Странное чувство возникает при прочтении романа-триллера Николая Волынского «Год беспощадного солнца»: словно действующие лица - твои давние знакомые, живут в соседнем доме или на соседней улице; интересные ребята, с которыми давно не виделся, а повидаться пора бы.
Чувство это возникает постепенно, текст обволакивает, опутывает незаметно, словно паук невесомой липкой сетью. Действие разворачивается неторопливо, медленно погружаешься в гипноз интонации, и вдруг через десяток страниц - удар по голове, искры из глаз, и теперь никакого спокойствия ‒ до последней страницы.
Кому-то могут понравиться страницы, которые невозможно читать без гомерического смеха, отчего делаешь вывод: юмор из русской литературы никуда не исчез, и, как всегда, часто из бытового перетекает в черный.
Кто-то дрогнет на страницах, где герои попадают в смертельно опасные, безвыходные обстоятельства. Чёрт побери, как выбраться?
Кто-то особо заинтересуется линией духовного поиска героев, и не важно, спорят ли они по поводу последних событий на Донбассе и в Крыму; о первом ли в истории цивилизации, подробно описанном в Ветхом Завете, акте террора и геноцида (книга Исход); о властях предержащих и их разрушительной антигосударственной практике, которая обрадовала бы Гитлера; надо ли было возвращать Крым и оставлять на растерзание Новороссию; об извечном русско-еврейском вопросе; о юдофобии и русофобии; ну, и о том, как платная медицина легко соскальзывает в преступную. Интересно, всё задевает за живое, всё близко, трепещет и рядом.
Однако меня лично (только не улыбайтесь) сильно зацепило нечто другое ‒ романтическая, любовная линия. Любовь (не забыли, что это такое?), вспыхнувшая между молодыми людьми, оказавшихся в смертельно опасных обстоятельствах, настолько чиста, настолько сильна и трагична, что способна победить даже смерть...
Нам выпал несчастливый жребий жить в обществе, устроенном на порядок намного несправедливее, чем было даже при царях, до 1917 года. Над нами господствует сатанинская сила денег, большая часть населения превращена всего лишь в питательную среду для финансовых и политических воротил, захвативших Россию в плен, как работорговцы захватывают живой товар.
И всё равно: мы не все оскотинились. Не приняли либерального рабства. Среди нас найдется немалое число таких, чьи честь, совесть, достоинство не продаются за все сокровища мира. Не в них, сокровищах, наша правда. Для нас изначально сам по себе факт жизни - уже прекрасен. А остальное…
Остальное ‒ преодолеем! Раньше это называлось «социальный оптимизм». Сегодня - не знаю, как. Но есть.
Дм. Вольнов
Петроград
Чувство это возникает постепенно, текст обволакивает, опутывает незаметно, словно паук невесомой липкой сетью. Действие разворачивается неторопливо, медленно погружаешься в гипноз интонации, и вдруг через десяток страниц - удар по голове, искры из глаз, и теперь никакого спокойствия ‒ до последней страницы.
Кому-то могут понравиться страницы, которые невозможно читать без гомерического смеха, отчего делаешь вывод: юмор из русской литературы никуда не исчез, и, как всегда, часто из бытового перетекает в черный.
Кто-то дрогнет на страницах, где герои попадают в смертельно опасные, безвыходные обстоятельства. Чёрт побери, как выбраться?
Кто-то особо заинтересуется линией духовного поиска героев, и не важно, спорят ли они по поводу последних событий на Донбассе и в Крыму; о первом ли в истории цивилизации, подробно описанном в Ветхом Завете, акте террора и геноцида (книга Исход); о властях предержащих и их разрушительной антигосударственной практике, которая обрадовала бы Гитлера; надо ли было возвращать Крым и оставлять на растерзание Новороссию; об извечном русско-еврейском вопросе; о юдофобии и русофобии; ну, и о том, как платная медицина легко соскальзывает в преступную. Интересно, всё задевает за живое, всё близко, трепещет и рядом.
Однако меня лично (только не улыбайтесь) сильно зацепило нечто другое ‒ романтическая, любовная линия. Любовь (не забыли, что это такое?), вспыхнувшая между молодыми людьми, оказавшихся в смертельно опасных обстоятельствах, настолько чиста, настолько сильна и трагична, что способна победить даже смерть...
Нам выпал несчастливый жребий жить в обществе, устроенном на порядок намного несправедливее, чем было даже при царях, до 1917 года. Над нами господствует сатанинская сила денег, большая часть населения превращена всего лишь в питательную среду для финансовых и политических воротил, захвативших Россию в плен, как работорговцы захватывают живой товар.
И всё равно: мы не все оскотинились. Не приняли либерального рабства. Среди нас найдется немалое число таких, чьи честь, совесть, достоинство не продаются за все сокровища мира. Не в них, сокровищах, наша правда. Для нас изначально сам по себе факт жизни - уже прекрасен. А остальное…
Остальное ‒ преодолеем! Раньше это называлось «социальный оптимизм». Сегодня - не знаю, как. Но есть.
Дм. Вольнов
Петроград