В Сибирской пирамиде стояла тишина и на нижнем ее уровне, при появлении Михаила с Сергеем, вспыхнувший свет разогнал мрак, а им навстречу выскочил дежурный «прапор». Мазнув передним манипулятором по видеосенсорам, он доложил с пионерским задором:

– За время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось, за исключением… – тут «прапор» сделал паузу, прокашлялся и голосом Силиверстовича продолжил:

– … змеища вползла одна, обезврежена, однако, своевременно и выпровожена прочь, за периметр, а более ничего не произошло.

– Змеища-то, каким образом проникла?– поинтересовался Сергей.

– Нашла щель, зараза. Тут такое дело, подвижки со стороны реки обнаружены. Грунт подмывает и секции проседают. Образуются зазоры, вот она и прошмыгнула,– зачастил «прапор» с явными нотками озабоченности в голосе.

– Какие меры предприняты для прекращения этих подвижек?– Сергей заинтересовался информацией и невольно так же подпустил в голос озабоченности.

– Устранено. Подвижка разовая. Анализ показал, что в ближайшее время таковых не предвидится,– забормотал вовсе сконфуженным голосом «прапор». Очевидно, задаваемые последовательно вопросы воспринимались программой, как требующие все более покаянных эмоционально ответов и следующий вопрос Сергея:

– Вы уверены?– подтвердил эту догадку, так как «прапор» буквально рухнул «на колени», поджав под себя манипуляторы передние и отклячив потешно задние. При этом он истошно завопил, но уже не голосом Силиверстовича, а голосом Пашки.

– Век, воли не видать, Хозяин. Падлой буду. Вот те крест.

– Ну, это уж чересчур,– заметил Михаил, с укоризной взглянув на Сергея.– Что ты там насовал ему в мозги? Что-то я не помню, чтобы Павлушка так изъяснялся.

– Да не совал я ни чего,– принялся оправдываться Сергей.– Ввел в память несколько фраз нейтральных типа «Добрый день», а эти ухари сами уже как-то фразы лепят. И получается вполне правдоподобно, раз ты монтажа не замечаешь.

– Они что из букв слова лепят?

– Ну да. Главное чтобы материала было достаточно, на всю фонетику и морфологию,– Сергей нагнулся и постучал по корпусу «прапора» ладонью.– Сообразительные, просто жуть. Гуляй, служивый, пока свободен. Благодарю за службу.

– Рад стараться!– рявкнул тот голосом Сергея и зашуршал прочь, раскатываясь Петром Павловичем, требовательно и сурово: – Всем работать по плану.

– Фонетика и морфология говоришь? Это где же они уместились в одной фразе «Добрый день»?

– Ну-у-у, это я упростил, конечно, и пришлось записать у Павла еще несколько слов. Десятка полтора, пока они с Петром рубились на фехтовании. Потешно так наблюдать. Кстати, я им завидую, явно делают успехи и какой-нибудь Карл, вряд ли сможет так просто, как тебя, кого-нибудь из них проколоть. Способные пацаны у тебя, Миха.

– Ты мне зубы Карлом не заговаривай,– Михаил вдруг подмигнул Сергею.– Как ты думаешь, если Верка голосом Аннушки заговорит – это тебя сильно шокирует?

– С чего это она заговорит?– Сергей погладил по холке замершую рядом Верку.– Я ей такую команду отдавать не собираюсь.

– Я отдам и заодно распоряжусь твои команды игнорировать насчет голоса,– засмеялся Михаил, приводя Сергея в мрачное расположение духа.

– Вот так, значит? Голосом Аннушки значит, чтоб? Против я – само собой. И что-то не верится мне, что ты сможешь Верке, запретить мои команды выполнять. Она ведь настроена на то, что я №1-н. Но идея мне не нравится, в любом случае. Забудь. И потом сравнил «прапора» и Верку. Ты ведь на «прапоре» верхом не скачешь?

