Совершенно уместное ПРЕДИСЛОВИЕ, которое,
желательно, не пропустить

Если прочитав название, у вас, уважаемый читатель сразу возникнет куча вопросов, и первый из них: какого лешего?! А потом уже: о чем вообще эта книга? Что за детские сказочки? Где же тут взяться острому сюжету и замороченной интриге? Отвечу – а леший его знает! Да, леший знает где вы были, когда вышла первая часть и теперь, здесь и сейчас, весь такой непонимающий с кучей вопросов. Мой вам совет: дальше лучше не читайте, а верните книгу на полку и поищите-ка сначала первую часть, под названием «Какого лешего?!» потому что зная предысторию следить за дальнейшими лихими приключениями товарищей полуночников гораздо интересней.

А теперь обращаюсь к тем господам, кто прочитал первую часть и, не мудрствуя лукаво, решил взяться за вторую. В это случае – и снова здравствуйте!

Итак, я коротко. В общем, основными героями продолжения повести «Какого лешего?!», как и в предыдущий раз, будут наши давние славные соседи, труженики невидимого «фронта»: домовые, гуменные, дворовые, банники, водяные, кикиморы, лееешие само-собой, и многие другие представители этой многоликой да разношерстной братии, с их заботами, хлопотами, страстями и авантюрами, которых мы, люди, с чьей-то легкой руки, издревле незаслуженно называем обидным словом «нечисть». Но в этот раз им будет противостоять самая что ни есть настоящая нечисть, без кавычек, нечистая на руку сила, с которой мы «венцы» эволюции, по своему незнанию, совершенно незаслуженно, ставим их в один окаянно-калашный ряд. Как говорится – нивелируем всех под одну гребенку. Я имею в виду наших общих с ними вечных недругов, истинных злодеев невидимого фронта. Это выходцы из потусторонних или зазеркальных миров, чужаки и душегубы тонкого плана: привидения, барабашки, амурчики, придорожные щекотухи, кладбищенские завывухи, белые постирухи, красные дьяволята, а также «ребята» посерьезнее – бесы, демоны, джины, шайтаны, черти и многие другие духи темных помыслов и делишек. С этими зазеркальщиками шутки плохи, но они сами так и лезут на рожон (и шутки неуместные, и сущности лиходейные). Поэтому и разборки между полуночниками и потусторонниками будут далеко нешуточные, а совсем даже драматические, если не сказать трагические.

Уже страшно? Теперь представьте, что будет творится на страницах книги?!

Так что, ещё раз предупреждаю: подумайте хорошенько, прежде чем взяться за это нелегкое и неблагодарное читательское дело, чтобы потом не было мучительно больно сдерживать свой гомерический хохот, если вы вдруг вздумаете читать эту жуткую историю во мраке ночи, когда все нормальные люди давно спят и не хотят, чтобы их будили таким вот жутким способом.

Подумали? И все равно готовы пуститься по стопам героев? Ну, тогда я умываю руки и сажусь за свой писательский стол писать для вас третью часть. А вы читайте, читайте и да пребудет с вами сила книжного притяжения и мощь вашего воображения.

Приятного вам читательского аппетита!

Глава 1. В тихом омуте водяного.

«Шла лесною стороной, увязался черт за мной,

Плюнула на плешь ему и послала к лешему!»

Из устного творчества полуночников

Друзья, не верьте тем, кто заявляет, что в тихом омуте черти водятся: ни волхву, ни попу, ни работнику его, тому ещё балде стоеросовому, ни даже водяному. Уж тем более водяному.

Те, кто так утверждают, либо ничего толком не знают, либо нарочно вводят вас в заблуждение, либо хотят что-то скрыть, али просто отпугнуть от тихого омута.

Водяной Тритоха, с заговорщицким видом говоривший о данной неподтвержденной сплетне на каждом медвежьем углу и в каждой обитаемой луже, однозначно что-то скрывал и именно поэтому старался отпугнуть от одного тихого и неприметного омута разных любопытных особей с глазами выпучено-завидущими и руками перепончато-загребущими.

Зачем он так говорил и вообще при чем тут черти?

