Прозрачная вода на мелководье была спокойной и теплой. Стайка мальков, поднявшаяся откуда-то из глубины бездонного, темного омута, теперь постепенно и осторожно втягивалась на это, изобилующее кормом, пространство. Крупная пятнистая щука, совершенно незаметная среди многочисленных, зеленых кувшинок, давно уже следила за их неторопливыми движениями, выбирая для себя очередную и беспечную жертву. Внезапно чья-то тень закрыла солнце, и хищница, вспенив воду своим сильным хвостом, с досадой убралась прочь. Связываться с человеком в ее планы сегодня, явно, не входило.

– Водяной! Что-то не нравится ему, вот и пугает! – подумал Хаук, наблюдая, как расходятся по воде круги. Ручей, вверх по которому он плыл на своей легкой лодке, раздваивался, и нужно было выбирать, по какому из потоков следует продолжить свой путь. Еще неделю назад, ярл приказал обследовать левый приток Черного ручья, но приказ до сих пор так и не был выполнен. Всю неделю дождь лил как из ведра, и лишь сегодня, наконец, выглянуло из-за облаков долгожданное яркое солнце. Вода в ручье поднялась, и левый приток его теперь был похож на небольшую спокойную речку, несущую свои воды откуда-то из глубин этого незнакомого и бескрайнего леса. Вполне вероятно, что где-то там, под кронами белоствольных берез и вечнозеленых елей, находится и какое-то, неизвестное им, селение. Многочисленные племена Меря давно уже облюбовавшие для себя это безбрежное, лесное пространство, чувствуют себя здесь в полной и абсолютной безопасности. Кленг всегда считал большой удачей найти хотя бы одно из этих лесных селений и, как положено в таких случаях, обложить его существенной данью. Несколько небольших мерянских племен уже полностью находились в его власти, но вождь считал, что этого ещё недостаточно. Дорогие меха и прекрасный, целебный мед никогда не будут лишними на его вместительных и быстрых судах, тем более что для этого не нужно проводить никаких военных мероприятий. Местные жители, как правило, не оказывали, и не оказывают варяжской дружине никакого, существенного, сопротивления. Прекрасные охотники и неплохие рыболовы, живущие в полной гармонии с природой, меряне дерутся отчаянно, но, как правило, совершенно бессмысленно и безрезультатно. Неукрепленные их поселки всегда были легкой добычей профессиональных воинов и постепенно, один за другим, облагались соответствующей данью. Каждое лето ярл со своей дружиной собирал ее с покоренных племен и увозил по полноводной реке Рудон к холодному Варяжскому морю. Здесь все было просто и понятно. Другое дело – кривичи. Эти не местные и постоять за себя умеют. Села и города свои, в отличие от мерян, они огораживают сплошным и высоким забором. Дружины варягов неплохо подготовлены для штурма таких укреплений, но совсем непривычны к скоротечным ночным сражениям, которые время от времени навязывают им эти непонятные и непокорные варвары. Нельзя даже приблизительно сказать, когда и каким числом они вновь атакуют спящий варяжский, лагерь и как долго может продолжаться эта неравная и кровопролитная битва. Особенную опасность для иноземцев представляют многочисленные волоки, разбросанные по всей территории этого безбрежного и лесистого края. Крепкие, деревянные суда, лишенные здесь маневра, могут лишь на время стать защитой для попавших в засаду воинов, но затем, как правило, горят, подожженные стрелами славян. Прошлой осенью, когда дружина, как обычно, тащила свои наполненные добычей суда от Черного ручья к реке Итиль, справа, далеко на юго-западе, был замечен их небольшой конный дозор. Это явно не предвещало ничего хорошего, и, хотя тогда все обошлось без какого-либо конфликта, ощущение тревоги осталось. Кленг – их ярл – в этот раз послал на правый берег ручья несколько пеших воинов, а левый, топкий и непроходимый, обязал обследовать Хаука. Лодка оказалась тем единственным средством передвижения, которое только и можно было использовать в данной, сложившейся ситуации. Медленно, но надежно.

Левый поток, если смотреть на него с движущейся против течения лодки, показался гребцу более внушительным, и он, не сворачивая продолжил по нему свое изначальное движение на северо-запад. Весла, движимые опытными руками гребца, без всплеска уходили в воду и так же беззвучно покидали ее, готовясь к новому, мощному гребку. Вокруг все было тихо и спокойно.

Хаук, что означает ястреб, получил это имя за свой агрессивный и в тоже время спокойный, уравновешенный характер. Считалось, что эти совершенно противоположные черты не могут и не должны одновременно уживаться в одном человеке, но они уживались. Стройный рыжеволосый двадцатилетний норвежец мог иногда часами молча сидеть у горящего костра, абсолютно не реагируя на насмешки своих товарищей, и в то же время в бою он весь преображался. Гримаса ненависти до неузнаваемости искажала его красивое лицо, и острый именной меч, уже окрашенный чьей-то кровью, стремительно падал на голову находящегося перед ним противника. В дружине его уважали и даже немного побаивались, несмотря на то что это был его первый, серьезный поход. Бывший охотник и земледелец, на этот раз он тоже, как и все его сверстники, решил отправиться на восток, надеясь вернуться из дальних краев с богатой и крупной добычей.