– Не скачу, но голос Павлушкин из этого паучины, что-то слышать не хочется даже изредка. Чего доброго и на самом деле по фене приучиться загибать. Знаешь ведь сам, какая это зараза. Выскакивает потом на автомате.

– Уговорил, уберу Павлуху, ну и Петруху заодно из памяти «прапоров», но и ты не лезь в мозги к Верке. Знаю я тебя. Раз брякнул, что можешь, значит, проверил наверняка. Пошли в диспетчерскую, заодно журнал мазаришарифский просмотрим.

В диспетчерской, привычно рассевшись за столом управления, Сергей минут пять щелкал по клавиатуре, что-то исправляя в настройках здесь в Сибири, потребовав свежесваренный кофе.

Михаил не стал спорить и эти же пять минут потратил на сервировку столика, водрузив на нем кроме кофейника еще и тарелку с бутербродами. Сергей кинул искоса взгляд в сторону исходящих паром чашек и, ткнув пальцем в клавишу, сообщил:

– Сделано. Теперь голосом Хазанова будут докладывать.

– Откуда Хазанова взял?

– Откуда? От верблюда. У Верки в файлах оказался,– Сергей пересел от стола управления к кофейному и потер руки.– Хорошо ты насобачился, Миха, кофе готовить. Молодец. Где варил?

– У тебя дома. Там нет сейчас ни кого. Ты что кофейник не узнаешь?

– То-то я смотрю, цвета знакомые,– Сергей повернул в руке чашку, рассматривая рисунок.– А бутерброды откуда?

Холодильник вроде там пустой. Где строгал?

– В кофейне, что рядом с вашим домом. Взопрел даже, когда мимо повара нес. Там такой дядька бдительный попался, чуть тарелку не перехватил,– Михаил щелкнул пальцами и чайная ложка, стартовав со столика, закружилась вокруг головы Сергея, выписывая эллипсы.

– Хорошо в своем времени все же,– вздохнул Сергей, отмахиваясь от ложки.– Убери, если не хочешь увидеть летающий кофейник,– добавил он, когда ложка вильнув, обошла его ладонь и завращалась по расширившейся траектории.

– Попробуй сам убрать. Или слабо?– Михаил озорно улыбнулся.– Пора бы уже научиться.

– Твое, моим задавить? Даже и пробовать не стану,– Сергей откусил от бутерброда и принялся сосредоточенно жевать, поглядывая на мелькающую периодически перед глазами в полуметре чайную ложку. Летящая черпаком вперед она слегка покачивалась, будто плыла по волнам и казалась вполне доступной и безобидной. Рука Сергея рванулась, перехватывая ее, появившуюся вновь и поравнявшуюся с носом, но ложка проворно отпрыгнула в сторону и увеличила эллипс еще на пару метров, ликвидировав возможность перехвата даже теоретически.

– Магией дави,– подсказал Михаил.

– Да ты же лезешь и мешаешь,– буркнул Сергей.– Выйди-ка вон в коридорчик, чтобы я уверен был, что не суешься.

– Больно надо соваться. Просто я команду ей дал в руки не даваться. Даже не пытайся. Снимай левитацию М.Э. Браслетик одень, раз своей не хватает. Ладно, выйду, уговорил,– Михаил, подхватив чашку с кофе и бутерброд, вышел из диспетчерской. В коридоре-холле он соорудил кресло и журнальный столик, практически автоматически и без усилий. Уселся в заскрипевшую кожу и, поставив чашку на столик из пластика, прислушался. Дверь глушила звуки и Михаил хмыкнув, прикрыл глаза рукой. К его удивлению он увидел Сергея, крепко сжимающего в кулаке ложку. Та явно пыталась вырваться и рука у Сергея дергалась, напрягаясь.

– Во дает, Серый,– прошептал Михаил.– Как это он умудрился? Такого быть не должно.

А Сергей давил руку к столику, пытаясь припечатать ложку к столешнице, будто таким образом мог сломить ее сопротивление. Губы у Михаила расползлись в улыбке: – Ну, еще чуть-чуть,– прошептал он, переживая за друга.

