Пролог

Лидия как чувствовала, что длинную дурацкую косу нужно было давно отрезать. Во время дневных занятий в монастырской школе, чтобы не сразу заметили, короткие волосы можно, например, закалывать заколками.

Сейчас, когда ветка яблони уже предательски дрожала под ногами девушки, а ребята подвывали от смеха и подпрыгивали от нетерпения у подножия монастырской стены, она сто раз пожалела о своей слабости.

Одной рукой Лидия держалась за ствол дерева, а второй уже вытаскивала изящный женский клинок из небольших ножен на кожаном ремне. Несколько точных движений, и она будет свободна не только от дурацкой ветки, за которую зацепилась косой, а также от всех последующих проблем, связанных с укладкой, сушкой и мытьем волос. Но! Но Лидия обещала маме, что никогда не отрежет свою тогда еще куцую косичку. Дала слово. А потом мама умерла, все умерли. И она осталась совсем одна. Она и ее слово.

Девушка ругнулась и рубанула воздух за спиной. Свободная от плена тяжёлая коса стукнула ее по спине, и Лидия выдохнула. А в следующий миг ее мир рухнул вниз вместе со старой сухой веткой.

Удар, казалось, выбил из легких Лидии весь воздух. Сильнейшая боль словно раскаленными иглами пронзила каждую клеточку. Странный жар стал собираться внизу живота и, разливаясь волнами, затапливал сознание. Земля снова пришла в движение и задрожала. Мелкие веточки и листики подпрыгивали в траве, как и уже успевшие опасть плоды яблони.

Девушка выгнулась, приподнимаясь над землей, ее рот открылся в беззвучном крике, а глаза, залитые ярким красным светом, распахнулись. Темноту ночи разрезал дикий, нечеловеческий вопль.

Вместе с этим жутким звуком в воздух взлетело все, что окружало в этот момент девушку. Яблоки прямо на глазах стали гнить и киснуть, мелкие веточки и листики вспыхивали словно спичечные головки, стволы яблонь трескались и исходили древесным соком.

Кирпичная стена, единственный свидетель произошедшего, тоже пошла трещинами. Мелкие крупинки песка и остатки скрепляющего камни раствора осыпались на землю и тут же взлетали в воздух

Крик становился все громче и сильнее, пока не достиг пика. В ту же секунду ближайшая башня монастырского Храма Всех Стихий дрогнула и начала заваливаться. Из-за стены раздались возгласы ужаса, а спустя несколько ударов сердца в темноте со стороны леса появился огненный шар. Следом по выжженной им просеке шли боевые маги.

Достигнув сада, мужчины остановились, застав довольно пугающую картину. Один из них, отличавшийся цветом одежды и обилием ярких красных нашивок на рукавах,  развел руки в стороны и, создав огненного вестника, отправил сообщение: «Началось».

Шагнув вперед, он подал своим сопровождающим сигнал и они двинулись в разные стороны, по кругу обходя замершую в метре от земли девушку. Окружив ее с четырёх сторон и приняв устойчивую, расслабленную позу, мужчины одновременно выставили вперед правые руки, создавая перед собой подвижный вихрь и тут же формируя защитный кокон вокруг девушки.

Прошла одна минута, затем другая, от слишком сильного напряжения их руки начали дрожать, а на лицах выступила испарина . Еще несколько ударов сердца, и девушка с глухим стуком упала на землю, а вслед за ней и двое из стихийников.

Глава 1

– Лидия, девочка моя! Лидия, ты меня слышишь? – голос матушки Сарры прорывался сквозь густую белую пелену, покрывающую сознание.

 Ответить не получалось, язык прилип к пересохшему небу и отказывался двигаться. Издав какой–то полустон–полухрип, я дернула головой и попыталась открыть глаза. С усилием разлепила ресницы и застонала от яркого света, причиняющего невыносимую боль.

– Тихо, девочка, тихо, – зашептала матушка Сарра, поглаживая меня по голове. – Главное, не волнуйся, все будет хорошо! Мы его уже вызвали. Скоро он прибудет!

 «Не волнуйся». Сложно не волноваться, когда тебе так плохо и больно.

– Пи–и–ихгх, – я попыталась прошептать заветное слово. – Пи–и–ить…

– Сейчас, девочка, – холодная рука матушки пропала с моего лба, и я услышала, как о деревянную поверхность стола что-то стукнуло. Затем раздался звук льющейся воды и вскоре моих губ коснулось прохладное стекло.

 Первые глотки шли очень тяжело, но еще пара секунд, и я жадно припала к стакану. Наконец утолив первую жажду, смогла говорить.

– Что произошло? – мой голос оказался тихим и скрипучим. – Кто прибудет, матушка Сарра?

