– Девушка, позвольте, – дородная дама толкнула Татьяну так, что та чуть не выронила корзинку с покупками, и протиснулась к кассе. Тележка дамы была переполнена, и даже видимая часть айсберга свидетельствовала не только о практичности незнакомки, но и о немалой семье. Солидный кусок мяса для супа с костью, огромная замороженная рыбина с глазами, как у Татьяниной бывшей свекрови, крупа и макароны в прозрачных пакетах, растительное масло двух видов, грандиозная упаковка стирального порошка, бутыль посудного мыла и килограмма три картошки в пластиковой упаковке.

– Ой, опять картошку не взяла, – расстроилась Татьяна, но возвращаться в овощной отдел не стала. Она вообще старалась покупать картофель как можно реже. В нем один крахмал, диетологи не советуют. Даже себе она не признавалась, что истинная причина ее «картофелефобии» не в диете. Просто, когда тащишь эту злосчастную картошку от супермаркета до дома, почему-то острее ощущаешь одиночество. Вспоминаешь забытую картинку из детства, как отец гордо выгружает дома из ячеистой сетки, ее во времена Таниного детства называли «авоськой», добытые после стояния в очереди овощи. Или перед глазами встает залитый солнцем южный базар, по которому, обливаясь потом, покорно плетется с объемистым рюкзаком студенческий воздыхатель Вася. А она, молодая, красивая и загорелая, в ярком сарафане и соломенной шляпке, загружает на дно рюкзака вначале круглые пахучие дыньки-колхозницы, следом мелкую, с розоватой кожицей,