А тот что-то бормотал, яростно скалясь и, вдруг чуть не рухнул на столешницу следом за сдавшейся ложкой. Вовремя разжав руки, он уперся ладонями в стол и уставился на лежащую там же и ложку. Шевельнул ее толчком указательного пальца и, убедившись, что победа одержана, снова зашевелил губами. К удивлению Михаила, ложка буквально взвилась, стартанув вверх и понеслась по помещению с гораздо большей скоростью, повыше и вращаясь пропеллером.

– Ну, блин. Теперь выпендриваться начнет, что еще и круче сделал,– Михаил открыл глаза и отхлебнул из кружки. Кофе был еще горячий и, когда дверь в диспетчерскую уползла вверх, а в образовавшемся проеме показалось торжествующее лицо Сергея, он даже голову в его сторону не стал поворачивать, сделав вид, что кофе и бутерброд – это все что его сейчас интересует.

– Ладно прикидываться, что уши заложило. Отрывай зад. Здесь тебя сюрприз ждет,– злорадно произнес Сергей и даже руки потер нетерпеливо.

– Перетопчешся. Пока не доем, не встану. Что за манера шпынять? То «выйди-ка вон», то «отрывай зад»?– Михаил откусил очередной кусок и принялся жевать, прихлебывая из чашки горячий кофе мелкими глотками.

– Вот так да?– Сергей обиженно набычился.– Я, между прочим, старался и не только задавил твою магию, а даже свою установку дал и теперь твоя очередь напрягаться. Между прочим, обошелся своими силами – без браслета.

– Чт-о-о?– Михаил даже жевать перестал и, поставив чашку на стол, резко встал из кресла.

– Нормально напрягся и теперь эта фигня летает так, как я захотел,– Сергей сделал приглашающий жест рукой.– Прошу, сэр, убедиться.

Ложка неслась по орбите, мелькая в лучах электрических то ручкой, то черпаком и едва не скребла при этом по стенам диспетчерской под самым потолком.

– Высоко подвесил, руками не достать,– прикинул Михаил высоту.

– На стол встань,– посоветовал Сергей, довольно ухмыляясь.

– Обойдусь как-нибудь,– Михаил щелкнул пальцами, и скорость вращения по орбите увеличилась настолько заметно, что даже воздух зафырчал, разрезаемый вращающимися плоскостями.

– Ты не разгоняй, а останавливай, давай,– забеспокоился Сергей.

– Я пробую, но она все делает наоборот. Видать, ты сильное заклятие на нее наложил,– Михаил поплевал в ладони и снова щелкнул пальцами. В результате ложка взревела и размазалась сплошной полосой над головами, шевеля на них волосы воздушными потоками.

– Ты что делаешь?– заорал Сергей.– Дай я сам.

– Что сам?– Михаил присел к диспетчерскому столу и заворожено уставился на светящийся круг.– Класс, сейчас плавиться начнет от трения,– сообщил он Сергею и тот поспешно запрыгнул в центр помещения.

– Брызги полетят все равно в разные стороны, она же пропеллером вертится,– продолжил комментарии Михаил.– «Завесу» активируй, пока не ошпарило. Или останавливай.

Сергей дернулся рукой к карману, потом взглянул вверх и, выпрыгнув тремя скачками из помещения, крикнул:

– Сам одевай,– и захлопнул за собой дверь. Полотно чавкнуло пластиком о пластик и придержанное снаружи, замерло.

– Ну вот, приколоться, как следует, не дал, выскочил и все испортил,– Михаил вздохнул и, щелкнув пальцами, остановил фырчащую ложка. Она дисциплинированно спикировала вниз и ткнулась в чашку с остывшим кофе, так и недопитым Сергеем. Булькнула и замерла. Белая пенка каемкой украсила натюрморт и Михаил поднявшись, прошел к дверям. Дверь послушно уползла вверх и стоящий за ней Сергей спросил:

– Ну как?

