Цитаты из книг автора «Николай Ободников»

в моменты перехода, когда свет сменяется тьмой, а день – ночью, обитатели потустороннего мира способны прокрасться в мир живых, чтобы натворить пакостей. Когда солнце достигало наивысшей точки, являлась Полудница. Дева в белоснежных одеждах, что бродила по полю и смотрела за тем, чтобы крестьяне работали в меру, не забывали про обед и отдых. Тех, кто от жадности или по забывчивости продолжал работать, она со спины ударяла по голове. После этого человеку становилось плохо, кровь шла носом, сознание терялось, мог и рассудок временно помутиться…

Ряска сомкнулась, штопая прореху в зеленом покрове. Истинный пример для совести – сомкнуть уста и воспоминания.

– Ну, давай, пихнем его, – прошептал покойник. Его лицо опять изломала кривая улыбка. – Они так красиво плавают. Мы все красивы, когда плывем, и плывем, и плывем.

Вечность – это около тридцати минут из жизни семидесятилетней бесконечности.

– А когда «тот, кто в маске» умирает, маска достается «тому, кто на своем месте»? – Да. – И потом «этот, кто был на своем месте» вместе с маской переносится к «новому тому, кто на своем месте», чтобы защищать уже его? – Да. – И всё это для того, чтобы в конце «любой тот, кто на своем месте» смог пережить некое заточение, сохранив для этого достаточно сил? – Да! – Это пиздец, – сказал я и снова взялся за руль.

Отныне Солнце будет справлять свои восходы и закаты только для нас двоих. Кроме нас, больше уже никому не суждено увидеть радужные переливы его животворящего света. Каждый наш взгляд, каждый наш взор будет питать его жизнь – ведь там, где тебя не видят, там тебя нет. И, если не станет нас, не станет и всего этого. И когда-нибудь новорожденное созерцание теми, кто придет вслед за нами, призовет Солнце обратно в этот мир…

Отстранившись от существа, я обессиленно сел и заплакал, а потом и вовсе закричал. Мой крик яростно зазвенел, возносясь прямо в прозрачный, лазурный свод небес. Стремительной птицей он взлетел к самому Солнцу – и уже оттуда, согретый звездой, наперегонки с ветром понесся над разыгравшимися волнами акватории. А я всё никак не мог остановиться, не давая легким и голосовым связкам успокоения, а щекам – свободы от непрекращавшихся слез. То был крик моего рождения – первого рождения в этом новом мире.

Знаешь, когда я видел, как ты маленький шел мне навстречу, мое сердце переполняла радость. Вместе с тем иногда я желал тебе смерти… Это получалось невольно – из-за общепринятых формулировок. Если к тебе приезжает гость, которого в какой-то момент становится слишком много, ты хочешь, чтобы он вернулся обратно. Если тебя просят подержать нечто тяжелое, ты желаешь, чтобы это забрали. Ты просто просишь, чтобы раздражающие тебя события вернулись к своей первоначальной точке: гость не приезжал, громоздкую вещь не вручали. Так получилось и с тобой. Когда ты родился, тебе, как и любому другому ребенку, доводилось болеть и плакать. В такие моменты мне не всегда удавалось сохранить ясность мысли, и тогда про себя я в сердцах желал тебе смерти – просто просил об обратном свойстве рождения…

Остановиться и оглянуться – вот чего нам всем так не хватало. Может, просто где-то нашего присутствия или участия было слишком мало? Может, где-то наши слова были слишком черствы для тех, кто в них так нуждался? Может, где-то мы заученно приняли добрую улыбку за фальшивый оскал? А может, мы с Лив просто горькие плоды, что невольно вырастили люди на коре своих жизней? Или мы все и вправду так надоели чему-то, что оно нас просто использовало; и это что-то выше любого человеческого понимания? Неужели я только что обрел веру – или это просто изжога?..

Знала я и то, что, когда мы надолго отлучались, он всегда молился за нас – молился как умел. Я не была против этого, это был его выбор, но я всё равно отвечала ему тем же: я просила и переживала за него. Правда, тогда я и сама не ведала, к кому или к чему обращаюсь. И теперь я понимаю, что даже это я делала неверно… Ведь какой смысл в молитвах, если от тебя всё равно заберут тех, кого ты просишь защитить? Может, всё дело в том, что нельзя просить, ничего не предлагая взамен? Тогда каждый, кто хоть немного любит кого-то, должен предлагать исключительно себя, просящего: предлагать свою жизнь, свое здоровье, свою удачу – приносить их на алтарь любви к тому, за кого он так сильно беспокоится и просит. Это значит просить заменить того человека в его неудачах и горестях – собой. Это значит взять всё плохое, что будет на его пути, – себе. Даже если для этого потребуется сама жизнь просящего – взамен той, что он пытается сберечь. Да, только такая молитва и должна быть услышана: ты и твоя жизнь – за другого.