Отзывы на книги автора «Николай Лесков»

Лично мне очень жаль, что все у Лескова в основном знают "Левшу", ну а на крайний случай - "Леди Макбет Мценского уезда" или "Очарованного странника", да и то очень плохо, потому что тогда в школьные годы это воспринималось как что-то не нужное, и вообще, когда будем проходить Толстого и Достоевского, а не вот его. Произведения у Лескова сами по себе очень прозрачные и светлые (тут мы отделим искусство от создателя, ибо Лесков, на мой взгляд, был тем ещё ревнивцем уклада "Домостроя").
Теперь к "Соборянам". Хоть у меня и очень неприятные личные ощущения от нашего духовенства (в общем смысле, не в частности), но здесь оно очень приятно воспринимается. Вообще, когда я читал книгу, было ощущение, что комната наполнялась светом и пахло ладаном (признаться, я люблю этот запах). "Соборяне" прямо наполнена воздухом, очень свободно дышалось при погружении в произведение. Только меня опечалил конец, грустно всё это было (естественно, есть и проблески надежды на будущее), но реальность есть реальность, нечего строить у себя в голове розовых единорогов.
Многим советую прочитать, особенно в такую резко-холодную осень, когда за окном бесконечные дожди.

Пришлось мне тут как-то присутствовать на обряде крещения младенца в церкви. Человек я мало воцерковленный, поэтому за процессом наблюдала с интересом. Церковь была хоть и столичная, но небольшая и уютная, и батюшка мне показался таким искренним и истово служащим, что я задумалась, а много ли сейчас таких церковнослужителей и вообще, когда их много было?… И о том, что этот маленький человечек, которого сейчас окунают в купель, будет жить в этом мире, когда не будет уже ни большей части присутствующих, ни батюшки, а мир будет совсем иным. А тут как раз предложили для флешмоба «Соборяне» Лескова, роман о церковной поповке конца XIX века. Ну, думаю, как всё сходится, узнаем, как это было во времена всеобщей воцерковленности.

Оказалось, что роман «Соборяне» Лескова имел сложную судьбу. Автор трижды переделывал произведение, каждый раз давая иное название и ругаясь с цензорами. А потом не раз отмечал, что переписал его совсем бы по- другому, но уж поздно.

Время, когда Лесков вошел в русскую литературу, было временем гигантов – Гоголь, Тургенев, Достоевский, Толстой – трудно было сделаться заметной фигурой на этаком фоне. И хотя его произведения остались в большой литературе, но всё-таки немного как бы в стороне от литературного мейстрима. У него был особый, отличный от его великих современников взгляд на изменения в общественной жизни страны. Его политические взгляды, позиция консерватора, почти реакционера, на фоне всеобщей либерализации не попадали в русло общественного мнения. Близко общавшийся с простым народом, хорошо знавший провинциальную Россию, верующий человек, писатель побаивался революционных настроений и не ждал от революций ничего хорошего. И, как сейчас нам понятно, совершенно обосновано. А это было немодно в те времена, когда только ленивый не писал о «муках угнетенного народа», а лучшие столичные адвокаты яростно защищали «бомбистов» и петрашевцев, находя им оправдания. Такая позиция надолго закрыла писателю дорогу в столичные прогрессивные журналы и литературный бомонд. Лесков попал в "неформат", ведь он был первым русским писателем, сделавшим попытку показать жизнь людей церковного звания, их характеры и быт, их такое разное отношение к своему служению, что не было в то время модной темой.

Когда возвращаешься к русской классике много лет спустя после школьных уроков литературы, невольно видишь в читаемой прозе черты запомнившихся еще в те времена авторов. То по-тургеневски чудные описания природы (описание грозы у него - это же прелесть что такое), то достоевщинки, вроде поведения учителя Препотенского в гостях у почтмейстерши. Ну, и самый колоритный и яркий образ отца Савелия – это уж Лев Николаевич чувствуется, даже в портрете, к гадалке не ходи. А вот выстроить из всего этого богатства стройное здание романа автору что-то помешало, на мой взгляд. Еще хочется отметить очень занятный язык – такой архаично-простой с вкраплениями французских заимствований, почти по Грибоедову, смесь французского с нижегородским, да-да.

В небольшом уездном городке Старгороде в кафедральном храме служат протоиерей Савелий Туберозов, священник Захария Бенефактов и дьякон Ахилла Десницын.

