Принцесса Больничного Двора 1

ЧАСТЬ 1

Светлой памяти Марии Людвиговны Казакевич,

открывшей для меня чудесный мир сказки, посвящается эта книга

Глава 1

Возвращение в неведомый мир

– И чего только не привидится, – вздохнула с облегчением Маня, увидев склонившееся над собой знакомое лицо доктора Павла Загребельного. – Значит, не получилось, – скорее с облегчением, чем с сожалением подумала она, хотя только что так страстно, так искренне желала преодолеть пространство, отделявшее её от неведомого мира.

Когда несколько минут назад она, почувствовав лёгкое покалывание в пальце, взглянула на своё колечко, то увидела, что камешек на кольце Миранды, точно так же, как когда-то в катакомбах в минуту смертельной для неё опасности, вдруг вспыхнул красным огнём. С испугом оглянувшись, Маня попыталась определить, откуда, на этот раз, ей грозит беда. Однако вокруг всё было по-прежнему тихо, и тогда девочке припомнились слова Гимли о том, что кольцо имеет обратную связь. Она догадалась, что опасность может грозить вовсе не ей, а её друзьям из неведомого мира и со всех ног припустилась к сараю, где

находилась таинственная дверь в другой мир и где она впервые увидела Гимли, странного мальчика со взрослыми глазами.

Страстное желание придти на помощь людям, которые были так добры к ней и страх за их судьбу, заставили Маню в подробностях вспомнить всё, что говорил ей Гимли о перемещениях в пространстве. Призвав на помощь всё своё воображение и весь пыл своего доброго и верного сердца, девочка лихорадочно попыталась повторить его действия. Но когда земля вдруг поплыла у неё под ногами и поменялась местами с небом, она так испугалась, что ей уже хотелось только одного: поскорее вернуться домой, к маме.

И вот теперь, увидев рядом с собой доктора Загребельного, сына их соседки по флигелю тёти Дуси, девочка испытала одновременно чувство облегчения и досады: с одной стороны, она была рада, что по-прежнему находится дома, на больничном дворе, но, с другой, ей было стыдно, что она струсила и оставила своих друзей в беде, даже не попытавшись им помочь.

– Маня, ты себя хорошо чувствуешь? – с тревогой спросил доктор, щупая её пульс.

– Да, дядя Патя, я себя хорошо чувствую. Я просто упала, – приподнимаясь, ответила девочка.

– Неплохо было бы ещё знать, где именно ты упала, —оглядываясь, многозначительно заметил доктор.

– Как где? – удивилась Маня, вставая с колен, – вот здесь и упала. – Но когда она подняла голову, то не увидела ни сарая, ни больничного двора.

Привычная обстановка исчезла и она находилась …

– Нет, этого не может быть! – она находилась в саду Гимли!

– Получилось! – захлопала в ладоши девочка. – У меня получилось! Гимли ведь говорил, что я способная, вот у меня и получилось, – с гордостью сообщила она доктору.

– Что у тебя получилось? – отнюдь не разделяя её восторга, сердито перебил Маню доктор. – Где мы находимся? Как мы здесь оказались? И вообще, что это, черт побери, всё значит?!

– Дядя Патя, – терпеливо принялась объяснять девочка. – Вы только не волнуйтесь, и ничего не бойтесь, я тоже вначале боялась, но это ни капельки не страшно. Мы находимся на том же самом месте, где и раньше, но только в другом измерении, понимаете?

– Нет, не понимаю, – с раздражением ответил доктор. – И как это всё, – и он обвёл глазами вокруг, – вообще можно понять?

– Ну, как же так? – огорчилась девочка. – Вы же меня сами всё время расспрашивали об этом, помните? Я думала, что вы и сами что-то знаете….

– Нет, – развёл руками доктор. – Я понятия не имею, что это за место. – И он растерянно огляделся вокруг. Вдруг лицо его оживилось.

– Смотри, Маня, наша Джульетта! И она здесь!

