Когда судьба одним капризным движением руки разрушает воздушные замки, в которые уже удалось мысленно поселиться и расположиться там со всем возможным комфортом, я достаю из серванта плитку горького шоколада, варю в турке настоящий, ароматный кофе, забираюсь с ногами в кресло и вспоминаю ту давнюю историю. И вот что удивительно: мелкие неприятности потихоньку исчезают, испаряются, как кофейный аромат, а потом и вовсе тают, как шоколад во рту. Ибо с некоторых пор я точно знаю: ничто не вечно под луной, и любое разочарование уравновешивается на незримых весах судьбы большим или маленьким, однако приятным подарком. Никогда – ни прежде, ни потом – мне не довелось испытать за два дня столько противоречивых эмоций: тщеславие, обиду, горечь и, наконец, нечаянную радость. Впрочем, эта радость до сих пор со мной, зовут ее Олег, и новые запахи, поселившиеся однажды в моей квартире: табака, мокрой шинели в прихожей и терпкого мужского одеколона – нет-нет, да и заставляют вспоминать с благодарностью череду нелепых событий, случившихся пару лет назад. Впрочем, все по порядку…

Резкий телефонный звонок вырвал, вырубил меня из суетливых предновогодних будней, как лесник – зелёную красавицу-ель из стройных рядов подруг на лесопосадках, заставил встрепенуться, расправить иголочки и ждать ежегодный праздник как чудо. А дело было так.

– Марина Викторовна? Манцева? – поинтересовался приятный женский голос на другом конце провода.

– Нет. это не я, – буркнула я не очень-то вежливо, с трудом отрываясь от компьютера.

– Поздравляю, вы стали лауреатом нашей премии, – продолжал голос, не обращая внимание на мой грубый тон.

– Какой еще премии? Нобелевской? – съязвила я, не сомневаясь, что это чей-то неуклюжий розыгрыш.

– Премии имени Василия Ивановича Жука, – не поддержала шутку собеседница. – Ваша книга очень понравилась его сыну, Ивану Васильевичу Жуку, председателю фонда Василия Жука, а также членам нашего фонда.

Когда наконец жужжание в голове от всех этих Жуков улеглось, я с трудом сообразила: речь идет о написанной мной литературной биографии, посвященной Жуку-старшему, организатору освоения Сибири в середине прошлого века. Книга была выпущена фондом его имени к столетию Василия Ивановича. Каждый из членов фонда там был не только упомянут в самых лестных выражениях, но и давал пространное интервью, снабженное фотографией тридцатилетней давности. Таково было желание влиятельного Жука-сына. Этот магнат и депутат, почти олигарх, спонсировал мой скромный труд. Жук-младший основал фонд имени отца и стал, естественно, одним из главных героев моей книги. Как говорится, кто заказывает музыку…, ну и так далее. Ага, теперь понятно! Кто же не любит перечитывать собственную фамилию, набранную жирным шрифтом и любоваться своей фотографией, на которой ты молодой и красивый! Вполне естественно, что олигарх решил отблагодарить создателя легенды о себе по-царски.

– Вы прилетите на вручение? – поинтересовалась незнакомая собеседница и назвала крупный сибирский город. В эту нефтяную «житницу» я прилетала, собирая материал для книги, но в тот раз за работой города почти не видела. – Мы вас приглашаем от имени Ивана Васильевича Жука, – настаивала собеседница. -Нам уже сегодня надо знать, прилетите вы или нет. Сами понимаете, такое мероприятие нуждается в серьезной подготовке.

– Конечно, прилечу! – обрадовалась я. Еще бы! Вырваться на два дня из предновогодней гонки, побыть столичной штучкой на провинциальном празднике жизни, который устраивают (чего уж греха таить!) в мою честь – да об этом можно только мечтать! Причем, ясное дело, все будет щедро оплачено Жуком-младшим – главным учредителем фонда. Короче, рябчики и «Вдова Клико» обеспечены. Жизнь налаживается, госпожа литератор! Между прочим, никаких премий, кроме значка «Юный фигурист» и грамоты за стенгазету в пятом классе я прежде не получала. Между тем, профессия литератора, пусть и пробавляющегося заказными книгами, предполагает какое-никакое тщеславие…

Конец ознакомительного фрагмента.