издавая холодящие душу звуки.
– Вот чёрт… – пробормотала гостья, и сама не успела понять, как это произошло, но уже шла по коридору, приближаясь к приоткрытой двери.
Любопытство сгубило не одну невинную девичью душу… да, так и было, люди складывали об этом легенды, недаром же. Наталья приблизилась и рискнула взяться за ручку. Противнейший скрип сопроводил все её действия, и она, как в страшном сне замерла, глядя на открывшуюся ей картину. Мрачное тёмное помещение, лишь слабый свет лился из окна, а он… он стоял на табуретке, под самой люстрой, и накидывал на неё, о ужас, нечто, похожее на верёвку.
– Михаил! – только и ахнула Наталья, и кинулась к Громову, обхватывая за ноги и не давая совершить непоправимое.
«Самоубийца» лишь пробормотал что-то непонятное. Едва со страшным скрипом и грохотом дверь за их спинами захлопнулась, как сами рухнули на пол, в довершение всему, слушая мелодичный звон разбившейся люстры. Так и лёжа в сверкающем хрустале, обмотанные куском какой-то проволоки или провода, они пытались перевести дыхание, проверяя себя на предмет повреждений. Первым очнулся Громов, лёжа под своей перепуганной растрёпанной гостьей.
– Я же говорил тебе не заходить в эту комнату, – внезапно охрипшим голосом проговорил хозяин дома.
– Говорил… – отозвалась Наталья, удобнее устраиваясь на Михаиле.
– И?
– Я… не послушалась… что… что здесь такое? – испуганным шёпотом спросила девушка.
– Замок неисправен, – только и вздохнул Громов, – дверь нельзя захлопывать изнутри, иначе не выйти. Потому и предупреждал тебя. К тому же и света здесь нет.
– Так ты… не пытался… это?
– Это? – Михаил осторожно отодвинул в сторону разбитую люстру, боясь, что гостья поранится.
Теперь глядел на раскрасневшееся от волнения и испуга лицо Натальи, которое было так близко от него. Что она там говорила?
– Ну, это… – она так смешно повела головой, вытягивая шею, что мужчина не выдержал и усмехнулся.
– Так что же я, по-твоему, делал?
– Ну, что обычно люди делают, стоя на табурете с верёвкой… – проворчала Наталья, и тряхнула головой, осыпая их своими шёлковыми волосами.
Она что, решила, что он грешным делом повеситься собрался? Брови Михаила удивлённо приподнялись. Точно ведь, что-то насчёт этого и кричала, когда решила свалить его на пол.
– Во-первых, это не веревка, а провод. Во-вторых, я не вешаюсь