Действительно, гроза и ужас всех Ближних и Дальних Мельниц со всех ног мчалась к ним, обнажив в улыбке свои страшные клыки.

– Джуля! – радостно закричала Маня, увидев собаку больничного аптекаря господина Вальтера. – А ты как здесь оказалась?

Джульетта с разбегу бросилась на девочку и, визжа от избытка чувств, стала неистово облизывать её лицо.

– Я думаю, – сердито сказал доктор, что она здесь оказалась по той же самой причине, что и я. И эта причина – ты, Маня. Когда я прибежал на твой крик и увидел, что ты падаешь, я подхватил тебя на руки, Джульетта в это время прижималась к тебе всем телом и скулила от страха. Вот так, очевидно, мы все здесь и приземлились, – и он покосился на свой портфель с медицинскими препаратами, валявшийся тут же на траве.

– Ты, Маня, сейчас же должна мне всё рассказать: и про то, что это за место, и как ты о нём узнала, и что за люди здесь живут, поняла? – строго глядя на девочку, велел доктор.

– Поняла, дядя Патя, – послушно согласилась Маня. – Когда-то я, правда, дала слово, что никогда-никому-ничего не буду об этом рассказывать. Но теперь-то, когда вы здесь – что толку молчать? – здраво рассудила она.

– Вот именно, – подтвердил доктор. – Я тебя слушаю.

Опустившись на мягкую траву рядом с доктором, Маня рассказала ему всё, что знала о неведомом мире, который так изменил её судьбу: о том, как впервые встретила Гимли, как он взял её с собой в неведомый мир, где она познакомилась с королевой Мирандой и Историком Свиницием, показавшем ей гибель Атлантиды. Как Королева общалась с миром мёртвых и поведала ей о смерти её отца, о том, что в огромной королевской библиотеке книги летают по воздуху, будто птицы или бабочки, как на прощание Королева подарила ей сказочной красоты наряд, чтобы она могла пойти на день рождения к Лёнчику, а Историк – волшебную палочку, которая имела такой успех на маскараде. И как после этого Миранда отправила её назад, забрав у неё воспоминания обо всём том, что она увидела и узнала в неведомом мире. Но потом, когда она потерялась в подземных пещерах и, чуть было, не погибла, Миранда послала ей на помощь Гимли и тогда к ней вернулась память.

– Ну, вы же помните, дядя Патя, – напомнила Маня доктору, – вы же меня тогда ещё встретили возле выхода из катакомб, и сказали, чтобы я бежала скорее переодеваться, пока меня мама меня не увидела такую грязную.

– Ну, помню…, неуверенно подтвердил доктор.

– Ну, вот видите. А сегодня утром, – продолжала рассказывать девочка, – когда я вышла во двор повесить бельё, то увидела, что кольцо Миранды вдруг загорелось, как в тот раз в пещере, когда я упала. Я вначале испугалась, потому что подумала, что сейчас со мной случится что-то плохое, но потом догадалась, что плохое случилось вовсе не со мной, а с Мирандой, и значит, со всем неведомым миром.

– Я тогда очень испугалась, дядя Патя, – призналась девочка, покачав головой. – Очень-очень. Вот, наверное, со страху у меня и получилось это… перемещение.

По мере того, как Маня рассказывала, лицо доктора меняло свое выражение от крайнего удивления и откровенного недоверия до растерянности и страха.

Закончив свой рассказ, девочка грустно сказала:

– Теперь я точно знаю, что моего папочки нет в живых, и он уже никогда не купит мне ни маковых пряничков, ни сахарных петушков на палочке и никогда-никогда не пойдёт со мной в Александровский парк ….

– А вы знаете, дядя Патя, какая там чудесная карусель? – вдруг оживилась девочка при этом воспоминании.

– Где-где? – рассеянно переспросил доктор, всё ещё пытаясь осмыслить то, что только что услышал.

