§ 3. Концепция человеческого капитала

Эта концепция капитала сформировалась в 60-х годах ХХ века. Ее появление было обусловлено главным образом двумя важными обстоятельствами.

Во-первых, крупными сдвигами в капиталистической экономике, произошедшими под влиянием научно-технической революции (НТР), начавшейся в середине прошлого века. Подчеркнем, она имеет ряд отличительных особенностей. Если прежние революции в технике и науке совершались, как правило, лишь в их отдельных областях, не совпадали во времени, а совпадая изредка, развивались тем не менее параллельно, слабо воздействуя друг на друга, то современная НТР имеет универсальный характер. Ибо НТР охватывает все отрасли науки, их непосредственную связь с техникой, все элементы производственного процесса, характер и содержание трудовой деятельности человека, организацию и управление производством. В результате сложилась единая система «наука – техника – производство», характеризующаяся определенными закономерностями взаимодействия составляющих ее элементов: опережающим развитием науки по отношению к технике и опережающим развитием техники по отношению к производству. Тесно интегрируясь с производством, наука составляет его теоретическую основу. Вследствие этого научные открытия находят массовое применение в производстве, революционизируя его. Значительно сократились сроки практической реализации научно-технических достижений. НТР обусловливает необходимость перехода от экстенсивного к преимущественно интенсивному типу расширенного воспроизводства, где ключевую роль стали играть организационные, технические и управленческие инновации.

В этих условиях претерпел коренную трансформацию не только вещественный, но и личный фактор производства. Она выразилась в сокращении доли занятых работников в сфере материального производства и значительном росте доли их занятости в сфере нематериального производства и особенно в сфере услуг; в существенном изменении профессиональной и квалификационной структуры этих работников, связанном с быстрыми темпами роста удельного веса лиц, занимающихся преимущественно умственным трудом (увеличение численности научных кадров, управленческого персонала, инженерно-технических работников и т. п.); в резком повышении значимости образовательного и квалификационного уровня работников, занятых в различных отраслях экономики. Именно эти процессы послужили отправным пунктом возросшего интереса к осмыслению ключевой роли личного (человеческого) фактора в производстве.

Во-вторых, апологетико-идеологической функцией современной буржуазной экономической науки, т. е. стремлением ее представителей «научно доказать», что капитал имеет неэксплуататорскую природу, что не существует антагонистического противоречия между наемным трудом и капиталом, поскольку последним «обладает» каждый член капиталистического общества. Именно в этой связи был введен в «научный» оборот термин «человеческий капитал».

История его появления нуждается, однако, в специальном рассмотрении. Как мы видели, не употребляя данный термин, А. Смит тем не менее выделил «приобретенные и полезные способности всех жителей и членов общества» в качестве составной части основного капитала. Поясняя свою мысль, он писал: «Приобретение таких способностей, считая также содержание их обладателя в течение его воспитания, обучения или ученичества, всегда требуют действительных издержек, которые представляют собою основной капитал, который как бы реализуется в его личности. Эти способности, являясь частью состояния такого лица, вместе с тем становятся частью богатства всего общества и которому оно принадлежит. Большую ловкость и умение рабочего можно рассматривать с той же точки зрения, как и машины и орудия производства, которые сокращают или облегчают труд и которые, хотя и требуют известных расходов, но возмещают эти расходы вместе с прибылью»^[146].

Эти высказывания А. Смита заслуживают особого внимания. По-видимому, логика их такова: наряду с врожденными, нужно различать «приобретенные и полезные способности» отдельного лица – рабочего. Они, с одной стороны, образуют «основной капитал» этого рабочего, который использует их в своей профессиональной деятельности; с другой стороны, требуют действительных издержек, включающих в себя расходы на «воспитание, обучение и ученичество». Поскольку эти способности принадлежат рабочему, т. е. неотчуждаемы от его личности, а стало быть, «не обращаются», то именно такие издержки представляют собой «основной капитал», который «реализуется» в этой личности. Будучи частью состояния данного лица, «приобретенные и полезные способности» являются одновременно частью общественного богатства. По характеру «реализации» последние можно сравнить с машинами и орудиями производства, которые также «требуют известных расходов» и которые «возмещают эти расходы вместе с прибылью».

Нетрудно видеть, что здесь дано противоречивое толкование сути вышеуказанных способностей. Сначала они рассматриваются как часть «основного капитала», как «основной капитал» рабочего. Затем вносится важное «уточнение»: оказывается, «основным капиталом» являются не эти способности, а действительные издержки, связанные с расходами на «воспитание, обучение и ученичество» данного рабочего, посредством которых он получает определенную профессию. Эта противоречивость обусловлена, в конечном счете, двойственностью методологии А. Смита. С одной стороны, он описывал внешнюю видимость экономических явлений; с другой стороны, он стремился раскрыть их внутреннее содержание, сущность.

В этой связи возникает вопрос: кто должен возмещать расходы, затраченные на получение определенной профессии? Отвечая на него, А. Смит обратился к рассмотрению основного дохода рабочего – заработной платы. Выделив пять главных условий, определяющих ее величину, среди них на второе место (после «приятности или неприятности занятий») он поставил «легкость и дешевизну или трудность» и «дороговизну обучения данной профессии». Поясняя суть этого условия, А. Смит провел аналогию между дорогой машиной и обученным рабочим. По мнению автора, при создании такой машины обычно рассчитывают, что ее интенсивное использование, пока она не износится, должно возместить затраченный на нее капитал с обычной (средней) прибылью. Точно так же обстоит дело с человеком, затратившим большое количество труда и продолжительного времени на изучение какой-либо профессии, требующих от него чрезвычайной ловкости и искусства, что можно сравнить с изготовлением дорогой машины.

Поэтому «следует ожидать, что труд, которому он обучается, возместит ему, сверх обычной заработной платы за простой труд, все расходы, затраченные на обучение, с обычной по меньшей мере прибылью на капитал, равный этой сумме расходов. И это должно быть осуществлено в не слишком продолжительный промежуток времени, поскольку человеческая жизнь имеет весьма неопределенную продолжительность, как это рассчитывается применительно к более определенному сроку работы машины.

На этом основано различие между заработной платой квалифицированного труда и труда обычного»^[147].

Таким образом, по А. Смиту, заработная плата квалифицированного рабочего должна возместить, во-первых, обычную заработную плату за простой (необученный) труд; во-вторых, все расходы, затраченные на обучение; в-третьих, обычную прибыль на капитал, равный этой сумме расходов. Источником этого возмещения трех компонентов такой заработной платы является, согласно автору, более производительный труд данного рабочего.

Проводя различие между квалифицированным и простым (необученным) трудом, А. Смит считал, что все расходы, касающиеся изучения определенной профессии, должен нести рабочий (или его родители, другие родственники). Но эти расходы следовало бы относить не к основному капиталу (как полагал автор), а к оборотному, поскольку они осуществляются за счет заработной платы, которую, кстати сказать, автор рассматривал в качестве составной части именно оборотного капитала.

Нужно, однако, подчеркнуть, что, будучи сторонником трудовой теории стоимости, А. Смит был далек от мысли, чтобы трактовать профессиональные («приобретенные и полезные») способности рабочего как «человеческий капитал» (заметим, некоторые приверженцы одноименной концепции, фальсифицируя взгляды автора, провозглашают его основоположником этой концепции, что, разумеется, не соответствует действительности). «Ибо в этом случае, во-первых, в структуре факторов процесса производства труд замещается капиталом (хотя и «человеческим») и вместо двух факторов («капитал» и «труд») остается один фактор – капитал (хотя и в двух видах). Во-вторых, подобное слияние факторов процесса производства противоречит трудовой теории стоимости, согласно которой только труд является источником новой стоимости.»^[148]

Пожалуй, одним из первых, кто вплотную подошел к определению «человеческого капитала», был российский экономист А. Шторх (правда, при этом он использовал другие термины). Напомним, в 1815 году вышел в свет его фундаментальный труд «Курс политической экономии, Или изложение начал, обусловливающих народное благоденствие», получивший широкую известность в научных кругах западноевропейских стран. В этом труде автор впервые в экономической науке, по существу, заложил основы будущей концепции человеческого капитала.

Как известно, А. Шторх различал два вида ценностей: 1) материальные, находящиеся вне человека; 2) нематериальные, не поддающиеся человеческим чувствам (они образуют нравственную собственность человека и составляют часть его существа). Первый вид ценностей – это внешние (материальные) блага, которые обычно называют богатством, а второй вид – это блага внутренние (нематериальные), которые не имеют особого названия.

Уточняя квалификацию последних, А. Шторх отмечал, что, воздействуя на человеческие возможности, они так же подразделяются на два основных вида: первичные и вторичные, т. е. на те, что находятся в прямой связи с развитием человека, и на те, что служат ему дополнительным вспомоществованием. При этом «первичные блага состоят из самих наших способностей и всего того, что непосредственно служат их развитию и совершенствованию. Можно выделить столько же видов первичных благ, сколько мы насчитали отдельных способностей человека»^[149].