– Он приедет и все тебе объяснит, детка. А пока спи. – Женщина коснулась пальцами моего лба, и я снова провалилась в белую пелену беспамятства.

***

Мы с братом часто играли вместе и практически всегда в боевых магов. Маркус был на пару лет старше меня, а потому игры выбирал он. Но я не жаловалась, ведь что может быть прекраснее, чем мчаться в полном боевом облачении на выручку «Его Величеству»? Или спасать соседскую девчонку, костлявую малышку Тильду, от разъяренного дракона? Что может быть важнее, чем оборонять крепость или Храм Всех Стихий от водного элементаля? Ничего!

Вот и сегодня я, облаченная в подаренные Маркусу доспехи, запрыгнула на косматую швабру и скакала по двору перед домом. Брат сидел большим нахохлившимся воробьём на перилах балкончика второго этажа и пускал в меня огненные искры. При этом он громко рычал, изображая разъяренного дракона.

Я остановилась и поправила наручи, плотно прилегающие к обнаженной коже рук. Они были красивые, с выдавленными узорами, разбегающимися от кистей и до локтя. Вскинула руку и уже собиралась произнести пафосную речь о том, что дракону не поздоровится, как земля под ногами дрогнула. Меня подбросило в воздух и отшвырнуло назад. За секунду до того, как сознание померкло, я увидела огромные, распахнутые в ужасе глаза Маркуса. В последний раз.

***

Резко вынырнув из воспоминаний, попыталась сесть, но тело, скованное магической печатью, мне не подчинялось. Часто-часто дыша, словно после быстрого бега, я стала озираться по сторонам и наконец увидела, как в зал, в котором я очнулась, вплывает сайка девушек-служительниц Храма Всех Стихий.

Прикрыла глаза и расслабилась. Нет смысла даже пробовать сбросить магические оковы, один раз, давно, я уже пыталась. Безрезультатно.

Служительницы принесли большие чаши с водой и стопки пушистых простыней, аккуратно обмыли, а затем вытерли насухо мягкой материей моё тело, словно готовя к погребению. Они всегда молчали, игнорируя любые вопросы, и только грустно улыбались. А я ненавижу их и всегда ненавидела эти взгляды, полные тоски и сожаления.

Закончив свое дело, девушки медленно удалились. На этот раз в зал вплыла матушка Сарра. Лёгкое движение руки магички, и с меня спало оцепенение.

– Вы? Но как? Откуда? – Я была растеряна и шокирована тем, что она имеет столь высокий статус и может накладывать высшую печать, доступную лишь приближенным его величества.

Женщина только грустно улыбнулась и сложила на небольшую скамейку, что стояла рядом с каменным ложе, стопку одежды.

– Одевайся, Лидия, и следуй в мой кабинет, я буду ждать тебя там.

– А–а–а? – В моей голове бесконечным хороводом крутились миллионы мыслей и вопросов, но она, снова сделав легкий пасс рукой, заставила мой рот сомкнуться.

– Дитя, сейчас тебе надо чуточку помолчать и подумать. Приходи в мой кабинет, и я расскажу тебе все, что знаю, – немного помолчав, она добавила: – И все, что имею право тебе открыть.

Когда матушка удалилась, я торопливо спрыгнула с постамента и схватила свою одежду. На самом верху стопки оказалось мое белье. Быстро надела нижнюю рубашку без рукавов из тонкого белого сатина и хлопковые бриджи. Сверху простая рубашка на завязках, потом кожаные штаны с тонкими шнурками по бедрам, сапоги. Кожаная жилетка и замшевая куртка до середины бедра. Я замерла и сглотнула: но ведь это дорожный костюм… Я что, уезжаю?

Уже на бегу торопливо натянула куртку и выскочила из зала на крыльцо Храма Всех Стихий. Замерла, так как посреди зеленого сада высилась неизвестно откуда взявшаяся гора белых кирпичей вперемежку с целыми кусками стены. Медленно повернулась к входу в Храм и подняла голову, подозревая самое невероятное.

Башни огня нет.

Значит, я не ошиблась в своих выводах, кто-то обрушил ее прямо во двор. Неужели на нас напали? Именно поэтому я ничего не помню? Я что так сильно ударилась головой?

Поспешно развернувшись, побежала в сторону главного здания. Там, на последнем этаже, уже запыхавшись, постучала в дверь. Тут я была не раз за все эти годы, потому мне было отлично известно, что кабинет матушки Сарры большой и светлый. Высокие узкие окна закрыты коваными решетками в виде тонких ветвей ивы, на стенах развешаны несколько портретов величайших стихийников, красивый письменный стол черного цвета и несколько стульев, приготовленных специально для таких как я нерадивых воспитанниц. Усмехнулась, вспомнив о том, кто изображен на тех портретах. Все четверо – мужчины, ведь женщина не может стать великим магом. Ее удел – дом и семья.