Дело тут вот в чем. Нелюди-полуночники, как и люди добрые, не особо горели желанием лишний раз встречаться с настоящим чертом, демоном, бесом или тем же призраком – астральными сущностями, которых тайный народец меж собой прозвал потусторонниками или зазеркальщиками.

Понятно почему люди опасались сих иномирцев: черти и демоны их не просто пугали, как безобидные в общем-то полуночники, а в отличие от тех же домовых и леших, пользовались слабостями человеческими, да и самими людьми, как расходным материалом, сугубо на свое усмотрение. Все эти сущности для человека являлись весьма опасными тем, что при малейшей возможности высасывали из него и так невеликие жизненные силы, вызывая болезни, а то и подселялись в него, порабощали его душу, крушили мятежный свободолюбивый дух, доводили до нервного срыва, сумасшествия, самоубийства и даже, представьте себе, до уныния – самого страшного греха. В общем являлись такими зловредными тварями, что по сравнению с ними даже злыдней с их хмельным пойлом можно было считать «белыми и пушистыми».

А каким боком тут, вы спросите, тайный народец?

Поясняю!

Полуночники недолюбливали и избегали потусторонников по той простой причине, что пришельцы из потусторонних миров не соблюдали местных законов, установленных почитаемым ими стариком Родом, ну а люди, повторюсь, из-за суеверного страха перед малопонятным, зачастую считали и тех, и других одного поля ягодой, той самой «нечистой силой». А ещё потусторонники, эти наглые чертяки, обладая большей магической силой и меньшей порядочностью, при каждой встрече с полуночниками, не упускали возможности поизмываться над ними, покуражиться, подразнить, считая последних прислужниками человеческими (что по сути таковым и являлось). Ладно если там некий черт с лешим столкнется в дебрях, он обойдет хозяина лесного надела стороной (и то если один), потому как угрюмые и вспыльчивые лешаки им тоже спуску не давали. А если, допустим, какому бесу безобидный водяной, луговой или домовой под лапу подвернется, то проблем тогда с ними не оберешься. Замордуют полуночников от души бездушные сущности, наглумятся по полной.

Так что, можно сказать, в этом плане нелюди и люди были по одну сторону баррикад в своем неприязненном отношении к потусторонникам. Хотя, повторюсь опять, люди ошибочно считали и нелюдей, и зазеркальщиков одной шайкой-лейкой, то бишь «нечистью». Что тут сказать, если даже бывалые волшебники и опытные ведьмаки не считали нужным отделять «мух от котлет», в смысле, полуночников от потусторонников, гребя их всех под одни и те же грабли.

Исходя из вышеизложенного надеюсь теперь понятно почему распространял слухи о чертях и омутах дошлый Тритоха, в качестве предупреждения не в меру любопытным гражданам и гражданочкам, что не стоит совать свои носы и носики куда не просят.

А теперь позвольте открыть вам великую тайну, покрытую илистым мраком веков.

Был у водяного в озере один такой тихий и скрытый от посторонних глаз омут, о котором не то что жена его Ундина, даже лучший дружок Бульгун ни сном, ни духом не ведал.

Да и друг ли ему нынче леший после того, что натворил намедни, это знаете-ли бо-ольшой вопрос.

А то вы не знаете, что лешак натворил?!

Как же! Мало того, что сам скоропостижно женился на Нимфее и запропастился на своем заповедном островке с молодой красавицей женой, так ещё и для его дочек-русалочек из-за кордона одним махом привел женихов строго по числу имевшихся невест. Нет, за это, конечно, спасибо. Однако все произошло так быстро – выскочившие замуж дочери расселились с зятьями отдельно по ручьям и прудкам, Бульгун тоже практически исчез из повседневной жизни водяного (со дня свадьбы, на которой они виделись крайний раз, уже почитай полгода прошло) – что Тритоха даже опомниться не успел. А когда опомнился, то понял, что остался, аки былинный герой, один на один с Ундиной, которая все свое пристальное внимание теперь стала уделять исключительно ему, окончательно лишив водяного предпоследних радостей жизни.

