Все события и герои являются

чистым вымыслом автора.

Какое-либо сходство с реальными

людьми является лишь плодом фантазии читателя.

© Николай Селиванов, 2018

ISBN 978-5-4490-7683-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

І

Денис Николаев усталой походкой зашел в подъезд и медленно побрел по грязным ступенькам. У нужной ему двери топтался худенький, сморщенный пропитой старикашка и тихонько скребся в дверь. Денис остановился на половине лестничного марша и, поморщившись, рассматривал нелепую фигуру в новом китайском спортивном костюме. Старая засаленная шляпа и когда-то бывшие лакированными штиблеты дополняли ансамбль.

– Артурыч! Ку-ку! – Денис пощелкал пальцами, – Я здесь!

– Денис! – шепотом воскликнул старикан, – Тсс, сосед. Ради Бога, не шуми.

– А чего? – Денис невольно понизил голос, подходя к двери.

– Моя … – Артурыч тыкал одной рукой в сторону соседней двери, другую прикладывал к уху, – Прошу, сосед, выручи. До пенсии. А?

Денис уже открывал замок своим ключом, и Артурыч, приподнимаясь на цыпочки, что-то жарко шептал ему через плечо. Николаев улыбнулся, подумав, что стойкий запах многодневного запоя удивительно соответствует внешнему виду его соседа, и композиция теперь действительно полная.

Он открыл дверь и жестом пропустил Артурыча вперед. Стараясь не шуметь, прикрыл дверь, и уже обычным голосом сказал:

– Проходи на кухню.

– Не, я на секунду. У тебя как с финансами? Займи на пузырь. Через неделю пенсия – верну.

– Да ладно тебе, Артурыч, проходи, вместе выпьем. Муторно чего-то у меня на душе. Как чувствовал, что найдется сегодня у меня компания, прикупил пузырек по дороге.

Денис легонько, но бесцеремонно протолкал соседа на скромно обставленную, но чистенькую кухню, и усадил на табурет. Продолжая слушать лепет старикашки, начал выкладывать из принесенного пакета продукты на стол. Последней, торжественно, сделав театральную паузу, извлек на свет божий красивую литровую бутылку водки.

Артурыч оборвал поток объяснений и оправданий на полуслове и только заворожено выдохнул: «Ого!». Тут же глазами разыскал на столе граненый стакан и немедленно им вооружился. Денис весело рассмеялся.

– А ты, старик, ничего, – молодец. Боевой, – он похлопал его по плечу. – Но может, сначала кой-какую закусь сообразим?

Старик жадно сглотнул слюну в пересохшей глотке и жалобно протянул:

– Денис, не пьянства подлого ради, а токмо здоровья для!

– Ого! Излагаешь так, что не то что мертвого, но и давно разложившегося уболтаешь. Ты вот что – давай сам себе накапай пока, сколько тебе надо в лечебных целях, а я пока руки помою, умоюсь с работы, разогрею чего-нибудь и посидим с тобою по-соседски.

Потом уже из ванной не удержался и спросил, намыливая руки:

– Артурыч! А чего у тебя за прикид такой?

Тот ответил не сразу. Денис слышал, как он смачно крякнул, потом стакан стукнул о стол, чиркнула спичка. Старик удовлетворенно затянулся дешевой вонючей сигаретой и спросил:

– А чё прикид?

– Ну, шляпа.

– Так прохладно на улице, я сказал своей, что пошел за сигаретами

– А костюм?

– А че костюм? Удобно, дочь подарила позавчера.

– А туфли?

– Туфли какие попались первыми, те надел

– Ну логично! Не могу – сдаюсь!

– Хорошо еще свои надел, а то раз в жениных в магазин пошел. У нас же с моей мамулей размер одинаковый, у нее нога даже шире.

– Как же ты в женских туфлях по улице ходил? – смеясь, Денис входил в кухню, вытирая лицо полотенцем.

– Ну как? Фасон у ней такой, что только при ярком солнце можно понять – мужское это или женское, а в тот день дождь был, так никто и не понял.

Сидели они хорошо и весело. Артурыч оказался умным мужиком, которого жизнь много раз била и пинала, но, что больше всего импонировало Денису, он не жаловался на судьбу, а только отшучивался и философски заявлял, что прелесть жизни в этом и заключается.

– В чем, в этом? – не понял Денис

– В том, что тебе хреново, хреново, потом – оп… еще хреновее, а потом познакомишься вот с таким человеком, как ты. Посидишь с ним, выпьешь, пообщаешься и вот уже хорошо.

А ведь я по глазам вижу, что тебе, хоть ты и молодой, тоже пришлось немало пиндюков получить.

– Ну уж и пиндюков…

– Не от людей – от жизни.

– Давай выпьем, – Денис, не дожидаясь ответа, махнул свою рюмку, закусил кусочком колбасы и в этот момент понял, что ему хочется сейчас излить душу этому нелепому, с виду, старикашке. И он начал свой рассказ.

Артурыч слушал не перебивая, своими хоть и хмельными, но умными и проницательными глазами смотрел прямо в глаза Дениса.

Громкий и наглый стук прервал его рассказ на середине. Денис, чуть качнувшись, поднялся из-за стола и, матюгнувшись, пошел открывать.

За порогом стояла дражайшая супруга Артурыча – Варвара Михайловна. По габаритам – полная противоположность своего мужа, по стилю одежды – верная подруга и единомышленник. Женщина гренадерского роста и необъятных размеров, несмотря на преклонный возраст, пыталась сохранить моложавость. Нелепые кудряшки собраны на макушке с помощью шпилек в невообразимый веер. Из-под яркого, аляповатой расцветки, халата торчали полы белой ночнушки. На ногах ярко-бирюзовые лосины и расстегнутые босоножки на каблуке-шпильке.

– Денис, – в ее вежливом громоподобном голосе чувствовалась нешуточная угроза, – Марк Артурович у Вас?

– Варвара Михааайловна…, – не успел он на распев произнести имя и отчество, как из-за его спины выпрыгнул Артурыч и суетливо залопотал:

– Лапуля! А я здесь вот… Заскочил покурить к соседу. Не сердись. Ладно?

Глаза лапули ясно говорили о том, что сейчас из них вылетит молния и испепелит мужа вместе с новым спортивным костюмом, нахалом соседом и квартирой, которую тот снял, чтобы превратить в притон.

Денис немного отстранился, посмотрел на эту картину со стороны и развеселился. Позже ни он сам, ни тем более обалдевший Артурыч, не смогли объяснить, как ему это удалось, но через десять минут они втроем дружно сидели за столом и под котлетки, которые Варвара Михайловна «весь вечер готовила для этого негодяя», приканчивали бутылку. Денис то и дело замечал те ласковые жесты и взгляды, которыми обменивались эти далеко немолодые люди.

Ближе к полуночи гости стали рассыпаться в благодарностях и засобирались. Несмотря на вялые протесты Дениса, Варвара Михайловна навела порядок на столе и перемыла посуду. Проходя по коридору, она как бы случайно, заглянула в единственную комнату и удивленно бросила:

– А у Вас, Денис, чистенько.

Он только молча пожал плечами.

Проводив гостей, он вышел на балкон выкурить последнюю сигарету. Прохладный ночной ветерок приятно холодил разгоряченную спиртным голову.

Денис рассеяно следил за проезжавшими вдалеке, по центральной улице, редкими автомобилями и вдруг понял, что именно тяготило его последнее время.

Предчувствие.

Предчувствие беды. Снова, как тогда, перед Чечней, он почувствовал надвигающуюся волну. Огромную и неотвратимую, как цунами. Что-то надвигалось и грозило захлестнуть, закружить в смертельной круговерти.

Хмель отлетал вместе с порывами ветерка. Он пытался понять, откуда грозит опасность, ведь ничего не предвещало беды. Жизнь вроде наладилась, и все вокруг было спокойно с виду. Но он привык прислушиваться к своим предчувствиям. Пытаясь разобраться, он незаметно погрузился в воспоминания.

После возвращения из Чечни дальше служить он просто не смог. Ему, разведчику, имевшему почти полсотни боевых выходов, было тошно и противно прощипывать травку в парке вокруг застывшей боевой техники, посыпать песочком дорожки, спешить, а затем часами простаивать на бесконечных построениях и строевых смотрах. Он психанул и однажды написал рапорт об увольнении.

Отговаривать строптивого, полностью познавшего себе цену сержанта, никто особо не стал. Только командир полка вызвал его к себе и не очень уверенно предложил подумать. Николаев наотрез не хотел «играть в игрушечных солдатиков». Подписывая рапорт, полковник, как показалось, даже облегченно вздохнул.

После этого Денис Николаев два месяца околачивал пороги в отделах кадров в своем городке. Все безрезультатно – практически все предприятия стояли на коленях или лежали в глубоком ауте, без сознания.

Помыкавшись, Денис все же решился позвонить Кириллу Знаменову. Просить кого-либо он вообще не любил, считал это унижением. Что это за мужик, что не может сам справиться со своими проблемами. Но потом все же здраво рассудил, что на то они и существуют друзья в этом мире, чтобы было к кому обратиться за помощью, если совсем невмоготу.

Селение Автуры находилось на вершине лесистой горы. Разведрота топала наискосок по крутому склону. Солнце стояло уже высоко и жарко припекало. Тяжело груженые оружием солдаты устало топали уже почти шесть часов. Сначала был на рассвете изматывающий спуск в ущелье, теперь затяжной подъем.

Святой шел впереди последних два часа и тихо, про себя, психовал из-за того, что приходилось останавливаться каждые 10—15 минут, и ожидать, когда подтянется пехота. Эти ребята были гружены действительно серьезно. Они тащили с собой ящики с патронами, АГСы и коробки с выстрелами к ним, гранатометы РПГ-7, в просторечии «шайтан-труба» с запасом гранат и еще много-много всякого. Вначале за разведчиками пытались поспеть минометчики. Они в разобранном виде перли так называемый «легкий» миномет и ящики с минами.

Еще вчера вечером, узнав о предстоящей задаче, артиллеристы отловили двух туземных ослов и приспособили их под переноску тяжестей. Но упрямые животные, почувствовав первые признаки усталости, ложились на землю и никакие уговоры и принуждения не действовали. Пробовали даже и стрелять над ухом – животное вскакивало, пробегало десяток метров и снова валилось с ног и лежало, пока не отдохнет.

Ротный посмотрел на все эти мастурбации, прикинул, что 80-ти килограммовые ящики с минами на руках не унесешь, обложил матом стратегов, которые спланировали эту операцию и разрешил минометчикам отстать, но двигаться максимально быстро.

Федеральные войска приближались к селению в составе двух мотострелковых частей с двух разных сторон. Части, в которой служил Святой, выпало двигаться по этому склону, который со стороны казался совершенно непроходимым. Нормальный человек в обычной обстановке пошел бы километром восточнее, по нормальной дороге, но в том и была основная задумка – пройти там, где не ждут, где не оборудованы засады, не натыканы мины. В этом была мудрость командования.

Но получилось, как всегда. В штабах затерли саму суть, в службистском порыве облепили ее дополнениями и приказали двигаться по непроходимой круче с неимоверным количеством оружия и боеприпасов. Каждому ежу в этом лесу было понятно, что пройти в таких условиях скрытно, тихо и незаметно невозможно. К тому же, когда доберутся до окраины села, то солдаты будут физически обессилены.

Об этом подумал Святой на очередной остановке, повалившись на землю уставший, измотанный и промокший потом. Вдруг, сзади, снизу хлопнул одиночный выстрел. С разведчиков слетела усталость, все мгновенно изготовились к бою. Что это? Соседи? Но они идут гораздо левее. Скорее всего случайный выстрел какого-то расхлебая. Сквозь листву Денис видел внизу какую-то суету. Позже они узнают, что в пехоте какой-то солдатик-первогодок-срочник не выдержал и на привале сам себе снес выстрелом из автомата полбашки. «Двухсотого» понесли назад, а по колонне приказ: «Вперед!»

Наконец выбрались к околице, развернулись цепью и двинулись перебежками от дома к дому. Чувство притаившейся опасности дало мощный выброс адреналина и усталость сняло, как рукой. С этой стороны Автуров их явно не ждали. А может не захотели или перестали ждать, но все вокруг было безлюдно. Зато на другом конце слышались частые выстрелы.

Разведчики приближались к центру деревни, за ними спокойно, не таясь, шла пехота. Впереди, метров за 30, Святой увидел мелькнувшую фигуру. Он махнул Кобре, тот знаком показал: обходите с Максом правее, он со Связью – левее. Перебежками приблизились к углу дома, за которым скрылась мелькнувшая фигура. Оттуда слышались голоса. Говорят не по-русски. Теперь по-русски с акцентом: «Бросить за угол гранату? Нет» еще один отвечает на родном черноземном матерном.

Святой стремительно бросил свое тело вперед, выпрыгнул из-за угла, перекатился через спину и уже крепко стоял на колене, держа автомат у плеча в готовности открыть огонь. В двух метрах от стены дома, спиной к Денису, стоял светловолосый парень в форме и без оружия, у его ног лежало окровавленное тело. Перед ним, сзади и сбоку, стояли трое чернобородых чеченцев и держали его под прицелом автоматов.

Всю картину Святой оценил за долю секунды. Первым опомнился чеченец, стоявший прямо перед парнем. Его автомат повернулся в сторону разведчика и изрыгнул струю свинца, но попадать в цель, стреляя от живота, можно лишь в кино. Святой плавно нажал курок, тут же из пропыленной куртки боевика вздыбились фонтанчики пыли, и он, отлетев на пару метров, плашмя упал на траву. Стоявший сбоку от парня, только повернул голову и замер, как статуя, заворожено глядя на бездонный глазок ствола подоспевшего Макса.

Светловолосый парень оглянулся. Святой видел, как его правая рука нырнула к поясу, в ней сверкнул нож, и парень с разворота одним резким движением рассек горло стоявшему у него за спиной боевику, который, к удивлению Дениса, так и не оглянулся на выстрел.

Парень стоял с окровавленным ножом в опущенных руках и смотрел на труп. Оставшийся в живых чеченец ошалело зыркал то на Святого, то на парня, то на РПК Макса, пока сзади взводный несильным ударом прикладом по затылку не свалил его на землю.

Денис, глядя на парня, не мог поверить своим глазам.

– Кирилл, – тихо, одними губами прошептал он, потом заорал во все горло, – Кирюха-а!!!

парень вздрогнул и впервые поднял глаза на своего спасителя, на лице появилось удивление, потом глаза вспыхнули бешеной радостью.

– Дени-и-и-с!!!

Друзья бросились обниматься.

– Кирюха, как ты тут?

– Я – разведка 137-й. А ты?

– А я – разведка 166-й.

– Во ты даешь!

– Да это ты даешь!

Молчавший взводный хмуро перебил:

– Кончайте орать, придурки! Святой, кто это?

– Тащльнан, это Кирилл Знаменов, мой дружище с института. На одной парте вместе сидели, в одной комнате жили, в одну секцию ходили.

Решительно войдя в кабинку междугородного телефона-автомата, он по памяти набрал знакомый номер. Через пару гудков ответил молодой женский голос.

– Алло.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, – обладательница приятного женского голоса слегка удивилась.

– Скажите, а можно услышать Кирилла?

– Да, одну секунду.

Через несколько секунд далекий и почти родной голос произнес:

– Слушаю.

– Вот что, старик, я на тебя в оби…

– Денис!!!

– Не ори. И не перебивай старших. Так вот: я на тебя в глубокой обиде. Ты что же, чертяка, женился и даже на свадьбу не пригласил.

– Да… Кто женился? С чего ты взял?

– А что? Только собираешься?

– Ты че, совсем там озверел в своей глухомани?

– А кто ж тогда обладательница этого чудного голоса?

– Танька-то? Так сестра!

– А, извини. Действительно мозги рассыпались, забыл по сестру, – смутился Денис.

– Ладно, зверюга. Как поживаешь? Как служится?

Денис коротко объяснил ситуацию, а потом напрямик спросил:

– В ваших краях, слыхал, с работой попроще. Не поможешь?

– Ну чертяка! Он спрашивает! Я его миллион раз к себе агитировал, а он засел в своей деревне, как таракан за печкой. Завтра же выезжай! Слышишь?

– Слышу. Завтра, так завтра. Встречай. Пока, – спокойно сказал Денис и повесил трубку. Вышел из переговорного пункта на темную слякотную улицу, закурил и потопал к себе собираться в завтрашнюю дорогу. Он шел и думал, что же взять с собой, потом сплюнул и вслух сказал: «а нищему собраться – только подпоясаться». Действительно, добром он не обжился. Не потому, что не любил роскоши, просто ему хватало минимального количества самых простых вещей, чтобы чувствовать себя комфортно.

Личная жизнь тоже все никак не складывалась. С женой мирно расстались уже давно. Олечка, подружка, что ждала его возвращения с той командировки на Северный Кавказ, оказалась слишком падкой на деньги.

Он получил неплохие, по меркам их городка, деньги за войну, но что с ними делать, он никак не мог придумать. Ребята, что вернулись вместе с ним, истратили их тут же на машины, дома, телевизоры, одежду. Но машины вскоре разбивались, чудом оставляя в живых их владельцев, дома все никак не достраивались по разным причинам, дорогие импортные телевизоры почему-то ломались, кожаные куртки тут же рвались в пьяных драках при их обмывке.

Самый примечательный случай произошел с Андрюхой, который мечтал о собственной машине и в Чечню поехал, чтобы заработать на нее. Получив деньги, он поехал за 300 км в Воронеж, несколько дней выбирал на рынке «Жигули». Выбрал, купил и поехал. Проехал эти самые 300 км, въехал в родной райцентр, и на единственном на весь район светофоре, врезался в милицейский УАЗик. Остатки денег тут же отдал ментам, чтобы не лишаться прав. В помятой, только что купленной машине, ему стыдно было появиться перед родителями, и он поехал переночевать в соседнюю деревню к подружке. Подъехал к ее дому и стал задним ходом сдавать, чтобы припарковаться поудобней и въехал задним мостом в свежеспиленный пень. В общем, машина подлежит только относительном восстановлению.

Понаблюдал Денис все это и решил, что так оно и должно быть. Деньги за войну – это деньги неправедные, плохие деньги. Но не выбрасывать же. Поэтому он сложил свои в тумбочку и брал оттуда понемногу, по мере надобности.

Через сутки после телефонного разговора Денис с Кириллом обнимались и хлопали друг друга по спинам на перроне у большого монументального вокзала.

– Молодец, дружище, что приехал! Мы с тобой тут заживем, а то мне одному тоска.

– Что так?

– Да скучно здесь. Все заботы, хлопоты, никакой романтики. Ладно, все потом расскажу, пошли к машине.

– Ты на колесах?

– Это от батиной фирмы, садись. – Они подошли к белой «Омеге», и Кирилл распахнул перед Денисом дверцу. Сам сел за руль, и они покатили по вечерним улицам большого промышленного центра.

– А чего ж скучно, – вернулся Денис к прерванному разговору, разглядывая мелькающие огни рекламы и витрины магазинов, вдоль которых мелькали люди. – Вон сколько народу вокруг, машин красивых много… и женщин.

– Да это тебе, тьмутараканскому жителю с непривычки все это нравится. На самом деле, в большом городе вокруг тебя пустота еще больше, чем в любой деревне. Выйди сейчас, пройдись по улице. Никто на тебя не обратит ни малейшего внимания. Нет, молодые дамы обратят, конечно, – он шутливо хлопнул Дениса по плечу.

– Не прибедняйся, – не принял шутливого тона Денис, – у тебя что, друзей нет? Или работа неинтересная?