– Да в Александровском парке же, – удивляясь его непонятливости, объяснила Маня. – Там дети могут сесть на слона, тигра или бегемота и крутиться быстро-быстро, я видела. Через щёлочку в заборе, – пояснила она. – А больше всего мне понравилась жирафа, – мечтательно добавила девочка. – Она такая высокая-превысокая и очень красивая, с большими жёлтыми пятнами.

– Я думаю, Маня, что здесь есть вещи гораздо интереснее твоей жирафы, – прервал её воспоминания доктор и взял в руки свой портфель. – Давай, поднимайся, и пойдём искать твоих знакомых, пусть они нам помогут как-то отсюда выбраться.

– Ой, смотрите, дядя Патя, – моя верёвка! – оглянувшись, засмеялась девочка и подняла с земли верёвку, на которой собиралась вешать бельё. – И она тоже с нами переместилась, как ваш больничный чемоданчик.

– Да выбрось её, – рассеянно бросил доктор, оглядывая местность вокруг.

– Зачем добром разбрасываться? – неодобрительно возразила ему девочка. – Верёвка вещь хорошая, может пригодиться, – и, аккуратно смотав верёвку, спрятала её в карман.

– Ну, как хочешь. А куда опять подевалась Джульетта?

– Да вот же она, видите? – и девочка показала рукой на показавшуюся из-за кустов собаку. Увлекшись разговором, они не заметили исчезновения Джульетты, которая, вернувшись, повела себя очень странно: она, то убегала от них, призывно лая, то возвращалась обратно, будто приглашая следовать за собой.

– Придётся идти вслед за ней, – помогая Мане подняться, сказал доктор. – Твоя подружка, судя по всему, хочет нам что-то показать.

Увидев, что её поняли, Джульетта помчалась вперёд, изредка оглядываясь, чтобы удостовериться, что люди идут вслед за ней.

Глава 2

Беда.

Проходя мимо большого дерева с раскидистой кроной, Маня обратила на него внимание доктора.

– Посмотрите, дядя Патя, вот на этом дереве я пряталась от Миранды, я её перепутала тогда с Ализой, сестрой Гимли. На нём такие огромные вишни растут, ну, прямо как яблоки, сейчас увидите.

– Ой, а вишен-то нет! – недоумённо воскликнула девочка, задрав голову.

– Странно, – разглядывая дерево, задумалась Маня. – Ведь раньше здесь было полным-полно вишен… – Она оглянулась вокруг и растерянно развела руками: – И вообще здесь всё какое-то не такое….

И действительно, сад Гимли, когда-то такой ухоженный и цветущий, пришёл в полное запустение. Прекрасные цветы, которыми так восхищалась девочка в первое своё появление, совсем завяли, опустив к земле причудливые головки. Деревья тоже поникли, а большинство кустарников были так сильно измяты, будто по ним прошлось стадо крупных животных. Повсюду на высушенной земле валялись поломанные ветки, а из разбросанных тут и там многочисленных фонтанчиков не била, как прежде, вода.

– Боже, – всплеснула руками девочка, почувствовав, как тревожно забилось её сердце. – Что же это такое? Где Гимли?

Между тем, призывный лай Джульетты заставил их идти дальше, и тревожное чувство всё больше и больше овладевало ими: запущенный сад, по которому они шли, едва поспевая за мчащейся впереди Джульеттой, вызывал острое чувство жалости, и, казалось, каждым своим поникшим цветком взывал о помощи. Неожиданно, будто из-под земли, перед ними возник дом. Он был скрыт со всех сторон деревьями и напоминал дом Миранды, разве что только меньше размерами.

– Какое странное сооружение, – с удивлением заметил доктор. Дверь дома была настежь распахнута, и они беспрепятственно вошли вовнутрь.

Их взору открылась большая просторная комната почти без стен – их заменяли огромные, от пола до потолка окна.

– Это что? Оранжерея? – недоумённо спросил доктор, разглядывая большое количество цветов, расставленных повсюду в больших вазах. Некоторые из них были опрокинуты и разбиты. На полу валялся перевернутый стол и поломанные стулья.