– Проходи, Лидия! – услышала из-за двери и только тогда позволила себе зайти.

Матушка сидела за столом. Обычно он был завален бумагами, но сейчас они все оказались сдвинуты на край и несколькими высокими стопками угрожающе нависали над ним.

Аккуратно приблизившись к столу, опустилась на милостиво приготовленный стул. Женщина посмотрела на меня долгим взглядом, изучая лицо, будто хотела найти в нем что-то новое, еще не виденное ранее. Она явно ждала от меня действий или вопросов, а потом, словно спохватившись, сделала пасс рукой, избавляя меня от наложенного заклинания и произнесла:

– Я слушаю тебя, дитя.

– Матушка Сарра, что произошло с башней огня? На нас напали? Кто-то пострадал? – это первая и, пожалуй, главная мысль, что мучила меня всю дорогу от храма до кабинета магички. Остальное потом.

Глаза женщины округлились, она еще яростнее стала вглядываться в мое лицо, а потом с силой зажмурилась и спокойным голосом произнесла:

– Ты серьёзно? Дитя, тебя только это волнует?

– Матушка Сарра, но это же невероятно! Разрушить башню огня! Надо обладать огромной силой или это должен быть объединенный удар нескольких сильнейших магов! – я эмоционально размахивала руками перед собой, пытаясь донести до нее весь испытываемый мной восторг. – Единый, надеюсь, никто не пострадал?

– Нет, дитя, никто. Это произошло поздно ночью и в саду никого не было, – ответила она спокойно, а затем добавила, хитро сощурившись: – Кроме одной неугомонной девицы. Неужели ты забыла, что обещала мне больше не покидать стены монастыря после отбоя?

Я физически ощутила, как округлились мои глаза, когда вспомнила, как падала на землю с надломившейся ветки, удар, боль. И все.

– М–матушка Сарра, – прошептала, заливаясь румянцем, – я помню, что обещала вам. Это больше не повторится! Простите меня, я… я…

Я не знала, что еще добавить. После очередного раза, когда меня поймали при побеге из монастыря, я поклялась Единым, что это был последний, но, конечно, после этого я еще раз двести сбегала. Но меня так и не поймали. А тут…

– Это все ерунда, Лидия. Пойми, сейчас все серьезно! Думаешь, никто не знал о том, что ты общаешься с деревенскими мальчишками? Что шатаешься по ночам с ними один Единый знает где! И только благодаря еженедельным осмотрам лекаря ты могла себе это позволить. И этот твой Тиль, сын кузнеца! Лидия, ты же приличная девушка! Но хоть в этом ты сдержала слово, потому я и смотрела на все остальное сквозь пальцы. Сейчас разговор не о детских шалостях, тут все гораздо серьезнее и страшнее, Лидия. А башня – это только цветочки! – Матушка обеспокоенно постукивала пальцами по столешнице. – Завтра ее восстановят.

– П–простите, но при чём тут я? Я не понимаю, – растерянно развела руки в стороны.

– Ох, дитя, – грустно вздохнула женщина и, чуть помедлив, добавила: – Что ты знаешь об универсалах?

Я промолчала, потому что ничего о них не знала. Наконец она, словно собравшись с силами, решила что-то сказать, но ее тут же отвлек разлившийся по двору звон колокольчика.

– Ну вот, милая, наш гость и прибыл. Господин Ваар расскажет тебе все остальное.

– Но матушка, – добавила я шёпотом, потому что перестала что-либо понимать.

Магичка не сообщила мне ровным счетом ничего. Мы замолчали. Женщина просто ждала, откинувшись на спинку кресла и постукивая пальцами по поверхности деревянного стола, а я начала паниковать.

Обеспокоенно стреляя взглядом на дверь, услышала, что кто-то неторопливо поднялся по лестнице и подошел к кабинету. Еще секунда, и дверь отворилась.

В обитель матушки Сарры, пригнув голову, зашел высокий мужчина в дорожном костюме и плаще. Он приветственно кивнул служительнице Единого и повернулся ко мне.

Простучав металлическими набойками по деревянному полу, незнакомец подошел ближе и протянул руку.

– Это и есть моя милая воспитанница? – Мужчина смотрел на меня, но обращался исключительно  к матушке Сарре.

Я невольно нахмурилась, окидывая гостя внимательным взглядом от подбитых серебряными пластинами сапог до большой кроваво–красной пряжки, скрепляющей воротник плаща на его шее. Остановилась на гладко выбритом подбородке с ямочкой, затем поднялась выше к красиво изогнутым в улыбке губам, потом к прямому носу и наконец к пронзительным синим глазам. Мне показалось, что я больше не дышу и никогда не смогу вздохнуть.

Мужчина лет тридцати пяти, потрясающе красивый, ласково смотрел на меня и улыбался.