Отец Туберозов высок ростом и тучен, но еще очень бодр и подвижен. В таком же состоянии и душевные его силы: при первом на него взгляде видно, что он сохранил весь пыл сердца и всю энергию молодости … Глаза у него коричневые, большие, смелые и ясные. Они всю жизнь свою не теряли способности освещаться присутствием разума; в них же близкие люди видали и блеск радостного восторга, и туманы скорби, и слезы умиления; в них же сверкал порою и огонь негодования, и они бросали искры гнева – гнева не суетного, не сварливого, не мелкого, а гнева большого человека. В эти глаза глядела прямая и честная душа протопопа Савелия, которую он, в своем христианском уповании, верил быти бессмертною….
Захария Бенефактов, второй иерей Старгородского собора, совсем в другом роде. Вся его личность есть воплощенная кротость и смирение. Соответственно тому, сколь мало желает заявлять себя кроткий дух его, столь же мало занимает места и его крошечное тело и как бы старается не отяготить собою землю. Он мал, худ, тщедушен и лыс. …
В сравнении с протоиереем Туберозовым и отцом Бенефактовым, Ахилла Десницын может назваться человеком молодым, но и ему уже далеко за сорок, и по смоляным черным кудрям его пробежала сильная проседь. Роста Ахилла огромного, силы страшной, в манерах угловат и резок, но при всем этом весьма приятен; тип лица имеет южный и говорит, что происходит из малороссийских казаков, от коих он и в самом деле как будто унаследовал беспечность и храбрость и многие другие казачьи добродетели

Вот об этой троице, названной автором «старогородской поповкой» и рассказывается в романе. И хотя люди они очень разные, и внешне, и по характеру, и не святые совсем, у всех свои недостатки, автор, как мне кажется, стремился донести до нас мысль, что совсем не важно, что отличает друг от друга этих людей, гораздо важнее, что их объединяет. Их служение Богу. Сюжет медленный, да практически и нет сюжета этого, заменен он длинными описаниями характеров героев, их неторопливой жизни, редкими в ней событиями и ощущением надвигающихся на Россию перемен, глобальность которых не в силах осознать ни один из героев романа, да, пожалуй, и сам автор на этом этапе своего творчества. Его отец Савелий, человек начитанный и образованный, как пастырь духовный пытается бороться с вредным на его взгляд устремлением общества к безверию и нигилизму, но его немногочисленные попытки пресекает вышестоящая церковная инстанция, которая также жестко контролируется светской властью, которой не нужны нестроения в церковной среде.

Разрыв между поколениями отцов и детей в конце XIX века обострился настолько, что находил отражение не в одном литературном произведении. Тут же вспоминаются тургеневские «Отцы и дети», разрушенная связь поколений, неумение старшего поколения понять своих детей и нежелание детей считаться с этим. Получалось почти по-ленински с его «верхи не хотели, низы не могли» эта революционная ситуация пронизывала тогда всё общество, и ячейки общества исключением не стали. А ведь действительно, в юности во многом разделяешь базаровские взгляды, но с возрастом начинаешь склоняться в более взвешенной позиции :)), и понимать отца Савелия с его

– Без идеала, без веры, без почтения к деяниям предков великих… Это… это сгубит Россию.

А ведь и впрямь, сгубило. Родителям бывает трудно понять своих детей и внуков и чем люди старше, тем сильнее над ними власть прошлого и все менее интересно становится отдаленное будущее, в котором их уже не будет. Когда молод, будущее открывается для тебя, а когда стареешь, то для кого-то другого. Так что отца Савелия вполне можно понять, за исключением, быть может, его непримиримости, но это уж ему по званию положено было. Образ Ахиллы, которого любят представлять, как образ «былинного богатыря», мне видится весьма утрированным, да неужели богатыри наши с их былинной силой напрочь были лишены каких бы то ни было мозгов? Хочется верить в лучшее. Образ отца Захарии это образ человека верующего, смиренного и блаженного. Такие люди и раньше редкостью были, а сейчас и вовсе перевелись. А вроде бы ретроград отец Савелий ближе всех оказывается к современному восприятию церковнослужителя, как человек умный, искренний и истово верующий. Пример всем священникам для подражания. И современным в том числе. Другие же герои книги менее оригинальны, в чем-то даже вторичны, а потому интереса особого не вызвали.

И хотя незнакомое в нашей жизни чувство «умиление» при чтении романа меня так и не посетило, экскурс в прошлое России был интересен, а знакомство с русским миром конца позапрошлого века, уже таким далеким от нас, а в чем-то всё же близким, очень познавательным.

