Наша группа была в пути уже шесть часов. Шесть часов медленного продвижения через бурелом, чаще ползком, иногда короткими перебежками. Командир, позывной Гавр, он же Виталий Иванович Гаврилов по паспорту, перестраховался, стараясь держать группу в стороне от основных боев. Наша задача не бой, наша задача диверсия. Не зря на шевроне аббревиатура ДРГ, что смекалистый человек расшифрует, как диверсионно-разведывательная группа. Мы дошли до цели, дошли ни разу не ввязавшись в бой. Идеальное исполнение, остался последний штрих.

– Бэст, давай, – шепчет в гарнитуру рации Гавр.

Четверо вражеских командиров в одной палатке, лучшего и представить нельзя. Я провожу пальцами по шеврону на груди, с надписью «BEST», на удачу, делаю выдох, и нажимаю на спусковой крючок подствольного гранатомета. Снаряд покидает ствол с тихим хлопком, пролетает шестьдесят метров, ближе не подобраться, и попадает ровно в проход палатки. Точное попадание. Через несколько секунд из палатки вываливаются все четверо вражеских командиров с поднятыми руками. В лагере начинается суета.

– Бэст, ты лучший, – выдает незамысловатую тавтологию PROn, он же Максим, наш снайпер, мой бывший однокашник и армейский приятель по совместительству.

– А теперь валим отсюда, пока за вымя не взяли, – отвечает на это Гавр.

Своевременное замечание, в нашу сторону двинулся отряд человек в двадцать. Ведь заметили, что граната прилетела с нашей стороны. Хотя на то и был расчет, зря что ли группа последние десять минут минировала позицию. Обойдя растяжки, в скором темпе двинулись в сторону лесного массива. Спустя минуту сзади послышался хлопок, за ним еще один. Два из трех, точно не зря старались. Это даст группе немного времени. Но уйти в итоге не удалось, вражеский отряд нагнал нас быстро. Мы уходили с боем, но уже больше развлекаясь. Я отстрелял весь запас гранат, остальные тоже не отставали, поливая из всех стволов. Ушли недалеко, наперерез вышла еще одна группа противника. Видать враги сильно расстроились потерей командования и дали по своим частотам команду «фас». Зажали нашу группу с двух сторон, беря в окружение, полетели гранаты, затарахтел пулемет. Вот и получил я очередь в задницу. Но это уже не важно, свою задачу мы выполнили.

– Не, ну ты это видел? Видел!? Граната прямо в палатку влетела, а мы там, идиоты, над картой стоим, репы чешем.

Вещал как раз один из подорванных командиров, Лехой зовут, я его хорошо знаю, веселый парень. Мы сидели кружком у костра, в общем лагере, пуская по кругу бутылки с горькой. Собрались командиры отрядов, да самые отличившиеся. Меня позвали, как героя прошедшего сражения, считай своим выстрелом я обеспечил победу своей стороне. Вообще-то на полигоне пить запрещено, но сражение уже закончилось, да и у организаторов с военными хорошие подвязки. И вот такие посиделки одни из лучших моментов, когда сидишь вперемешку с недавними врагами у костра, и обсуждаешь, кто, кого, и как замочил.

– Я это не просто видел, я это сделал, – отвечаю с улыбкой, потому что спрашивает Леха у меня, что странно. Видать охмелел уже.

– За луч-чшего вояку на этой игре! – немного запинаясь объявил он тост.

Раздался дружный смех, и все пригубили бутылки, у кого что было. Протянули и мне. Эх, придется пить, ведь не поймут, если откажусь.

Кстати, позвольте представиться, Николай Бестров. Отсюда и Бэст, к слову, а не потому, что лучший. Тридцати двух лет от роду, по профессии инженер машиностроения. Любитель качественных автомобилей, мощного оружия и смешанных единоборств. Но в душе я мальчишка, чему искренне рад, да и внешне мне редко дают больше двадцати пяти. Не подумайте, что я инфантильный какой, ничего подобного. Здоровый мужик, которого плечом лучше не задевать. Покинул отчий дом в шестнадцать, уехав в другой город учиться, и обеспечивал себя сам. В армии успел отслужить и жениться. Впрочем, развестись тоже успел. Но дух авантюризма меня не покинул, потому я здесь.

Вы поинтересуетесь, что за бред тут творится? И я вам отвечу – это игра. Военная игра живого действия. Что ваши ролевки, только без эльфов. С репликой реального оружия и отыгрышем реальных боевых групп. Называется страйкбол. Хотя на игру это совсем не похоже, больше на учения. Особенно учитывая, что прошедшая игра объединила тысячи человек на военном полигоне, с реальной военной техникой для антуража, что милостиво предоставила наша оборонка организаторам. Сражение затянулось на три дня и закончилось только сегодня, в воскресенье.

Влился я в это движение пару лет назад, как раз после развода, чтобы заглушить тоску. Посоветовал Макс, с которым после службы поддерживали связь. Он и затащил меня в группу. Когда я в первый раз пришел на тренировку, был сильно удивлен. Командир группы Виталий, солидный мужчина за сорок, оказался военным до мозга костей, инструктором-профессионалом. Преподает он как раз разведывательно-диверсионное дело в военном училище. Мало человеку мороки на работе, так еще и команду любителей собрал. Но тренировки совсем не любительские, раз в неделю восемь часов ада. И все на практике: тактика малых групп, минирование, штурм, оборона, работа из укрытий, уход с линии огня, эвакуация раненых, и это еще не полный список, чем этот садист развлекает команду. И толк с этого огромный. Группа показывает отличную игру, выполняя сложнейшие задачи в тылу врага.

Сам я военную муштру недолюбливаю, и эта нелюбовь пошла с армии. Не из-за сложности, слабаком я никогда не был и служил достойно, но из-за отношений между людьми в армии. Не человеческое какое-то отношение, будто тварь ты дрожащая, права не имеющая. Хотя так, по сути, в армии и есть. Но в этой группе было совсем по-другому. Команда друзей. Виталий на тренировках жестит, конечно, от души, но после всегда ведет себя, как заботливый дядюшка. И учит на совесть. Реальная боевая группа такого же профиля нас раскатает, но не без серьезных усилий и потерь, как заверял сам Гавр. А вот обычных солдатиков мы положили бы, как котят. По себе прошлому знаю.

– Лучший! Лучший! Лучший!..

Пока я ушел в себя, градус успел изрядно повысится, и кто-то начал скандировать мой позывной на свой лад. И все подхватили. Да, нажрались ребята… Придется поддержать.

* * *

В это же время, в другом месте, под другим небом, звучали слова на языке, которого на Земле никогда не слышали.

– Заклинаю тебя, воин, где бы ты ни был, явись мне! Лучший из воинов, что с десяти шагов одним ударом повергнет троих. Воин, сеющий смерть и разрушение в стане врагов. Воин, подвиги которого воспевают даже враги. Приди и служи мне, раб!

По алтарю прошла рябь, словно не камень был его основой, но вода. С этой рябью, медленно и величественно, из глубин монолитной поверхности поднялся Аркан. Артефакт невиданной мощи, созданный сильнейшими мастерами в незапамятные времена. Глаза молодой девушки сощурились, рот исказила злая усмешка.

– Я тебе еще покажу…

* * *

Проснулся я сразу. В голове шум, во рту кислый привкус, а к горлу подступает ком. Но причиной пробуждения послужило не это, разбудил меня дискомфорт. Я находился в вертикальном положении, обездвиженный. Неужели ребята решили жестоко подшутить над вчерашним героем? Так не водилось за ними такого никогда, а другим в обиду бы не дали. Открыв глаза, с ужасом понял, что послужило этому дискомфорту. Я оказался подвешен, или скорее прикован, к какой-то черной плите толстыми цепями. Плита твердая, холодная, похоже камень, цепи впиваются в плоть обвивая тело, и, что самое страшное, кажется вмурованы в плиту. Абсолютно голый, скованный, не шелохнуться. Это настолько шокировало меня, что я завис с опущенной головой. На моей груди, со стороны сердца, появился странный знак похожий на татуировку, которого там никогда не было. Кольцо из вязи неизвестного алфавита, похожего на иврит и китайские иероглифы одновременно, а в центре мой позывной прописными буквами латиницей, "BEST".

– Ты… – прозвучал тихий голос.

Я поднял взгляд. Передо мной стояла девушка, девчонка совсем, в черном балахоне и смотрела на меня глазами полными гнева и отвращения. Ее волосы развивались, словно от ветра, но медленно, будто находились в воде. В руках она смяла тетрадь, пытаясь порвать от ее избытка чувств. Я застыл, ошарашенный. Реальность происходящего не могла уместиться в моем похмельном сознании.

– Какой-то жалкий суккуб… – с каждым словом ее голос становился все громче. – Как посмел ты явится мне ТАКИМ!?

На последнем слове девчонка перешла на визг. И с этим словом на меня обрушилась боль. Цепи сдавили, пережимая горло, руки, ноги, грудь, с неимоверной силой. Я закричал, но из горла вырвался лишь жалкий хрип, в глазах потемнело. Я и забыл, что можно испытывать такой страх. Не страх даже, ужас. Последнее, что услышал, теряя сознание, был звук ломаемых костей.

* * *

– Что за…

Мирианна, молодая искусница, стояла в Призывной и с паникой смотрела на сломленное тело. Она хорошо подготовилась к прошедшему ритуалу, учла все детали, подобрала лучшую, на ее взгляд, вербальную формулировку. Но что-то пошло не так. Вместо могущественного демона, легендарного воина, в призыв угодил какой-то сопляк, суккуб с мутным сознанием. Так это ничтожество еще и посмело явится перед ней в образе привлекательного обнаженного мальчишки, повергая в смущение тонкую девичью натуру. Вот она и вспылила. Надо проучить это отродье, уговаривала она себя, давая алтарю команду на Усмирение болью. А этот проклятый суккуб, словно и не демон вовсе, с каким-то хлюпаньем и хрустом, потерял переполненное ужасом сознание. И даже не собирался принимать свой истинный облик.

* * *

За семейным ужином собралась не вся семья, только трое из пяти. Глава семейства, Гонард Хис, сухой пожилой мужчина с сединой до белизны, но уверенным взглядом ясных голубых глаз. Магистр Высшей школы Искусств. Гролия Хис, в девичестве Лерой, привлекательная, молодо выглядящая женщина, с пышной копной рыжих волос и взглядом зеленых глаз истинной ведьмы. Невестка Магистра и Мастер целительства при Школе. Третьей была молодая девушка, Мирианна, дочь Гролии и маленькая ее копия, правда от отца ей достались голубые глаза. Отсутствующий отец, Есений Хис, числился при Школе Мастером боевых Искусств, но часто пропадал в столице, при дворе, помогая своему дяде, Повелителю, подготавливать профессионалов боевых Искусств. Последний член семьи, Рудольф, старший брат Мирианны, являлся послом воли Повелителя, и редко появлялся дома. Эта семья обладает огромным могуществом, имея прямое родство с Повелителем, и руководя Высшей школой, воспитывая лучших искусников Империи.

– Юная особа, мне не нравится твой фон, – когда мама обращалась к Мири таким тоном, лучше не юлить, иначе жди беды. – Что ты натворила на этот раз?

Мири не нравилось, когда родители лезли ей в душу, она уже совсем взрослая и самостоятельная. Но на то они и родители, что чувствуют своих детей без дополнительных усилий.

– Я поспорила с Рудольфом и проиграла… – ответила она робко и замолчала.

– Ох, душа моя, перестань воспринимать слова брата всерьез. Он всего лишь дразнит тебя, мотивируя твое обучение. Ты обязательно станешь выдающейся искусницей и не надо никому ничего доказывать. И так, что ты сделала?

Мири не знала, как признаться матери, что в Призывной прикован к алтарю бесчувственный демон. И дело даже не в том, что она провела ритуал одна, без поддержки, никого не предупредив. Дело в проклятом суккубе, что угодил в Аркан. По ощущениям он еще совсем молод, младше ее, так еще и обличие, в котором тот явился, не развеялось после Усмирения болью. И как объяснить матери, что в подземелье скован голый, призванный ею суккуб?

– Я хотела призвать демона, лучшего воина, чтобы Рудольф обзавидовался, – зачастила Мирианна, стараясь выгородить себя. – Он сказал, что я никогда не смогу призвать демона, сильнее его плешивых псов. А мне обидно! Вот я и стащила его старые конспекты, когда он еще учился Искусству призыва. Там все подробно расписано, он же сам сдавал экзамен в нашей Призывной. Я и повторила ритуал, только слова добавила свои, про лучшего воина, но у меня ничего не получилось…

Мири замолчала, наткнувшись на взгляд деда. От Магистра душу не спрячешь, он читает людей, как открытую книгу.

– Совсем не получилось? – не стал давить Гонард, давая внучке возможность самой высказаться.

– Ну… Вместо воина появился суккуб, какой-то хилый, сопляк совсем.

– Ох, горе ты мое, – Гролия схватилась за голову, изображая душевные муки. Хотя душу не скрывала и в ней больше сияло веселье. Дети тоже хорошо чувствуют родителей. – Пойдем, покажешь мне этого суккуба, маленькая развратница.

Мири густо покраснела. Из-за стола вместе с ними поднялся и дед.

"Вот я попала, – подумала девушка. – Надо было избавиться от этого демона."

Все трое, войдя в Призывную, застали ту же картину, которую видела Мири, покидая помещение. На алтаре висел парень, бесчувственный, с неестественно вывернутыми суставами. Цепь ослабла, предназначение Усмирения болью сломить захваченного демона, а не убить. Сильное, мужественное тело могло ввести в заблуждение, но прибывшие сразу поняли, что призванный очень молод. Цепи Аркана сильно навредили парню, разорвав местами кожу и сломав несколько костей.

– А вот это уже не смешно, – взволновалась Гролия. И обратилась к дочери. – С какого плана ты его вытащила?

– Я… Я не знаю. Я не уточняла, – до Мири начало доходить, что ошибок она совершила гораздо больше, чем думала.

– Не уточняла? Это основы Искусства призыва: точно указать план, откуда вызывается демон и его характеристики! Какой это тебе суккуб!? – Гролия сильно взволновалась. Она сама не понимала, что натворила дочь. – Или ты не знаешь, что суккуб только в сознании может поддерживать ложную форму?

– Тихо! – рявкнул Гонард. Крайне редко он позволял себе такой резкий тон в общении с семьей. Магистр являлся могущественным искусником и видел гораздо больше, чем остальные. – Это вообще не демон. Он человек.

* * *

В этот раз пробуждение прошло не в пример лучше. Хотя я и был до сих пор скован. Скорее привязан, но лежал на мягкой постели, головой на подушке и накрыт одеялом. Я боялся открыть глаза. Произошедшее не могло быть сном, слишком реалистично. Такую боль я никогда в жизни не испытывал. Но вдруг это был бред? Почему сейчас я чувствую себя хорошо?

"Я что, полетел кукухой и меня упекли в психушку? – ворвалась в голову шальная мысль. Учитывая, что я привязан к кровати, тревожная, но обоснованная мысль. – Вот попал."

– Я знаю, что ты не спишь, – послышался женский голос. – Можешь открыть глаза.

Я и открыл. С санитарами лучше не спорить. Но это были не санитары. Сбоку от меня сидела женщина, незаурядной внешности, но изрядной красоты. Рыжие волосы и зелёные глаза наводили мысль на ведьм, а полные губы с мысли сбивали. Одета она была в строгое красное платье с белым кружевным воротничком. За ней стояла и хмурилась давешняя девушка, только уже без мрачного балахона, а в белом платье. Она старательно отводила от меня взгляд. И похожи они были, как сестры. Хотя нет, скорее мать и дочь.

– Меня зовут Гролия, я Мастер целительства, – прервала молчание женщина. – Юная особа за моей спиной – Мири, моя дочь. Прошу за нее прощение, она совершила большую ошибку и доставила тебе много проблем. Как твое имя?

– Николай.

Ответил, а в голове мысли понеслись вскачь. Что за чертовщина тут происходит? Недавний ужас не был бредом, теперь я уверен. Или из бреда я еще не вышел? Но я не чувствую себя в бреду, все реалистично. Или человек не должен различать фантазию и реальность, когда сошел с ума?

– Можешь не скрывать свое истинное имя. Оно теперь высечено на твоей груди.

Я вспомнил о загадочном знаке. Это она о моем позывном?

– Э-эм… Бэст.

– И так, Бэст. Откуда тебя призвали?

– С игры, – ляпнул я.

– С какой игры? – приподняла в удивлении бровь Гролия.

– С военной игры. Такое развлечение – страйкбол. Там много народа участвовало.

– Так ты не воин?

– Нет.

– Врешь, – женщина наклонилась вперед, уставившись мне в глаза, а в груди кольнула боль, как раз на месте странного знака. – Мне даже не нужно клеймо, чтобы чувствовать твою ложь, я вижу тебя насквозь.

Ох, а вот это уже печально. Надо аккуратнее подбирать слова. Крайне не хочется повторения пыток цепями. Я не понимал, что происходит, и что от меня хотят. Но это я скован, а они задают вопросы.

– Ну… Я служил в армии, как и многие. Неплохо владею боевыми искусствами, – знал бы я тогда еще, что мое представление о боевых искусствах сильно отличается от их. – Военной игрой вот увлекаюсь, но это только игра. Я никого не убивал, так что вряд ли меня можно назвать воином.

– Не удивительно, ты еще совсем ребенок.

Вот тут я изрядно завис. Какой, нахрен, ребенок? Девчонку за своей спиной она называет молодой особой, а меня, взрослого мужика, ребенком?

– Я уже давно не мальчик, – осторожно ответил, добавляя в эти слова дополнительный смысл. Может это не я рехнулся, может они тут психи?

– Хм, ведь правда, не мальчик, – будто удивляясь самой себе подтвердила женщина. – С какого плана ты прибыл? Я никогда не видела таких, как ты. Совсем как человек.

– Я и есть человек, – возмутился я. Какого черта, что за планы? – Я с Калининграда, это в Европе. И вообще, где я?

– Ты в Высшей школе Искусств Единой Империи. И в наших краях не слышали о плане Европа.

Нервы и так были на пределе. После этих слов сердце дало сбой, в голове начался бардак. Куда меня затащили? Я ни разу не слышал о Единой Империи. Но чтобы на Земле не слышали о Европе?…

– Отдыхай, – поднялась женщина. – Постарайся успокоится. Сковывать тебя я больше не буду, но из комнаты тебе лучше не выходить. Позже мы еще поговорим.

* * *

– Что скажешь?

Гонард и Гролия сидели в кабинете Магистрата, за бутылкой вина, и пытались понять, кого притащила в Школу их непоседливая Мири. Магистр позаботился о госте, заблокировав комнату, в которой тот находился, чтобы не натворил бед.

– Подтверждаю, он человек, – Гролия старалась уложить в голове недавнюю беседу. – Крайне странный, но человек.