Первое, что хочется сказать о "Ртути" - это БОЛЬШАЯ книга (хочется, видимо, не только мне, с этого факта начинается половина рецензий, но из песни слов не выкинешь). Это касается как показателей чисто количественных - 928 страниц все-таки - так и совершенно поражающих воображение масштабов происходящего. Кажется, в "Барочный цикл" можно уйти, а потом заблудиться там и пропасть без вести: путешествие предстоит непростое, challenging, как сказали бы братья-англичане. Уже с первых страниц читателю предстоит погружение в поток информации о событиях XVII века; человека более просвещенного он, наверно, должен бы быстро ввести в курс дела, а вот я чувствовала себя жуткой невеждой (так, что же я помню... был сначала Кромвель, потом Реставрация, после Реставрации в Англии правил Карл II, и у него было много любовниц... и еще все часто болели венерическими заболеваниями, вот). Дальше - больше, но одновременно политические перипетии Нового времени из преданий старины глубокой превращаются во что-то актуальное здесь и сейчас, на те дни или недели, пока читаешь книгу - сопоставимое по значимости с окружающим миром. Что это за огни вдалеке, не Великий ли лондонский пожар?..
Рассказать, о чем "Ртуть", не так-то просто, связно пересказать сюжет - и вовсе почти невозможно. Конечно же, натурфилософия, Ньютон, Лейбниц и Гук, философские рассуждения и научные выкладки, астрономия, физика, математика, непривычный мир, где даже лучшим умам еще совсем не очевидны вещи, сегодня кажущиеся само собой разумеющимися, зарождение современной науки, идеалы Просвещения...
Идя сюда, я видел в костре карту, только что из этого дома. Карта была пустая, ибо изображала океан — скорее всего ту часть, где люди ещё не бывали. На пергаменте были проведены несколько параллелей, и несколько островов изображены с большой уверенностью, а там, где картограф не смог сдержать воображение, он изобразил фантастических чудищ. Эта карта для меня — алхимия. Хорошо, что она сгорела, и правильно, что она сгорела сейчас, в канун Революции, которую я осмелюсь назвать делом своей жизни. Через несколько лет мистер Гук создаст настоящий хронометр, завершив труд, начатый тридцать лет назад Гюйгенсом, и тогда Королевское общество составит карты, на которых будут не только широты, но и долготы, дающие сетку, которую мы называем декартовой, хоть не он её изобрёл, и если там есть острова, мы нанесём их правильно. Если нет, мы не будем рисовать ни их, ни драконов, ни морских чудищ. Настанет конец алхимии.
Впрочем, это только некоторая часть романа. Идеалы - это отлично, а в Европе войны, мятежи и чума, тюрьмы полны тех, кто не попал в религиозный мейнстрим, чтобы оказаться в рабстве, попасть в рабство вполне может не повезти даже и белым, и, таки да, они там все болеют венерическими заболеваниями. Рядом с историей ученых разворачивается и плутовской роман (вот уж не думала, что так проникнусь судьбой бродяги-сифилитика), и закрученные шпионские интриги, а уж от религиозных и политических распрей и вовсе не продохнуть...
Все сплетено в гигантскую панораму, все связано со всем, и разве может быть иначе? Впереди два тома. И все остальное, что написал Нил Стивенсон, чего уж там мелочиться.