– Да он время не называ-ал. Ой! Господин маг! Что же это… Прощения просим!

За стенкой отчаянно закопошились. Звякнул застёгивающийся ремень…

– Привезли? Давайте её сюда, – послышался мужской голос.

Спокойный и внушительный, этот голос был настолько приятным, что я замурчала бы от удовольствия, не будь он одновременно холодным и властным до жути. В самый раз подойдёт укротителю саблезубых тигров. Или ещё какого зверя пострашнее.

В повозку заскочила Лушка, без лишних слов схватила меня за руку и вытолкнула наружу. Глаза почувствовали дневной свет, и я так обрадовалась этому факту, что потеряла равновесие. К счастью, фатальное падение предотвратили сильные руки. Попав в ауру незнакомца, я совсем оробела – его свежий мускусный аромат с нотками непередаваемых оттенков притягивал, словно магнит. Словно сама бездна приглашающе распахнула таинственные объятия, и я полетела в неё вниз головой, захлёбываясь от восторга.

Пока хлопала невидящими глазами, анализируя щедрый водопад впечатлений, мужчина двумя пальцами зацепил мой подбородок и бесцеремонно вздёрнул вверх.

Высокий… Руки в перчатках.

– Она что – слепая? – в бархатном голосе промелькнули лёгкие нотки удивления.

– Да, но мы тут ни при чём. Она сама себя магией того… – подобострастно залепетал Бериск.

– Жахнула, – с готовностью подсказала Лушка, – возьмёте такую? Иначе ж убить придётся.

Вон как заговорила… Прав был Бериск, что не поверил в проснувшуюся ни с того ни с сего доброту. Слишком быстро эта доброта уснула обратно.

– Возьму.

– А тогда… будьте любезны… – заискивающе начала бормотать девушка, – не откажите… О чём был магический уговор, мы сделали, верно, Бериск?

Кажется, она толкнула своего подельника локтем или пнула ногой, потому что тот, охнув, присоединился к её причитаниям:

– Господин маг… Денежки бы…

Звякнули монеты, а вслед за этим что-то звонко хлопнуло.

– Договор выполнен, – подытожил маг, – за прочее не взыщите.

И он как-то по-особенному прищёлкнул пальцами. Я ничего не видела, но чётко поняла, что в тот же миг парочка мелких жуликов перестала существовать. По крайней мере, на этом свете.

Ой-ёй-ёй…

– А теперь займёмся тобой, – спокойный чарующий голос напугал до чёртиков, – Иди.

Маг потянул меня за руку. Я послушно сделала шаг, и земля под ногами исчезла, сердце ухнуло в пятки, а в следующее мгновение мы появились в совершенно другом месте.

Пропал беспрерывный щебет птиц и умиротворяющий шелест листьев. Свежий, пахнущий разнотравьем и душистыми цветами воздух сменился на едва уловимый аромат жилого помещения – очень просторного и очень дорогого… Ноги ступили на твёрдый паркет, и мужчина тут же выпустил мою ладонь.

Потеряв опору, я напряглась и совершенно непроизвольно зашарила руками вокруг себя. Фактически, это был первый момент, когда я оказалась на открытом пространстве без какой-либо поддержки.

– Стой смирно, – приказал маг, и тело замерло в нелепой позе, – руки опусти.

Да он разговаривает со мной, как с собачкой! Наглость какая! Руки упали, безропотно выполняя команду.

– Дариас!

Я старалась не впасть в панику и отчаяние, а потому отвлекала себя, концентрируясь на оставшихся органах чувств. Сейчас, например, вовсю напрягала слух, чтобы уловить, откуда появится очередной персонаж сего дурдома. Спустя короткую паузу, со стороны мага послышался новый голос, чуть хриплый и тягучий, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– Приветствую вас, учитель.

Это же надо так подкрасться! Без единого звука!

– Готовь её к ритуалу.

– Идёмте, лаира.

Хм… Значит, «лаира» – вовсе не имя. Этот товарищ точно не знает, как меня зовут. Как там говорила преждевременно почившая Лушка? Тайлин?

Я сделала шаг по направлению к Дариасу, но почему-то опять покачнулась. Видимо, вестибулярный аппарат никак не мог приспособиться к тому, что тело потеряло возможность видеть.

– Она что, слепая?

– Магическая слепота. Возьми её за руку, что ли. Иначе будет шарахаться.

Эх… Такой красивый голос и такие неприятные слова.

– Учитель, а разве слепая сможет показать?

– Если спрятала здесь, то назовёт место. Этого будет достаточно.

– А если нет? Если закопала где-нибудь в парке или того хуже – в лесу?

– В любом случае надо пробовать, – ледяной тон похолодел ещё на десяток градусов, – Сегодня полнолуние, если ничего не выйдет, придётся ждать без малого месяц. У нас нет времени.

А до меня только сейчас дошёл смысл сказанного.

Какой ещё ритуал? Вот так сразу? И ни чаю не предложат, ни наоборот? Хорошо, что я не хочу ничего «такого» и «этакого». Но вообще – безобразие. Они явно не читали русских народных сказок, и потому не в курсе, что гостя надо сначала в баньке попарить, накормить да спать уложить. А только потом разговоры разговаривать, не то что ритуалы ритуалить.

Ну хоть убивать не собираются, зря Лушка пугала. Поэтому я шла, смирно держась за тёплую руку Дариаса, прислушивалась к собственным шагам и размышляла, какой ритуал мне предстоит и что такое секретное надо будет найти после него.

– А вы отважная девушка, лаира, – неожиданно похвалил ученик мага, ободряюще сжав ладонь, – Как вас зовут?

– Тайлин. Почему отважная?

– Так спокойно идёте. Другая на вашем месте визжала бы и упиралась.

– А это как-то поможет? – скептически усмехнулась я, начиная смутно догадываться, что всё обстоит гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд.

– Разумеется, нет. И тем не менее. Господин Эртон не стал воздействовать на ваш ментал, чтобы не усугубить слепоту. Но все боятся магических ритуалов.

– Видимо, я ещё от своего магического удара не отошла, слабо соображаю. И что это будет за ритуал, может, расскажете?

– Нет, – Дариас одним-единственным словом разрушил робкую надежду узнать хоть что-нибудь.

И я вдруг разозлилась. Тут же, в этот самый момент захотелось взбунтоваться. Вот прям по-настоящему! От души! Ну я и не стала сдерживаться, как сделала бы ещё пять минут назад.

– Конечно! Вы ведь всегда беспрекословно выполняете команды господина Эртона, а такой команды не было, верно?

Я вложила в эту фразу весь сарказм, накопленный за долгие годы, прожитые в качестве Татьяны Владимировны Кóлесовой. Потому что – сколько можно терпеть? Вечная сдержанность в проявлении чувств не довела меня до безоблачной жизни. Скорее, наоборот, в новый мир я попала в весьма и весьма плачевном состоянии.

Эмоциональном, имеется в виду.

Любопытно, брови моего собеседника действительно поползли вверх или мне чудится их явственный скрип? Мужчина очень удивился нападению (пускай словесному) от беззащитной слепой.

– Верно я сказал. Вы отважная девушка, лаира Тайлин. Жаль.

Чего ему жаль, естественно, не уточнил. И зачем, спрашивается, вообще затеял этот разговор?

Злюсь ещё сильнее, но уже молча.

Меж тем мы минули несколько лестниц, которые вели исключительно вниз.

В голову скопом, без очереди лезли пугающие мысли, одна другой страшнее, и, стремясь абстрагироваться от них, я сосредоточилась на том, чтобы запомнить дорогу. Потом можно будет воссоздать карту замка. Или дворца?

Усердно скрипела мозгами, но добилась я только того, что от перенапряжения затрещала голова.

– А по-моему, она просто глупая, как курица, – вдруг послышался совсем рядом звонкий мальчишеский голосок.

От неожиданности я так испугалась, что чуть не отдала концы.

– Когда в загоне режут куриц и баранов, у них такие же глаза. Вспомни, как они таращатся на мясника Гринлифа. Во-от! Эта так же смотрит.

– Так слепая же! Поэтому смотрит в одну точку. Она притворяется глупой, а на алтаре ка-а-ак задаст! – вступил в разговор ещё один мальчик, кажется, помладше.

– Да что ты понимаешь!

– Да не меньше тебя!

Я завертела головой, потому что голоса начали хаотично и очень быстро перемещаться по залу, будто их владельцы стали носиться друг за другом с огромной скоростью, и Дариас недовольно проворчал:

– Что, всё-таки подёргаться приспичило?

– Не-ет, – недоумённо ответила, – а вы ничего не слышите?

– Она нас слышит! – воскликнули в унисон оба мальчишки, – вот это да!

И стало очень тихо. До звона в ушах.

– Что я должен слышать?

– Ничего. Показалось, наверное.

– Слуховые галлюцинации при слепоте – это бывает, – «успокоил» Дариас, а через несколько минут сообщил:

– Мы пришли, входите.

В этом помещении воздух был густым, до отказа наполненным ароматами пряностей и зажжённых свечей. Где-то слева потрескивали горящие поленья, и ноги теперь ступали не по деревянному паркету, а по гулким камням.

Мне почудился лёгкий порыв ветра, и сразу же раздался знакомый бархатный голос:

– Давай её сразу сюда. Время не терпит. Полнолуние через пять минут.

– Не хотите усыпить её, учитель?

Дариас выпустил мою руку и куда-то отошёл. Последовавшие за этим манёвром шорохи и звяканья мне не понравились. Что он там химичит?

– Нет, тогда контур её души станет более зыбким, и может не совпасть с контуром души Мерлинды, – отрезал маг, – Вообще, знаешь, это что-то невероятное – единственный возможный носитель. На моём веку подобных случаев не бывало.

Говорит так, будто ему в обед триста лет. А голос молодой, никогда бы не дала больше тридцати – у моего зятя такой. Не по красоте, конечно, а по возрасту.

– Обездвижь её, Дариас, – распорядился Эртон, и я перестала отвечать за своё (ну, почти своё) тело.

Получившуюся безвольную болванку подняли и положили на что-то холодное и жёсткое. Каменная плита? Потом произвели какие-то манипуляции над телом и вокруг него (я впервые порадовалась, что ничего не вижу), и маг хладнокровно объявил:

– Ждём.

От новых запахов, которыми мужчины окурили то ли меня, то ли помещение, засвербело в носу, глаза начали слезиться. Пару минут ничего не происходило, а затем понеслось:

– Есть! Процесс запущен… Учитель, нет контакта!

– Прибавь чатхи³. Ещё.

– Да, учитель.

– Здесь держи нить, смотри внимательно. Теперь рольхот.

«Будто проводят сложную операцию на сердце,» – равнодушно подумалось мне.

– Не получается, учитель! Контур слабеет!

– Попробуем добавить по горсти лунной пыли и тёмного порошка грядущего.

– Не помогает, продолжает слабеть!

– Тогда золотого. Тоже горсть, не меньше.

Голос мага был исключительно спокойным и ровным, а его ученик заметно нервничал.

– Всё, контур начал мерцать. Ничего не выйдет. Азирэль баи ринг майре ольсен, – эту фразу Эртон будто выплюнул, на одну-единственную секунду потеряв железный контроль, – Придётся восстанавливать зрение, очевидно, что без него контур не совпадёт. Отведи её в светло-зелёные покои в правом крыле второго этажа. Пусть её обслужит Джесси.

– Учитель, нам возвращаться той же дорогой?

Голос Дариаса звучал тускло, почти безжизненно, словно он только что перетаскал на своём горбу целый вагон мешков с сахаром.

– Нет. Хватит водить её по замку. Держи. Я закончу с Мерлиндой и приду к ней.

Маг снова поднял мой подбородок, и видимо, заглянул в глаза.

– Угораздило же тебя ослепнуть именно сейчас, – процедил он.

И вроде бы весь из себя такой невозмутимый, но холодком дохнуло не слабым…

– Дариас, забирай её и уходите. Мерлинду надо обезопасить от окончательного рассеивания, иначе все наши труды пойдут прахом.

– Слушаюсь, учитель.

Меня бесцеремонно схватили за руку, а в следующее мгновение пол ушёл из-под ног.