– Что как? Нормально. Вон, в чашке с твоим кофе. Можешь пить, пока горячий.

– Да иди ты… Так нагрелась в полете, что кофе согрела?– не поверил тот и подойдя к столу, склонился над чашкой, заложив руки за спину. Визуально определить, однако, не смог подвоха и осторожно дотронулся рукой сначала до чашки, выпростав ее из-за спины и поплевав на пальцы, будто собирался проверять электроутюг.

– Что-то ты робок больно стал, Серега?– Михаил уселся в принесенное из холла кресло и подзадорил Сергея, побрякав ложечкой в своей чашке.

– Щас. Мы воробьи стреляные, нас хрен на мякине проведешь,– Сергей взглянул в его сторону недоверчивым оком и щелкнул ногтем по черенку ложки. Щелчок получился глухой, и чашка развернулась, скользнув по пластиковой поверхности.– Вот и вся твоя хитрость!– удовлетворенно произнес Сергей. Заморозил и думаешь, я схвачу и пить эту дрянь стану, не проверив? Да-а-а, Миха. Обижа-аешь. Совсем за лоха держишь?

– Ну, почему не попробовать? А вдруг? Хотя об этом я как раз и не думал. Просто хотел тебе задачку предложить попроще. И выходить мне не нужно, потому что ложка зафиксирована намертво. А твоя задача освободить сей столовый прибор и желательно кофе вернуть в первоначальное состояние. Раз ты так продвинулся в магических искусствах, что и браслет тебе не нужен. Давай, яви миру мастерство. Награду обещаю самую, что ни на есть настоящую. Любой орден на выбор. Орден Красной Звезды или Знамени, опять же, Красного. Чего изволите?

– Оба давай,– Сергей потер грудь ладонью, разглаживая майорскую гимнастерку.– Ты всех заваливаешь орденами, кроме меня – это не правильно. Мне давно положено звание как минимум генерала армии и орденов десятка четыре разных. А ты жмешься. Перстами щелкнуть лень ради друга. Вот прикинь, хотя бы за этот рейд по тылам и фронтам Второй Мировой. За заводишко только в Аушвице, как минимум звезда Героя с орденом Ленина положена, я уж про сбитые самолеты и сожженные танки и не вспоминаю. За каждый вынь, да положь, если по справедливости. Ну-ка вспомни, сколько там сгорело асов немецких?

– Много сгорело, тут ты прав, заслужил. А вот интересно, если все награды тебе положенные за каждый эпизод воспроизвести, то унесешь или нет?– Михаил принялся загибать пальцы, прикрыв глаза и шевеля губами.

– Э? Э? Ты чего там бормочешь? Поделись намерениями? Чего удумал-то?– Сергей схватил чашку с застывшим кофе и яростно дернул ложку за ручку. Ложка согнулась, но из каменного напитка вылезать не захотела.

– Ничего такого, наградной лист оформляю, оптовый, с перечнем всех подвигов майора Сереги,– Михаил почесал лоб и спросил деловито: – Из какого металла будем ковать награды?

– То есть как из какого?– не понял Сергей.– Из какого – всем, другим героям. Не из чугуния же?

– Ну, чугуний я сразу исключил. Обижаешь. Но есть еще масса различных металлов благородных и не очень, зато легких. Дюралюминий, например или титан. Очень удобно, практично и от настоящего золота или платины, если анодировать качественно, не отличить.

– Да иди ты со своим дура Алюминием, знаешь куда? Положено из золота, значит куй из него. Из серебра, значит, опять же, давай серебро. А если брюлики на ордене Победы, то и их давай.

– Тебе и орден «Победы» подать?

– А как же! Чем я хуже Лени Брежнева?

