Безукоризненный порядок, в коем мама содержала дом, был для нее, как думал Малком, и привычкой, и предметом гордости, да и просто насущной потребностью.
Казалось, все вокруг готово к переменам, но готова ли она? Перемены подразумевают потери и приобретения, отказ от уже достигнутого во имя чего-то нового, а она высоко ценит заведенный порядок, традиции, даже повторяемость ее не угнетает.
– Конечно, ты расстроена, – чуть ли не заворковала Паркер. И не подумаешь, что под этим спокойствием скрывается огонь. – Никто не понимает, какой стресс ты испытываешь, принимая бесконечные решения, пытаясь предусматреть множество деталей. Естественно, Клара, ты обижена. Любой на твоем месте обиделся бы. Но я думаю… Ммм. Хмм. Ах.
Мэл понял стратегию Паркер: сочувственно слушая, дать невесте выпустить пар, излить гнев и слезы. Пока Клара выпускала и изливала, Паркер подошла к балконным дверям и распахнула их. Прохладный, напоенный ночными ароматами воздух ворвался в спальню и затеребил халатик Паркер.
Воскресный вечер после приема Паркер привычно провела в компании документов, которых за неделю накапливалось немало. Она почистила электронную и голосовую почту, эсэмэски, проверила графики – личный и общий – на следующие две недели, просмотрела расписания партнеров, ввела все необходимые добавления и изменения, перепроверила список дел на следующее утро. Она не считала, что совершает подвиг, просто установила для себя строгое правило: каждый понедельник начинать на расчищенной территории.
Сегодня у нее репетиции и торжество, что любому другому не оставило бы ни одной свободной минутки, но Паркер всегда выделяла время на непредвиденные обстоятельства. Очень профессионально, на его взгляд.