– Нет, – пояснила девочка, – это у них такие дома. Миранда говорила, что их дома – часть природы, и они живут в гармонии с ней.

– Ничего себе гармония, – мрачно заметил доктор, подняв кусок стекла от разбитой вазы. Джульетта, между тем, метнулась в угол комнаты и оттуда раздалось её жалобное повизгивание.

Подойдя ближе, доктор и девочка увидели распростёртое на полу тело какого-то крупного животного.

– Малыш! – с ужасом вскрикнула Маня, подойдя ближе.

– Какой же это малыш, – боязливо возразил доктор. – Это самый настоящий волк. – Да ещё какой огромный! А ну, Маня, отойди подальше, может, он еще живой.

– Малыш, Малыш! – горестно причитала девочка, обнимая собаку. – Ой, дядя Патя, – вдруг вскрикнула она, подняв залитое слезами лицо. – Он дышит! Скорее, сделайте что-нибудь, спасите его! Ну, пожалуйста!

– Я боюсь, Маня, – стараясь сохранять достоинство, сказал доктор.

– Такой если цапанёт – без руки, не ровен час, останешься.

– Да вы что, дядя Патя? Малыш очень добрый, это же собака Гимли. Он меня первый нашёл в подземных пещерах, и Джуля его любит, видите? И действительно, глаза Джульетты, обращённые к доктору, были полны человеческой скорби и мольбы.

– Ну, ладно, посмотрим, чего уж там, – неохотно согласился доктор, наклоняясь над собакой. – Ай-я-яй, – покачал он головой. – И кто же это тебя так, бедолага?

Перевернув Малыша, он осторожно развёл руками густую шерсть, осматривая глубокую рану, из которой обильно сочилась кровь. Маня с Джульеттой стояли рядом, с надеждой взирая на доктора.

– Ну, что, дядя Патя? – с тревогой спросила девочка.

Но доктор молчал и хмурился. Наконец, он поднял голову и, обернувшись к девочке, отрывисто бросил: – Йод, вату и бинт! Быстро!

– Сейчас, – с готовностью кивнула головой Маня и бросилась к чемоданчику с медикаментами.

Порывшись, она достала пузырёк с йодом и перевязочный материал. Обработав рану, доктор наложил на неё тугую повязку.

– Твоего Малыша кто-то сильно ранил большим колющим предметом, – объяснил, наконец, он. – Пёс потерял много крови, но жизненно важные органы не задеты. Сейчас ему нужен покой, чуть позже дашь ему воды. Поняла?

– Поняла, – согласно кивнула девочка. – А где взять воду?

– Это тебе лучше знать, ты же здесь не впервые.

– Нет, – растерялась девочка, – здесь я раньше не была.

– Ну, так, поищи, а я, тем временем, пойду, поохочусь. И в ответ на удивлённый взгляд девочки, раздражённо пояснил: – Есть хочется! Может, найду что-нибудь съедобное.

Доктор вышел, а Маня, погладив собаку, которая так и не открыла ни разу глаз, отправилась искать воду. Она вспомнила роскошную банную комнату с бассейном в королевском дворце и, рассудив, что у Гимли тоже должно быть подобное помещение, отправилась на его поиски. Увидев справа от входа дверь, девочка открыла её и заглянула вовнутрь: она не ошиблась, это действительно была банная комната. Но при её появлении свет не зажёгся, а из крана не потекла вода: в комнате было темно и холодно. Здесь, как и в саду, на всём лежала печать запустения и несчастья.

– Боже, куда же они все могли подеваться? – со страхом подумала она. – Ведь так же не бывает, чтобы никого нигде не было. Должен же кто-нибудь ей рассказать, что здесь произошло.

Девочка подошла к белой стене, излучающей даже в полумраке слабый свет. В неё были вмонтированы сверкающие, будто серебряные звёзды на рождественской ёлке, блестящие краны. Она покрутила один, другой – безрезультатно! Увы, воды не было.