Пришлось мне тут как-то присутствовать на обряде крещения младенца в церкви. Человек я мало воцерковленный, поэтому за процессом наблюдала с интересом. Церковь была хоть и столичная, но небольшая и уютная, и батюшка мне показался таким искренним и истово служащим, что я задумалась, а много ли сейчас таких церковнослужителей и вообще, когда их много было?… И о том, что этот маленький человечек, которого сейчас окунают в купель, будет жить в этом мире, когда не будет уже ни большей части присутствующих, ни батюшки, а мир будет совсем иным. А тут как раз предложили для флешмоба «Соборяне» Лескова, роман о церковной поповке конца XIX века. Ну, думаю, как всё сходится, узнаем, как это было во времена всеобщей воцерковленности.

Оказалось, что роман «Соборяне» Лескова имел сложную судьбу. Автор трижды переделывал произведение, каждый раз давая иное название и ругаясь с цензорами. А потом не раз отмечал, что переписал его совсем бы по- другому, но уж поздно.

Время, когда Лесков вошел в русскую литературу, было временем гигантов – Гоголь, Тургенев, Достоевский, Толстой – трудно было сделаться заметной фигурой на этаком фоне. И хотя его произведения остались в большой литературе, но всё-таки немного как бы в стороне от литературного мейстрима. У него был особый, отличный от его великих современников взгляд на изменения в общественной жизни страны. Его политические взгляды, позиция консерватора, почти реакционера, на фоне всеобщей либерализации не попадали в русло общественного мнения. Близко общавшийся с простым народом, хорошо знавший провинциальную Россию, верующий человек, писатель побаивался революционных настроений и не ждал от революций ничего хорошего. И, как сейчас нам понятно, совершенно обосновано. А это было немодно в те времена, когда только ленивый не писал о «муках угнетенного народа», а лучшие столичные адвокаты яростно защищали «бомбистов» и петрашевцев, находя им оправдания. Такая позиция надолго закрыла писателю дорогу в столичные прогрессивные журналы и литературный бомонд. Лесков попал в "неформат", ведь он был первым русским писателем, сделавшим попытку показать жизнь людей церковного звания, их характеры и быт, их такое разное отношение к своему служению, что не было в то время модной темой.

Когда возвращаешься к русской классике много лет спустя после школьных уроков литературы, невольно видишь в читаемой прозе черты запомнившихся еще в те времена авторов. То по-тургеневски чудные описания природы (описание грозы у него - это же прелесть что такое), то достоевщинки, вроде поведения учителя Препотенского в гостях у почтмейстерши. Ну, и самый колоритный и яркий образ отца Савелия – это уж Лев Николаевич чувствуется, даже в портрете, к гадалке не ходи. А вот выстроить из всего этого богатства стройное здание романа автору что-то помешало, на мой взгляд. Еще хочется отметить очень занятный язык – такой архаично-простой с вкраплениями французских заимствований, почти по Грибоедову, смесь французского с нижегородским, да-да.

В небольшом уездном городке Старгороде в кафедральном храме служат протоиерей Савелий Туберозов, священник Захария Бенефактов и дьякон Ахилла Десницын.

Отец Туберозов высок ростом и тучен, но еще очень бодр и подвижен. В таком же состоянии и душевные его силы: при первом на него взгляде видно, что он сохранил весь пыл сердца и всю энергию молодости … Глаза у него коричневые, большие, смелые и ясные. Они всю жизнь свою не теряли способности освещаться присутствием разума; в них же близкие люди видали и блеск радостного восторга, и туманы скорби, и слезы умиления; в них же сверкал порою и огонь негодования, и они бросали искры гнева – гнева не суетного, не сварливого, не мелкого, а гнева большого человека. В эти глаза глядела прямая и честная душа протопопа Савелия, которую он, в своем христианском уповании, верил быти бессмертною….
Захария Бенефактов, второй иерей Старгородского собора, совсем в другом роде. Вся его личность есть воплощенная кротость и смирение. Соответственно тому, сколь мало желает заявлять себя кроткий дух его, столь же мало занимает места и его крошечное тело и как бы старается не отяготить собою землю. Он мал, худ, тщедушен и лыс. …
В сравнении с протоиереем Туберозовым и отцом Бенефактовым, Ахилла Десницын может назваться человеком молодым, но и ему уже далеко за сорок, и по смоляным черным кудрям его пробежала сильная проседь. Роста Ахилла огромного, силы страшной, в манерах угловат и резок, но при всем этом весьма приятен; тип лица имеет южный и говорит, что происходит из малороссийских казаков, от коих он и в самом деле как будто унаследовал беспечность и храбрость и многие другие казачьи добродетели

Вот об этой троице, названной автором «старогородской поповкой» и рассказывается в романе. И хотя люди они очень разные, и внешне, и по характеру, и не святые совсем, у всех свои недостатки, автор, как мне кажется, стремился донести до нас мысль, что совсем не важно, что отличает друг от друга этих людей, гораздо важнее, что их объединяет. Их служение Богу. Сюжет медленный, да практически и нет сюжета этого, заменен он длинными описаниями характеров героев, их неторопливой жизни, редкими в ней событиями и ощущением надвигающихся на Россию перемен, глобальность которых не в силах осознать ни один из героев романа, да, пожалуй, и сам автор на этом этапе своего творчества. Его отец Савелий, человек начитанный и образованный, как пастырь духовный пытается бороться с вредным на его взгляд устремлением общества к безверию и нигилизму, но его немногочисленные попытки пресекает вышестоящая церковная инстанция, которая также жестко контролируется светской властью, которой не нужны нестроения в церковной среде.

Разрыв между поколениями отцов и детей в конце XIX века обострился настолько, что находил отражение не в одном литературном произведении. Тут же вспоминаются тургеневские «Отцы и дети», разрушенная связь поколений, неумение старшего поколения понять своих детей и нежелание детей считаться с этим. Получалось почти по-ленински с его «верхи не хотели, низы не могли» эта революционная ситуация пронизывала тогда всё общество, и ячейки общества исключением не стали. А ведь действительно, в юности во многом разделяешь базаровские взгляды, но с возрастом начинаешь склоняться в более взвешенной позиции :)), и понимать отца Савелия с его

– Без идеала, без веры, без почтения к деяниям предков великих… Это… это сгубит Россию.

А ведь и впрямь, сгубило. Родителям бывает трудно понять своих детей и внуков и чем люди старше, тем сильнее над ними власть прошлого и все менее интересно становится отдаленное будущее, в котором их уже не будет. Когда молод, будущее открывается для тебя, а когда стареешь, то для кого-то другого. Так что отца Савелия вполне можно понять, за исключением, быть может, его непримиримости, но это уж ему по званию положено было. Образ Ахиллы, которого любят представлять, как образ «былинного богатыря», мне видится весьма утрированным, да неужели богатыри наши с их былинной силой напрочь были лишены каких бы то ни было мозгов? Хочется верить в лучшее. Образ отца Захарии это образ человека верующего, смиренного и блаженного. Такие люди и раньше редкостью были, а сейчас и вовсе перевелись. А вроде бы ретроград отец Савелий ближе всех оказывается к современному восприятию церковнослужителя, как человек умный, искренний и истово верующий. Пример всем священникам для подражания. И современным в том числе. Другие же герои книги менее оригинальны, в чем-то даже вторичны, а потому интереса особого не вызвали.

И хотя незнакомое в нашей жизни чувство «умиление» при чтении романа меня так и не посетило, экскурс в прошлое России был интересен, а знакомство с русским миром конца позапрошлого века, уже таким далеким от нас, а в чем-то всё же близким, очень познавательным.

Много раз мне приходилось слышать, как люди рассказывали, что после перечитывания воспринимали книгу по-новому. В моем случае это никогда не срабатывало, вот и теперь: шесть лет прошло — ощущения всё те же.

Иногда ты подсознательно знаешь, что поможет увидеть твою проблему и найти нужные кусочки пазла для её решения. Возможно, из-за этого я вновь вернулась к Лескову.

«Леди Макбет Мценского уезда» — одно из самых тяжелых произведений о зависимых отношениях. Оно показывает то, что любая из женщин назвала бы дном, чего мы все явно или подсознательно боимся. Яростные приметы этого недуга самым естественным образом вошли в жизнь Екатерины. Многим её действия могут показаться странными, но всё же не следует обманываться: в таких случаях это всегда имеет место быть. Вспомним, как очевидно было для всех, кроме нее, что партнер её явно использовал из-за денег и положения, как она бросилась в ей же созданный "огонь" ради того, чтобы показать свою любовь, и, наконец, кого она посчитала виноватым во всех своих бедах (ненависть к сопернице, а не к изменнику — вообще прочно сидит в женской натуре, не знаю, почему).

С чего всё началось? А началось всё со скуки.

"Прикорнет часок-другой, а проснется — опять та же скука русская, скука купеческого дома, от которой весело, говорят, даже удавиться."

Сразу вспоминается образ вечности Свидригайлова: маленькая банька с пауками по углам. Ещё не следует забывать про ворчание мужиных родственничков о её бездетности. Давление, давление повсюду, духота, пять лет в заточении и праздности.

Интересно будет рассмотреть эту повесть в сравнении с английской экранизацией Уильяма Олдройда, вышедшей в 2016 году. По многим показателям эти работы отличаются, хотя и у кинокартины автором идеи значится сам Николай Семенович, но это может быть даже плюсом, поскольку пытаться создать атмосферу заведомо чужой культуры — чаще всего цель труднодостижимая. Действие фильма переносит нас в Викторианскую Англию. Скука тамошней Катерины носит совсем иной характер: она живет в чудовищной атмосфере насилия и равнодушия, вместо духоты — холод, а её история — ода феминизму, в конце которой ей удается-таки вырваться из-под гнета мужчин. Но об этом после.

Тяжелая зависимость формируется, когда твоя ситуация кажется безвыходной, и новый человек своей заинтересованностью обещает сдвинуть дело с мертвой точки. Тебе кажется, такие перемены (всегда радикальные, в ситуацию бросаешься с головой) полностью изменят твою жизнь, ты упиваешься мыслью о будущем спокойствии, беззаботности и счастье, иногда видишь в этом идеальную возможность убежать от всего, что беспокоит: рядом есть человек, на которого можно положиться, который готов удивлять, приходит, когда тебе нужна помощь. Иногда даже забывается тот факт, что чувство беззащитности было изначально, а твой шевалье мог и не знать о своей великой роли, преследуя исключительно свои цели. Так или иначе, ловушка захлопнулась, давая другу сердца огромный простор для манипуляций.

Мы не можем осознать, насколько хуже или лучше была ситуация до появления "объекта симпатии", мы боимся вернуться в "страшное прошлое", которое сейчас, возможно, и не окажет на нас такого разрушающего воздействия. Зависимые отношения становятся самоцелью, некоторые, вкладываясь морально и материально, всё больше проглатывают "крючок" (если раньше зависимость носила тип алкогольной (уйти от проблем), то теперь — азартных игр (тяжело признать поражение, хочется отыграться, а чем больше тратишь, тем меньше вероятности это осуществить)), в этом плане обе продемонстрировали невероятную стабильность, видимо, катиться уже было просто некуда.

Был ли финал результатом особенностей менталитета? Неужели в русской женщине действительно есть такая тоска по мужскому началу, которая не дает нам бунтовать? Нет, думаю, это тут не причем. Конец истории был следствием выбора: когда всё разрушено, можно остаться на развалинах и построить новый город (успокоиться, взять жизнь в свои руки и понять, что того, что беспокоило, уже нет, нужно идти дальше) или разрушить себя вместе с ним.

Вот и познакомилась я с лесковым. И результат вполне положительный. Хотя русофильством от него веет неслабо, конечно. Наверное, даже с перебором. Этой книге, пожалуй, поставила бы высший балл, кабы не невнятный, смазанный финал или даже незаконченность, потому что в конце размещены отрывки из неслучившегося продолжения. Жаль, потому что читать о семействе протазановых было интересно. Причем, название забавное, ибо большая часть книги вовсе не о крушении фамилии, а о самом расцвете ее. И основной перс - женщина. Во как.

Княгиня у лескова образовалась вовсе не из знати, а красавица-бесприданница, вышедшая замуж по большой любви. И от нее в результате вышло куда как больше пользы, чем от всяких родовитых господ того века. Хотя временами все ж таки доносились некие элементы чисто барского самодурства из ее будуара и бравирование чисто русскостью, содержание своего мини-двора из приближенных (очень колоритных, кстати), высокомерие и надменность. Ибо лично я, например, не вижу ничего худого в вольтерьянцах, а лесков со своей княгиней морщили носы. Нда.
То есть в иностранных мыслях и опыте, безусловно, есть много хорошего и полезного. И люди бывают разные независимо от нации. И лесков с княгиней вроде как и не поносили все западное, но ментальное хмыканье так и слышалось.

Впрочем, даже и так княгиня была много лучше всяких фарисеев из высшего света, включая даже свою родню. Потому как реально думала и заботилась о своих (и не только) крепостных, в отличие от тех, кто бегал по монастырям и раскидывался монетой, чтобы украсить иконы и всякие святыни. Ибо прежде всего надо думать о голодающих и бедствующих живых людях, особенно, ежели они - рабы, то есть люди подневольные и бесправные.

Вот княгиня и пострадала за эту свою неправильность, неудобность. Ибо в свете развели сплетни, козни и, как в свое время поместили в институт дочь, так и отняли сыновей, ибо вдова. Нет мужской руки в хозяйстве. Но все ж таки она и сама виновата. К дочери, помещенной в казенное заведение, охладела и получила в ответочку равнодушие, если не больше, нелюбовь. И всю дорогу старалась возместить материально. Но ничего не исправишь деньгами, известно же от века.
С сыновьями тоже чего-то мудрила-мудрила, перебирала кандидатов в наставники, а потом то ли запугали ее, то ли не пойми что. Как-то лесков невнятно написал. В общем, растеряла всю силу духа и махнула рукой.
Примерно так же, то есть еще больше никак, относился к воспитанию отпрысков ее старший сын.

При этом оба - мать и сын просто неистово заботились в меру сил и возможностей о народе и прочих сословиях. Ну вот реально были очень хорошие люди. А собственных детей спустили в одно небезызвестное место в туалете. Никак не можно такое творить, особенно, дворянам. Чем выше летаешь, тем больше спрос. Так что своих отпрысков надо серьезно пестовать, чтобы не случилось такой вот захудалости рода из книги лескова.

Замечательный сборник из 23 рассказов, среди которых мне не понравилось шесть. Его открывает моя любимая "Ночь перед Рождеством" Гоголя. Затем идёт, уже знакомый по предыдущему сборнику, "Мальчик у Христа на ёлке" Достоевского, который оставил неоднозначное впечатление. После него нас ждут 14 рассказов Николая Лескова, из которых два: понравившийся мне "Неразменный рубль" и не зацепивший "Зверь", я читала в прошлом сборнике, из которого тут также присутствуют полюбившиеся мне: "Чудесный доктор" Куприна, "Ёлка" Чехова и "Ангелочек" Андреева. Так вот, из новых для меня рассказов Лескова, мне понравились:
"Запечатлённый ангел" - о том как ангел людей к церкви привёл;
"Жемчужное ожерелье" - в котором брат рассказчика жениться после двух недель знакомства;
"Привидение в Инженерном замке" - неожиданная страшилка, которая мне очень понравилась. Старинный замок с приведением и покойник. Что может быть лучше?
"Обман" - про похождения офицеров и то, как их обманули;
"Штопальщик" - презабавная история про большое счастье в новом году;
"Старый гений" - который помог старушке должника поймать и деньги с процентами вернуть;
"Пугало" - воспоминание о детстве, наполненном лешими, кикиморами и другими мифическими существами, а также о предубеждении;
"Фигура" - о добром Вигуре, который по совести жил.
Также мне понравились рассказы: "Бедный принц" Куприна - в котором мальчик сбежал из дома колядовать; и "Сапожник и нечистая сила" Чехова - о том, что не стоит завидовать, не зная чужих трудностей.

Миссионерство для христианства обыденное явление. Распространение христианства по миру происходило, в том числе и через миссионерство. Одной из задач главного героя повести, архиерея, было распространение православия среди коренных народов Сибири.

С самого начала произведения мы становимся участниками дискуссии по поводу неудач русского миссионерства по сравнению с чужеземным. Рассказчик-архиерей делает акцент, что сама эта деятельность должна основываться на тонкостях понимания Христа. И на примере картин, где изображен Христос, архиерей производит сравнение западного видения Христа и российского. Изображения Христа, которые любят в какой-либо стране, отображают понимание внутренней сути Его. Про понимание внутренних черт характера Христа, владыко рассказывает историю из своей службы. Суть которой в получении урока от местных дикарей по поводу веры в Бога и отношения к жизни.

Местное население было народом простым, незамысловатым и непосредственным. Например, возможность священниками прощать грехи раскаявшимся христианам, они воспринимали ка возможность грешить, а потом просто раскаяться. Поэтому к тем, кто крестился, у них не было веры, главы их коренных религий, отбирали у новокрещенных имущество и к ним были прочие притеснения. Бездумно насаждаемая вера вносила раскол и разлад в их веками сложившуюся жизнь.

Урок, полученный архиереем, был в том, что та вера и уклад жизни, сложившийся у местных аборигенов была очень близка к пониманию христианами Бога. А грубое вмешательство миссионеров оборачивало жизнь местного населения к саморазрушению. Что необходимо очень тонко подходить к миссионерству, упор делая на местные традиции, веру и на собственный пример воплощения христианских ценностей.

Архиерей собрался сам наведаться к местному населению и посмотреть, как ведется миссионерская деятельность на местах. Для этого он взял с собой замечательного старенького уже монаха, Кириака, который отказывался вести миссионерскую деятельность.
Произведения Лескова насыщены мудростью и символизмом. Например, когда архиерей пришел к Кириаку в его келью, то принес ему горшочек каши, тот ему предложил поесть этой каши с ним:

«– Ну, покушай у меня, владыко; твоим же добром да тебе же челом.»

Так и вышло при выполнении миссионерской миссии. Ехал владыко учить аборигенов христианству, а получил от них урок истинного христианского поведения.

Во время путешествия на собачьей упряжке, владыко пытался поучать своего проводника христианской премудрости и начал убеждаться в его неспособности к обучению. В дальнейшем случилась снежная буря, сани сломались и всё переменилось. Владыко впал в поведение недостойное христианина, а местный дикарь, по-простому, на основе своей веры, продемонстрировал христианское поведение.

Этот пример может показывать, что для настоящей веры необязательно принадлежать к какой-либо религии, особенно к официальной её части, сильно много там формализма, скрывающего истинную ценность веры.

Кириак, в это время, ехал на другой упряжке, с вновь крещенным, который во время снежной бури, забрал всю еду и бросил его. В итоге Кириак погиб, но из-за своей высокой репутации среди населения, местные жители стали почитать "кириакова Бога", уверовали в него и принимали христианство.

«Добрый народ у костей доброго старца возлюбил и понял бога, сотворившего сего добряка, и сам захотел служить богу, создавшему такое душевное «изящество».»

Название книги может говорить не столько о крае земли, сколько о пограничном состоянии света и тьмы, когда проявляется истинная вера человека.

Книга будет интересна людям интересующимся русским православием, русской историей и многонациональным народом России. Повествование ведется в виде сказа, с успокаивающим ритмом. Поэтому я получал отдых от прочтения.

Вот что по поводу миссионерства, среди коренных народов Востока, говорит митрополит Антоний Сурожский:

«В жизни старца Силуана, о котором некоторые из вас знают или читали, есть рассказ о том, как он обсуждал миссионерскую деятельность с одним из русских епископов, живших на Востоке. Этот епископ был очень прям, очень убежден и очень фанатичен. И Силуан его спросил: как же вы стараетесь убедить, обратить в христианство людей, которые вас окружают? Тот ему ответил: я иду в буддийское капище и обращаюсь ко всем присутствующим, говорю им: то, что вы видите, все эти статуи – это идолы, это камни, это дерево, это ничто; бросьте, разбейте, поверьте в истинного Бога!.. Силуан ему говорит: а что с вами тогда случается? Миссионер ему отвечает: эти бесчувственные, безумные люди меня выкидывают из храма и бьют!.. Силуан ему говорит: а знаете, что вы могли бы достичь лучших результатов, если бы вы пришли в их храм, посмотрели, с каким благоговением эти люди молятся, как они чтут свою веру, позвали бы нескольких из них посидеть на лестнице снаружи и сказали бы: расскажите мне о вашей вере... И каждый раз, когда то, что они говорят, давало бы к тому повод, вы могли бы им сказать: как прекрасно то, что вы только что сказали! Если б только к этому прибавить вот такую-то мысль, как это бы расцвело в полную красоту!.. И так вы внесли бы в их мировоззрение то тут, то там ту или другую мысль из Евангелия или из веры православной. Вы их не обратили бы сразу, но вы бы обогатили их тем, что Христос принес на землю...»

Концентрированное удовольствие – вот то, что я ощущала, читая этот изумительный роман. Незаконченный роман «Захудалый род» - это шикарная портретная галерея. Среди описанных Николаем Семёновичем Лесковым типажей есть полусумасшедшие дворяне, добродушные чудаки, рвущиеся к дворянскому чину разбогатевшие простолюдины, челядь и приживальщики, мудрецы и шалунишки, великодушные простаки и надменные зазнайки, просветители и невежды,..

Остро автором поставлены вопросы пропасти между укладом деревенской и городской жизни, разными взглядами помещиков на хозяйствование и крепостничество, говорится о том, как дети не понимают родителей, в силу того что воспитываются вне дома, «в институтах», в отдалении от родного гнезда. Печально, что произведение не было завершено, ведь судя по всему это должна была бы быть интереснейшая семейная сага, или нет, скорее целый срез жизни Российской империи средины 19 века, времени перемен...

Эх, этот бы роман да рекомендовать для обязательного прочтения, но... мечты, мечты...

Цитата:

От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от Рождества до Крещенья, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль, хоть вроде опровержения вредного предрассудка, и наконец – чтобы он оканчивался непременно весело

Впечатление:
Книга- сборник у меня лежала с прошлого года, что-то я читала ранее, что-то в том году, до чего-то дошли руки сейчас. Книга для новогоднего настроения, вчитываешься, смотришь на елочку дома и становится так хорошо :) всем настроения. Решила им открыть новогодние чтения.

О чем книга:

Девочка со спичками- классика, грустная история, про то, что доброта не всегда находит хороших людей ;(

Рождественская песнь в прозе- про того самого Скруджа (Гобсека), который на старости лет и под Рождество остался один и три призрака Рождества показывают ему, как важна человечность и близкие люди и как страшно жить обиженным и жадным человеком. Лично мне больше нравятся экранизации.

Щелкунчик и мышиный король- классическая классика, читать с детками, смотреть балет, экранизации, спектакли, очень красивая сказка.
У меня мой Щелкунчик на елке пряничный ;)

Ночь перед Рождеством- тоже любимая классика, в том году удалось побывать в Мариинке на постановке в новогодние праздники, так давно мы не веселились, а какая это красота, сложно передать.

Жемчужное ожерелье- забавный святочный рассказ, события в аккурат Рождества происходят, по старым, русским традициям: хочу, как говорится жениться ) вынь да вылож, а вот откуп за невесту будет с хитрецой.

Неразменный рубль у рассказа есть аналог, кстати. Очень приятный рассказ, о том, как чудесные поистине вещи, должны попадать в чудесные руки, ведь только так они будут иметь свою силу.

Привидение в Инженерном замке. Из кадетских воспоминаний- казалось бы мистический рассказ с отсылкой к кентервильскомутпртвндению, так думаешь. Но все гораздо поле, просто главные герои дети.

Мальчик у Христа на ёлке тяжелый рассказ, совсем не праздничный, но про важную тему, а что если тебя никто не любит, кроме Бога нашего? И ведь умирали так Сиротки, без подарков и настроения, но с любовью Божью.

Мальчики- Володя приехал! Пацана так ждали дома и родители и сестры. А приехал он с другом-гимназистом, который и подбил его бежать в Америку, для завоевания новых земель. Беглецов нашли.

На святках- удивило, что обычно дети посещают родителей, а тут вышло, как-то наоборот, у родителей покровительство и беспокойство за дочь, которая вышла замуж, уехала из деревни и писем не пишет. Но под Рождество удалось старикам отправить весточек, которая всех растрогала.

Страшная ночь- когда гадания это зло и потом везде смерть мерещиться, даже взрослый может умом поехать ) отсюда вопрос: «Ребят, как вызвать пиковую даму, а главное для чего?» ;)

Ночь на кладбище- ну, что тут скажешь, что пить надо меньше или брать извозчика ;)

Чудесный доктор книжная впечатляла здесь

Извозчик- знаем мы уже истории про старуху процентщицу и, что кончила она не очень из-за безумства некоторых личностей. Рассказ очень похож на «Преступление и наказание», но история с более закругленным концом, но про человеческие пороки, которые, наверное сон не перебьет.

Лёля и Минька- врать плохо и все начинается с мелочей, рассказ нужно с детками разбирать, так как может быть непонятно почему один ребенок за двойки получает подарки, а второй наказание.

Читать/ не читать: читать, создается настроение

Впервые я прочитала эту трагическую повесть ещё в школьные годы. Признаюсь честно, без особого удовольствия, потому что в подростковом возрасте девочке хочется читать книги о любви и про любовь, желательно со счастливым концом, а тут вдруг про какого-то тульского оружейника, блох и белую горячку заставляют. Помню, даже сочинение по литературе писали. Но, перечитав повесть в более зрелом возрасте, я взглянула на поднимаемую тему другими глазами.
Не нужно было Левше возвращаться в Россию так скоро! Встал бы на ноги, разбогател и мог бы лететь, куда душе угодно! Но судьба распорядилась иначе.
Да ещё этот глупейший спор с английским моряком на обратном пути.
Сам собой напрашивается вопрос: вот почему русский народ такой дурной? Завистливый? Глупый? Любящий всё заморское? Ненавидящий родные таланты и успехи? Плюющий на родного брата, его несчастье и плохое самочувствие? Когда мы, наконец, прозреем, подобреем и поумнеем?
Лесков умеет трогать за самые натянутые струны души. Книги создаются для того, чтобы передавать житейскую мудрость и опыт народа, делать нас лучше, добрее к людям, радоваться чужим талантам и способностям, принимать и ценить таких самородков, как Левша.