Вечера на хуторе близ Диканьки. Вий

Интересное и веселое произведение, которое состоит из маленьких рассказов, как сборник. Написано о украинском народе начала девятнадцатого столетия. Может даже и восемнадцатого, сложно сказать точно, какое время описывает автор, по крайней мере мне. Рассказывается о жизни, о вере и все с юмором. Если что не так, значит черты да бесы тому виной. Все на них списывают, будь то погода плохая или просто споткнулся темной ночью. Все беды из-за нечистой силы. Некоторые истории мне понравилось немного больше, иные немного меньше, но в принципе все хороши, скучных не было. Правда иногда сложновато начинает повествование. Заходит как-то со стороны далекой что ли. Пока суть до дела дойтет, то я иногда успевал запутаться и порой возвращался в начало истории, чтобы разобраться. Но все равно, интересно и весело. На то время это вообще наверное была одна из немногих забавных книг, с которой можно было просто отдохнуть и посмеяться. Да и вообще, атмосфера волшебная какая-то. Мне раньше казалось, что это было тяжелое время, постоянные сражения на смерть, то с одними, то с другими, тяжелая работа на своей земле. Тут в детстве обработка небольшого участка не радовала совсем, а в то время гектарами занимались, плюс хозяйство немалое. А автор так все легко это описывает, прям наслаждение. Понравилось еще развлечение мужиков - танцы. Скурили трубку и давай в пляс. В общем хорошая книга, достойна внимания.
Оценка 9 из 10

Книга интересная, но и не менее интересен её контекст, представим: 1828 год, молодой амбициозный 19-и летний парень (маменька считает его гением, да и сам Николай ("Никоша" -по семейному) успел уже написать книжку об идеальных мечтах) приезжает в блистательный Санкт-Петербург "Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены.. мосты дрожали; кареты летали.. Господ в крытых сукном шубах он увидел так много, что не знал, кому шапку снимать.. "Боже ты мой, какой свет! - думал про себя кузнец. - У нас днем не бывает так светло"" ("Ночь перед Рождеством") -отрывок сей из второй части рассматриваемого сборника очевидно передает впечатления самого автора от своей встречи со столицей Империи.
Здесь молодой человек пытается достигнуть успеха на разных поприщах. Не получается. Снова "возвращается в литературу", издает подготовленную книжку под псевдонимом. Неудача. Никого не волнуют твои чистые идеи и твои мечтания-метания, всю эту (твою) исключительную ценность (а для читателя "лабуду" - до тех пор, пока ты не докажешь, не завоюешь своего права говорить и быть услышанным) надо подавать для читающего в соответствующем, интересующем его обрамлении, да и то, желательно в небольших количествах. Гоголь быстро понимает, что надо найти свою жилу и находит её, обратясь к родным картинкам украинского быта и причем в обязательном мистическом контексте. Так появляется на свет эта книга, состоящая из двух частей (где в каждой части по 4 рассказа и по Предисловию).
В книге, кроме мистики, чертей, ведьм и колдунов, безудержного веселья и алкоголизма ("и побрел в шинок.. и потребовал он кухоль сивухи мало не с полведра" -т.е. так, между прочим, десять бутылок в одно лицо) широко представлен конечно и прочий разный "народный контекст" из серии "мы самые лучшие", а все, кто не мы -хуже нас: москали, католики, татары, ляхи (кроме шведов, шведы у него в виде исключения "славный народ шведский"). Москали в первых двух рассказах вообще встречаются мельком аж целых 6 (шесть) раз и во всех шести случаях исключительно в негативном контексте ("москаль.. поглаживая свою козлиную бороду", "чтобы москали на случай не подцепили чего", "бреше, сучий москаль" и т.д.), что кончено же, предполагаю, в последующем дополнительно "способствовало" укреплению "дружбы" народов.
Есть в книге конечно же и классически-красивые, иногда даже слишком -то есть спотыкательно-трудночитаемые и затянутые описания природы - неба, стихии, дубов.. в том числе знаменитые: "Редкая птица долетит до середины Днепра!" ("Страшная месть" - 2-й рассказ 2- части).
Ну а так, написав сей сборник задачу свою Гоголь выполнил и путь свой писательский нащупал, что есть, то есть.
Степень парлептипности 0,19. Степень густоты (крови) 0,29.

"Вий" это как будто бы глагол в повелительном наклонении, типа, "дуй", "пой" или "бей". Т.е. другими словами, "вий" = "видь", "посмотри". Совершенно очевидна взаимосвязь чудища с темой зрения, начиная от его огромных неподъёмных век и заканчивая тем, что Хома гибнет только потому, что решается таки посмотреть на Вия. Есть такие бездны, в которые лучше никогда не смотреть. А ещё вспомните, как Хоме постоянно хочется взглянуть на мёртвую панночку в первую ночь в церкви, его так и манит.
Слово "вий" можно также воспринять как сокращение от прилагательного "видящий", ведь Вий - это именно тот единственный, кто видит Брута среди нечисти.

В связи со зрением не могу не вспомнить другого широко известного монстра - Ктулху. Творение Лавкрафта тоже настолько ужасно, что странники умирали от страха (ровно как Хома), едва лишь посмотрев на него. Это совершенно разные чудовища, из разных мифов, но они "братья" - один повелевает мелкой нечистью и живёт в земле, другой обитает в океане и владычествует над водными "гадами". Кто знает, сколько всякого мы не видим вокруг; возможно, вокруг нас снуют отвратительные упыри с призраками, и счастье, что наше зрение не воспринимает их.

Продолжим этимологические изыски. Например, Хома Брут, по-моему, это никакой не намёк на убийцу Цезаря, а всего лишь развёртка слова "хомут" (Гоголь то "сворачивает" слова [Видящий], то "разворачивает" их). Ведь философ - это та жертва, которую "охомутала" ведьма. "Охомутать" это буквально "надеть хомут на лошадь" (эротические скачки верхом в поле), но и "подчинить себе, своему влиянию" (что панночке целиком удалось, ибо Хома вынужден быть рядом с ней даже после её смерти; да и мысли его постоянно крутятся вокруг неё). И Хома, судя по всему, не первый, кого чертовка так "очаровала", но зато тот единственный, кто "заездил" её саму. Т.е. прежние "ухажёры" (псарь Микита) не совладали, а Хома не только не оробел, но ещё и исхлестал ведьму как следует.

Собственно, кроме вИдения , центральная тема повести - это как раз некая "химия" между Хомой и панночкой. Это нечто можно воспринимать как секс (лекция Дмитрия Быкова), как "обыкновенный" вампиризм, а можно как любовь . Т.е., как ни стран(ш)но, это повесть о любви, любви вечной, вневременной. Панночка избрала Хому как суженого, совершила с ним ритуальный акт верховой езды (он же - половой) и после смерти пришла за ним, чтобы забрать его к себе в загробный мир и там слиться в едином порыве. Звучит наивно, да? Но иначе я не понимаю, зачем ей было нужно вызвать Хому к себе в час смерти для чтения поминальных молитв. Будь она кровопийцей, она бы тогда же, в сарае, загрызла Хому как кролика безо всяких прелюдий. Вы скажете: "Любимая не станет бросаться на любимого с острыми когтями, не станет взывать к помощи нечисти", но поди пойми этих упырей, у них не всё как у людей - по-другому они не умеют выражать свои симпатии: их энергия любви выражается именно таким способом. Не забывайте, что живой Хома для панночки - плохой жених; а неживого уже можно забрать с собой.
Единственный икс в этом уравнении - почему она вообще умерла? Есть предположение, что душа её не находила покоя на этой бренной земле: металась, убивала, терзала. А для упокоения, для "снятия проклятия" нужно было влюбиться. Но это теории, навеянные нам массовой культурой (мультфильм "Труп невесты"); узнать откуда растут ноги у этого мифа, непросто. Не исключено, что там вообще нет никакой к чёрту любви, а лишь одно мясилово и хоррор. "К чёрту" пришлось зачеркнуть, а то Хома всё поминал чёрта всуе и вон как кончил! (чёрт, я опять сказал "чёрт"! уже 5-й раааааз)
Например, люди сотника посылают философа в церковь как на заклание, зная, видимо, чем всё обернётся. Даже когда Хома, поседевший, возвращается после второй ночи ни жив, ни мёртв, они и не думают ему подсоблять советом или выручать из беды. Для них он - жертвенный агнец, которого надо "скормить" ведьме, чтоб та наконец перестала терроризировать округу. Короче говоря, они все в заговоре, а сам сотник, поди, тоже колдун, раз на вопросы Хомы отмалчивается. В современной экранизации 2014-го года именно это и показывается - там все казаки тоже монстры. Это, пожалуй, единственное светлое пятно в фильме, имеющем мало общего с Гоголем; для ознакомления достаточно будет посмотреть "в прокрутке", а целиком посвятить время лучше классической картине 1967-го года с Варлей и Куравлёвым, которая, помимо достоверности, прельщает простотой спецэффектов - пугающих более, нежели нынешние компьютерные.

Есть ещё немало нюансов и неразгаданных символов, вроде того "Зачем панночка обращалась старухой?" или "Почему у них было именно 3 (брачные) ночи?", и здорово, что в такой короткой повести уместилось так много интересного, таинственного и страшного. Разгадка близка, истина где-то рядом. Ну а покамесь закройте мне веки, я пошёл спать! До встречи!!