– Что же делать, что делать? – лихорадочно спрашивала себя Маня. Там, в соседней комнате умирает Малыш, а она не в силах ему помочь! – Ну, уж нет, – обращаясь неизвестно к кому, возразила она. – Я не буду здесь стоять и плакать, я обязательно что-нибудь придумаю, – и девочка стала в темноте осторожно пробираться вглубь комнаты. Она вспомнила о купальне в королевском дворце, наполненной водой, и надежда, что у Гимли она найдёт нечто похожее, придала ей силы.

И действительно, через несколько шагов она различила в темноте серое блестящее пятно: это был бассейн, и даже не уступающий в размерах королевскому. Опустившись на колени, Маня зачерпнула пригоршней немного воды и попробовала её на вкус.

– Вода, как вода – с удовлетворением сказала она себе и осмотрелась вокруг.

Куда же налить воду? Никакой посуды вокруг не было. Её растерянный взгляд остановился на двух странных предметах. Девочка взяла один из них в руки и с удивлением ощутила, что он настолько мягкий, что его можно легко согнуть. Предмет напоминал туфлю, но его носок походил на лягушачью лапу. Сняв сандалию, Маня надела туфлю себе на ногу и попробовала пройтись: туфель был тяжёлый и неудобный, ходить в нём было невозможно. Посмотрев задумчиво на воду, затем на странный башмак, она подумала, что плавать, возможно, в нём будет гораздо удобнее, чем ходить. Но поскольку определить правильной ли была её мысль у неё времени не было, девочка решила извлечь из лягушачьей лапы иную пользу и, набрав в неё воду, поспешила к выходу, стараясь не расплескать её и не споткнуться обо что-нибудь в темноте. У выхода она заметила висевший на вешалке плащ, и прихватила его с собой: кто знает, что их ждёт впереди? Авось, пригодится, – практично решила она.

Вернувшись, она застала Малыша в той же позе, что и раньше: по-прежнему без сознания, он неподвижно лежал на полу, не подавая никаких признаков жизни. Склонившись над собакой, девочка оттянула ей губу и влила в рот немного воды.

Пёс судорожно глотнул, но глаз не открыл.

– Вот так, очень хорошо, – похвалила Маня то ли себя, то ли собаку, – теперь давай ещё немножко.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался доктор Загребельный. Лицо его сияло. В вытянутой руке он держал за уши убитого кролика.

– Ну, Маня, как тебе мой трофей? – довольно спросил он.

– Вы что, дядя Патя, – вскочив, с ужасом воскликнула девочка. – Вы что, Дружка убили?!

Доктор, на секунду растерявшись, обиженно ответил:

– Никого я не убивал, ты обо мне сильно хорошего мнения, девочка. Какой из меня охотник. – И он опустил кролика на пол с обиженным видом. – Твой дружок рядом с домом валялся в кустах. Вот я и подумал …. Кушать нам надо что-нибудь, в конце-то концов?! – возмущённо выкрикнул он.

Дружок был мёртв. Даже Маня поняла это сразу, тельце его было совсем холодным, а на шёрстке запеклась кровь.

– Боже мой, – заломила руки девочка. – Что же здесь случилось? Почему никого нет?

– Ты, Маня, как хочешь, а я здесь не останусь больше ни минуты! – взвизгнул доктор. – Немедленно переправляй меня обратно!

– Как же мы можем оставить здесь Малыша одного? Он же умрёт! – возмутилась девочка.

– Я тоже умру, если здесь останусь! И что мне за дело до твоего малыша, дружка и всех тех, кто куда-то подевался! Меня ждёт моя работа, в пять часов у меня совещание в Комитете общественного здравия и, в конце концов, я просто хочу домой! Переправляй меня немедленно, – требовательно повторил доктор. – А сама можешь потом вернуться, – вкрадчиво добавил он, а про себя подумал:

– Дудки ты вернёшься. Закроем тебя, милочка, и прекратятся все твои полёты.

С всё возрастающим удивлением девочка глядела на доктора: как может взрослый, сильный человек быть таким малодушным? – подумала она, а вслух кротко, но холодно сказала: