Главный герой Александра Изотчина - человек мелкий. Не "маленький", проблемы которого традиционно поднимаются в русской классике, а именно мелкий, гадостный.
Андрей Иванович Мирошкин - учитель истории, аспирант, который готовится к защите диссертации. Он недурно сложен, неглуп, пользуется успехом у женщин. Перебравшись в Москву из провинциального города, мужчина приложил немало усилий, чтобы в столице закрепиться, в том числе не без помощи родителей и удобного брака.
Читателю предлагается вереница мыслей Мирошкина. Он размышляет "о времени и о себе", переносясь из праздничного профессионального дня (страна отмечает День учителя) в прошлое.
Автору нельзя отказать в мастерском слоге, образности речи, наличии интересных аллюзий, его герой даётся в развитии, постепенно являя всё новые и новые особенности характера. Вот только симпатичнее от этого не становится.
Аннотацией обещано произведение о лихих девяностых, об умении человека интегрироваться в непростой исторический период.
Интересные фрагменты об этом времени, действительно, есть. Выведены и некоторые довольно любопытные характеры в окружении Мирошкина, однако Андрей Иванович просто загромождает собой все повествование, раскрываясь с каждой сценой всё в более неприятном свете.
Эгоист, циник, непревзойденный бабник, разочарованный в жизни, науке, профессии, браке, своем месте в жизни.
Старый брюзга, обманувшийся в амбициозных ожиданиях. Вечно отыскивающий виноватых в своем невезении. А между тем, ему всего лишь двадцать пять.
Любит ли автор своего героя? Сложно сказать. Не щадит - это однозначно. Довольно много при создании главного портрета штрихов карикатурных, гротескных, даже низменных.
Если это обобщённый образ типичного представителя девяностых годов двадцатого века (не вполне справедливый при этом), читателю должно стать страшно за это поколение и его потомков.
Затрудняюсь и в оценке произведения в целом: оно совершенно не оправдало моих ожиданий, читалось сложно, долго, не давая ни положительных примеров, ни пищи для ума и сердца, однако и бросить на середине было как-то жаль.