– Да лучше, конечно. Я что спорю что ли?– Михаил зажмурился и щелкнул пальцами. Свет почему-то погас секунд на пять, а когда снова стало светло, то Михаил увидел спину Сергея и между лопаток у него сиял орден «Победы». Как и положено, с россыпью бриллиантов, он выбрал для себя самое центровое место на спине носителя наград и начиная от плеч без погон, его окружили созвездия звездочек Героя с орденами Ленина вперемешку, плотными кольчужными рядами, так что рябило в глазах. Сукно гимнастерки с тяжестью золота явно не справлялось и ползло там и сям, уродуя изначальную стройность рядов.

– А поворотись-ка, сынку,– Михаил дернул друга за рукав, на котором сверху донизу красовались нашивки за ранения различной степени тяжести. Но эти были тряпичные и тяжести рукам не добавили, поэтому выглядели сейчас как нечто чужеродное, торчащее из кольчуги звездно-медальной. Забренчав наградами, Сергей с трудом повернулся и скривившись, принялся разглядывать свою грудь, которая была увешана также тщательно, как и спина.

– Орел!– Михаил щелкнув на память несколько кадров, поднял с пола огромную цепь весом никак не меньше двух пудов и длиной метра два.

– А это тебе от дружественного нам народа-союзника, от Британской короны. Орден Льва там какого-то с цепью и подвязками, чтобы не падала с плеча. Именным указом Короля специально вам, товарищ майор, за Аушвиц. Сорок килограммов чистейшего золота семья не пожалела для героя. Учти, они воюют со страшной силой и золото им сейчас ох, как нужно, но за такой героический подвиг весь ихний кабинет Лордов стоя, обеими руками был «За». Единогласно. Королева-мать плакала навзрыд, когда ей рассказали, как ты прошелся огнем и мечем, по вражьим тылам и от себя добавила еще пуд золота на орден. Вот он отдельно упакован в сундучке. Примерять будешь?– Михаил напрягся и набросил цепь на правое плечо Сергея и того повело в сторону, колени подогнулись и если бы не стоящий рядом стол, то «рыцарь» бы рухнул на пол, не вынеся столько почета одновременно. Кривясь от тяжести и боли от царапин, которые оставляли на теле закрутки и иглы наград, Сергей, ляпнув на ладонь «Завесу», расплылся в торжествующей улыбке и гордо распрямил плечи. Ордена и медали забренчали друг о друга и цепь, шарфом окутавшая шею, легла на них, сверкая изгибами и округлостями.

– Где там орден этот? Давай, чего там… – разрешил Сергей и пнул носком сапога ящик.

– Один момент, с нашим удовольствием. Куда пришпандорим? Может на галифе? Там сзади есть место не занятое пока еще.

– А сидеть я как буду? Думай сначала, прежде чем предлагать такое,– нахмурился Сергей и принялся рассматривать себя в зеркало, вытащив его совершенно непринужденно прямо из воздуха. Зеркало было в деревянной оправе и с длиннющей ручкой.

– Как там эта царица говорила в сказке у Пушкина? Свет мой зеркальце скажи… О-о-о! Красавец. Снимай на хрен все, гимнастерка расползлась уже вся. Пошутил я насчет наград. Дал бы значок, какой-нибудь ГТО и ладно. Что за манера? Шутка это была, шутка,– Сергей попробовал освободиться от двухпудовой цепи, но звенья ее зацепились за звезды и медальки, которые буквально впились в нее и торчали из всех проушин. Рывок получился, однако такой мощный, что десяток Ленинов покатились по полу, не удержавшись в стройных, кольчужных рядах и зажелтели колосьями на сером пластике.

– Еще на голову, какой-нибудь колпак парадный не помешало бы…– Михаил обошел вокруг надувшегося Сергея.– Точно, ты же на звание генерала армии претендовал, но мне кажется этого недостаточно при стольких наградах. Для Генералиссимуса пожалуй молод еще, но маршала заслужил,– щелчок пальцами заставил Сергея вздрогнуть и на голове у него встопорщилась барашком маршальская папаха, а на плечах засверкали погоны с маршальскими же звездами и гербом СССР.