Поясняя свою мысль, автор писал: «Так, наименование здоровье охватывает тот вид внутренних благ, который соответствует нашим биологическим возможностям; умение соотносится с техническими возможностями; просвещение – с возможностями разума; вкус – с эстетическим чувством; нравы – с нравственными способностями; наконец, культ, который находится в прямой связи с нашими религиозными чувствами.

Вторичные блага не имеют непосредственного отношения к нашим способностям, но являются необходимым предварительным условием для их сохранения и развития, т. е. без них существование первичных благ делается невозможным. Этот второй разряд благ включает два вида: безопасность, без которой нет ни богатства, ни цивилизации, и досуг, за неимением которого невозможно воспользоваться ни богатством, ни благами цивилизации …

Таким образом, здоровье, умение, просвещение, вкус, нравы и обычаи, культ, безопасность, досуг – вот, что мы называем внутренними благами или элементами цивилизации. Трудно вообразить себе нематериальную ценность, которую невозможно было бы подвести под одну из указанных категорий»^[150].

По мнению А. Шторха, все эти блага (ценности) тесно связаны с капиталом. Сообразно их квалификации он выделял два вида капитала: материальный и нематериальный. Материальный капитал – это вещественный капитал, предназначенный для промышленного производства. Он состоит из внешних (материальных) благ, которые потребляются в процессе этого производства. Напротив, «нематериальный капитал состоит только из первичных благ, ибо потребление вторичных благ осуществляется слишком быстро для того, чтобы они стали пригодны для накопления. Этот капитал представляет собой точно такое же необходимое предварительное условие нематериального производства, как и материальный капитал, который является непременным условием для производства богатств. Вообразите, что народ лишился своего здоровья, умений, просвещения и т. д.; он уже не сможет производить внутренние блага, точно так же как для него будет доказано производство богатств в том случае, если ему будет недоставать продовольствия, материалов и орудий труда»^[151].

Итак, по А. Шторху, надо различать два вида производства: материальное (вещественное) и нематериальное (невещественное, или духовное). Соответственно предварительным (необходимым) условием первого является материальный капитал, состоящий из вещественных благ, а второго – нематериальный капитал, состоящий из первичных (невещественных, внутренних) благ, ибо потребление вторичных благ такого рода осуществляется слишком быстро, а потому они непригодны для накопления (таковыми могут быть либо материальные блага, либо первичные блага). Концептуальное «новшество» здесь состоит в том, что, наряду с традиционным (вещественным) капиталом, автор выделил другой вид последнего – невещественный.

Согласно автору, способ употребления этих капиталов, по существу, один и тот же. Так, подобно тому, как промысловое разделение труда неизбежно предполагает определенное возрастание материального капитала, или средств производства, разделение нематериального труда обусловливает необходимость увеличения нематериального капитала. Поэтому, «когда величина этого капитала еще не достигла того уровня, при котором становится возможным разделение нематериального труда, все усилия, направленные на его разделение, не дадут никакого результата»^[152].

Кроме того, придерживаясь традиционного подхода, А. Шторх считал, что эти разновидности капитала имеют также и другое сходство. Так, непосредственной причиной увеличения материального капитала является бережливость, т. е. ограничение любого непроизводительного потребления его. В этом смысле бережливость выступает одновременно и в качестве непосредственного источника увеличения нематериального капитала. Поэтому «единственным средством для развития цивилизации какого-нибудь народа является употребление внутренних благ таким образом, чтобы при их использовании всегда производились новые внутренние блага, распространение и умножение которых должно компенсировать, да еще и с превышением, утрату тех благ, что уничтожаются вместе со смертью своих владельцев»^[153].

Однако между материальным и нематериальным капиталом можно обнаружить не только сходство; между ними имеются и различия. Суть последних такова. «Материальный капитал складывается из богатств, т. е. из вещей, находящихся вне нас; таким образом, если какой-либо нации не хватает своего материального капитала для развития отечественной промышленности, оно может позаимствовать капитал у других народов. Богатства, предоставленные ей в качестве ссуды другими нациями, по природе своей всегда смогут найти себе применение в материальном производстве нации-заемщика. Напротив того, нематериальный капитал состоит из внутренних благ, т. е. из неотделимых от человека качеств и способностей; таким образом, когда нации недостает капиталов этого рода, она также может позаимствовать их у других наций, но при этом ей нужно обязательно переселить к себе лиц, которые обладают отсутствующими у нации-заемщика внутренними благами; к тому же блага, принесенные этими переселенцами, как правило, далеко не так ценны – в том, что касается нематериального производства, – как те же самые блага, произведенные самой нацией-заемщицей.»^[154]