Вот и стал Тритоха, в те редкие мгновения безрадостной жизни, когда утомленная нравоучениями супруга засыпала, заныривать безлунными ночами в кромешную глубь тихого омута, о существовании которого, как он надеялся, никто не догадывался. И не для того он туда нырял, чтобы хлебнуть ключевой водицы из подземных источников, а совершенно по другой причине. Было у него там припрятано кое-что, то что глаз радовало. Та самая последняя радость…

Сегодня ночь выдалась как-раз такая – темная, хоть глаз выколи Ундине. Но, побоявшись при этом разбудить благоверную, Тритоха юркой плотвичкой выскользнул из подводной семейной пещерки, ставшей ему брачным узилищем, и поплыл на другой конец озера к потайному омуту, навестить свои сокровенные штуковины.

Доплыв до секретного места, водяной ещё раз огляделся по сторонам, дабы удостовериться, что никто за ним не подсматривает. Вроде никого. Раз так, Тритоха скрылся в густых зарослях саргассума – не местных диковинных водорослях, которые он самолично взрастил из спор, обменянных им много лет назад у бродячего фавна (дай Род памяти, как же его звали, Сатрис вроде), который в свою очередь выиграл их в домино у одного из морских нелюдей. В цепких лентах таких водорослей запросто мог запутаться не один косяк любопытных окуней, вздумай они опрометчиво заплыть сюда. В центре подводной бурой гущи и располагался омут водяного. Потрепав за усы сторожевого сома, чья сонная бульдожья голова показалась из темноты омута, водяной закружился волчком и скрылся в бездонной яме. На самом дне этого бездонного омута и хранились тайные артефакты.

Тритоха подплыл к сундуку обитому нержавеющим железом, в основном уже изъеденному ржавчиной, и, вытащив из складок спинного плавника ключ, вставил его в замочную скважину. Дважды провернув ключ с жутким скрипом, водяной откинул крышку и с благоговением заглянул в темное чрево сундука.

Думаете там у него хранились золото-брильянты?

Слишком банально. Этого бесполезного для полуночников добра у него и в семейной пещере хватало. Здесь же Тритоха хранил самые редкие артефакты, о которых мало кто из нелюдей, и практически никто из людей, слухом не слыхивал. Или думали, что это все мифы и враки. В сундуке, в отдельных ячейках лежали такие редкости как акулий зуб мудрости, молочный зуб лохнесского дракона, коренной зуб зубной феи, два пресловутых зуба первой тещи на земле – один для боли, второй для откупорки пивных бочонков, и, конечно же, таинственный самый острый в мире точильный зуб – который глупые люди одной своей мыслью точили, когда злились друг на друга. Но самое главное место в тайном ассортименте водяного, занимали не эти редкие зубы. Жемчужиной его коллекции являлась… жемчужина. Да-да, самая настоящая жемчужина. Да не простая, а необыкновенной красоты и свойства расчудесного.

В памяти водяного давно уже стерся облик того бродячего фавна с дурацким прозвищем (Сатрис вроде?!), у которого он в далекую ночь на Купалу за какую-то из своих безделушек выменял небольшую ракушку со склизким моллюском внутри. Как уверял его тот проходимец, прося за свой обмен не одну, а две безделушки, внутри сей раковины находилась соринка из всевидящего глаза одного циклопа, которая впоследствии может разрастись в нечто дивное. Помнится, Тритоха тогда ещё приоткрыл ракушку, но так ничего в ней не увидел – ни соринки, ни песчинки, ни маломальской икринки. Решил он, что попросту заливает ему в уши ушлый нелюдь из южных краев, чтобы повысить стоимость обмена, и категорически отказал проходимцу. Заявил тогда: «Либо баш на баш, либо катись отсель со своей ракушкой! Не велика диковинка!». Проходимец поохал, повздыхал и согласился на неравнозначный по его мнению обмен.

Тритоха и сам ещё долго потом переживал, сомневался, зачем он свою безделушку на эту безделицу променял. Хотел даже обмен аннулировать, да того проходимца уже и след простыл. Одно мокрое место от него только и осталось на бережку. Закинул тогда в сердцах водяной раковину с моллюском куда-то под корягу и забыл о ней лет эдак на сто сорок тире сто пятьдесят.