Болотистый, левый берег через какое-то время начал подниматься. Деревья теперь вплотную подступили к воде и их ветки уже иногда касались головы гребца, замедляя и без того не слишком быстрое движение судна. Однако это продолжалось недолго. Местность вновь стала постепенно опускаться и вскоре вновь превратилась в такую же болотистую и непроходимую равнину, которой и была в самом начале этого нелегкого и долгого путешествия.

Вскоре прибрежный кустарник расступился и впереди показалось небольшое пространство спокойной и чистой воды. Глубина здесь была незначительной, и судно, на котором плыл Хаук, начало периодически задевать дно уже существенно обмелевшего и расширившегося здесь ручья. Двигаться дальше было уже бессмысленно. Никакого селения в этом месте, по-видимому, не было, и об этом он теперь может со спокойной совестью сказать своему вождю. Задание было выполнено. Хаук развернул лодку, и она, подчиняясь движению воды, начала медленно двигаться вниз по течению, но, не пройдя и десяти шагов, вдруг остановилась, уткнувшись в крепкую и хорошо замаскированную рыболовную сеть.

– Вот это да! – только и мог воскликнуть, удивленный таким происшествием, юноша. – Если есть сеть, то, по логике, должны быть и люди, поставившие ее! Подождем, посмотрим! – Он осторожно отвел свою лодку на относительно безопасное расстояние и, прикрыв ее ветвями, сошел на берег.

Солнце уже клонилось к закату, когда с северо-восточной стороны послышались чьи-то приглушенные голоса. Прошло еще какое-то время, и из-за деревьев на берег вышли две молодые, темноволосые женщины.

– Вернее всего, что это не кривичи, а меряне. Те в большинстве своем светловолосые, да и одежда у них другая, – подумал Хаук, продолжая с любопытством наблюдать за происходящим.

«Вернее всего, что это не кривичи, а меряне. Те, в большинстве, своем светловолосые, да и одежда у них другая», – рассуждал Хаук, продолжая с любопытством наблюдать за происходящим.

Между тем, незнакомки не торопясь, зашли в воду и, вытащив сеть на берег, стали выбирать попавшую в нее добычу. Рыбы было много, и скоро корзины, принесенные ими с собой, были наполнены. Затем сеть вновь была установлена на прежнее место, и рыбачки, немного посидев на берегу, словно поджидая кого-то, двинулись в обратном направлении. Юноша осторожно последовал за ними. Небольшой земляной горб, немного возвышающийся над болотистой местностью, скоро вывел их на свободное от леса пространство. Видимо, это были покосы. За ними показались и обработанные участки земли, на которых трудились около десятка селян. Чуть дальше, из-за густых зарослей кустарника, виднелось и несколько небольших деревянных построек. Сколько их было в селении, разглядеть не удалось, но даже того, что увидел Хаук, было вполне достаточно, чтобы сделать определенный вывод: селение большое и далеко не бедное.

«Ярл будет доволен! – подумал юноша, наблюдая с опушки леса за тем, что происходит вокруг. – Хотя наши лодки и перегружены собранной данью, Кленг обязательно найдет еще немного места для новой добычи!»

Где-то недалеко от селения залаяла собака, и Хаук, чтобы не быть обнаруженным, повернул обратно. То, что ему нужно было узнать, он узнал, а остальное пусть решает Кленг. Задание было выполнено, и теперь ничего не мешало ему вернуться на плес, где сейчас лагерем стояла их многочисленная и сильная дружина.

Лодка, замаскированная ветвями, стояла на прежнем месте, но складывалось ощущение, что будто бы кто-то здесь, в его отсутствие, все-таки побывал, хотя явных доказательств этому и не было. Единственное, что смущало юношу, так это следы неизвестного, крупного животного. Оно перешло поток, вплотную приблизилось к его тайнику, немного постояло, а затем двинулось дальше на территорию большого и топкого болота. Определить по следам, лось это или лошадь, было практически невозможно, так как болотистая почва оставила на этом месте лишь глубокие лунки, уже залитые холодной и мутной водой.

«Вероятнее всего, что это был лось. Лошадь вряд ли пройдет сквозь бурелом и болото, да и если бы это была лошадь, то не дикая же она! Был бы и наездник, а тот обязательно заинтересовался бы его лодкой!» – мысленно рассуждал Хаук, откидывая ветви, которыми было укрыто его небольшое, маломерное судно. Все оказалось на месте. И меч, и лук, и колчан со стрелами лежали на дне лодки именно так, как он их и положил, отправляясь в преследование за незнакомыми ему женщинами.

«Лось!» – облегченно вздохнул юноша и, сев в лодку, осторожно направил ее вниз по течению. Двигаться теперь нужно было тихо и незаметно. Обнаруженное им селение говорило о том, что совсем не исключена и ещё одна, явно нежелательная, встреча Хаука с каким-нибудь местным жителем, случайно оказавшимся в это время на берегу ручья. Исчезнет фактор внезапности, и тогда, предупрежденные селяне, попрятав свой скарб и угнав скот в более надежное место, тут же разбегутся по лесам и болотам, а этого никак нельзя было допустить.