© Макеев А.В., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Смерть под старой ивой

1

Деревня Антонова Балка ничем не отличалась от других деревень, затерянных в бескрайней российской глубинке. Деревня как деревня: полторы сотни дворов, чуть больше тысячи постоянно проживающего населения, у которого огороды, сенокосы, скотина и прочие исконные деревенские интересы и заботы. И, конечно же, в Антоновой Балке свои особенные деревенские взаимоотношения и законы. Они неписаные, но соблюдаются добросовестно, старательно, из века в век, и тому имеются веские причины. Если, допустим, ты сегодня не поможешь мне с сенокосом, то завтра я не помогу тебе с огородом. А если, скажем, я сегодня в чем-то тебе совру, то завтра ты перестанешь со мной общаться, потому что не стоит иметь никаких дел со лжецом. Ну а если никто не будет друг дружке помогать и все друг другу станут лгать, то в деревне поселится взаимное недоверие. И как тогда выживать в непростой деревенской жизни – без помощи и доверия? Потому-то в Антоновой Балке почти не было краж – ведь разве можно украсть у того, кому ты веришь, а он верит тебе? А уж о прочих изуверствах и злодействах вроде убийств так никто и слыхом не слыхал. Деревня жила по своим законам и судила по своим законам, и эти законы, надо сказать, были разумнее и человечнее, чем Уголовный кодекс.

Конечно, не все в Антоновой Балке подчинялись охотно и по доброй воле таким законам. Обитали здесь и свои собственные, деревенские смутьяны, правонарушители и прочие, так сказать, маргиналы. Но пребывали они где-то на обочине деревенской жизни и никому особо не мешали. А потому исконные жители деревни не обращали на них особого внимания и вообще относились к их существованию философски. Живут, дескать, вот пускай и живут, как хотят, лишь бы другим не мешали жить.

Точно так же, кстати говоря, селяне относились и еще к одной категории деревенских обитателей – дачникам. Живут себе, и бог с ними: у них своя жизнь, а у селян – своя.

Надо сказать, что Антонова Балка располагалась в удивительно красивой местности. Тут тебе и речка с кряжистыми, старыми ивами по берегам, и заливные луга на другом берегу речки, и лесок с грибками и ягодками в нем. А какой воздух, а какая тишина! Благодать земная! А если к тому же учесть, что деревня располагалась неподалеку, всего в двадцати километрах от районного центра, то понятно, что городские богатые люди просто жаждали построить в таком благолепии себе дачу! И – строили. С каждым годом таких дач в Антоновой Балке становилось все больше. Но обитатели дач никак не нарушали устоявшегося размеренного ритма селян и даже приносили им некоторую выгоду. Они покупали у местных жителей молоко, огурцы, помидоры и другую деревенскую продукцию.

И вот в такой-то размеренной и всем понятной жизни случилось страшное происшествие! Убийство! Убили-то, как выяснилось потом, не деревенского, а какого-то постороннего мужичка, которого никто в деревне никогда и не видел. То есть пришлый был мужичок, чужой. Но кому от этого легче, если в Антоновой Балке никто никого не убивал отродясь! Ни своих, ни чужих! А тут нате вам, самое настоящее убийство!

Первой обнаружила убитого деревенская жительница баба Люба. Случилось это ранним утром в четверг. На дворе стоял июль, лето в самом разгаре, и денек обещал быть расчудесным. Баба Люба шла по берегу речки вдоль старых ив и вела на веревочке козу, чтобы выбрать для нее подходящее место для выпаса. И вдруг увидела лежащего под старой ивой мужчину. Причем бабе Любе показалось, что он не деревенский. Деревенских мужиков она могла бы узнать издалека и с полувзгляда, а в этом было что-то чужое.

Вначале баба Люба подумала, что человек спит. Ну а что тут такого? Июль, погода стояла самая что ни есть летняя. Так почему бы мужчине не поспать под ивой? Так подумала вначале баба Люба, но тут же и передумала. Во-первых, было раннее утро, а потому довольно-таки прохладно и росисто: прохлада и роса давно уже разбудили бы человека. А он почему-то не просыпался. И к тому же уж очень в неудобной позе лежал незнакомый человек: нога – подвернута под себя, рука – закинута за голову. Этак скоро онемеет и рука, и нога, а человек даже не шевелился.

Тогда баба Люба подумала, что этот незнакомый мужчина пьян. С пьяных-то что возьмешь? Уж они-то могут лежать как угодно, в самых странных позах. Но мужик-то совсем не шевелился, и казалось, даже не дышал!

– Эй! – несмело позвала баба Люба. – Эй! Подымайся! Ведь прохладно! Застудишься еще!

Но мужчина даже не шевельнулся. Преодолевая страх, баба Люба подошла поближе – и тут же в страхе отпрянула. Она поняла, что человек – мертвый. Да-да! Уж она-то навидалась мертвецов за всю свою долгую жизнь и знала, как отличить мертвого от живого.

Вокруг головы мужчины расплылось темно-бурое пятно. Ясно, что это кровь, а значит, у человека разбита голова. А поскольку сами себе люди разбивают головы редко (да и обо что тут было ее разбить – о старую иву, что ли?), то вывод напрашивался сам собою: незнакомца убили! Убили самым настоящим образом!

Не помня себя от страха, баба Люба вместе с козой на веревочке с невероятной для старухи резвостью помчалась обратно в деревню и вскоре была у дома сельского главы Николая Ивановича, которого застала дома, ибо он в связи с ранним часом не успел еще выйти из хаты и тем более добраться до деревенской конторы – своего рабочего места.

– Ой, убили! – заголосила баба Люба. – Как есть убили… то есть совсем! Там он и лежит… а голова у него – совсем разбитая! Кровищи… Главное, я ему говорю: вставай, а то, не ровен час, простудишься, а он лежит и не шевелится! И кровища вокруг его головы… Ой, убили! Да это что же такое творится!

На заполошные вопли бабы Любы из дома тотчас выскочили сам Николай Иванович, его жена Наталья, двое их малолетних детей и даже кошка.

– Ты это чего? – спросил Николай Иванович у бабы Любы. – Чего, спрашиваю, голосишь? Что случилось?

– Ой, убили! – дала баба Люба исчерпывающий ответ. – Как есть убили… насовсем! Главное – лежит и не шевелится… И вроде как кровища вокруг головы… Густая такая, черная…

– Кого убили? – вытаращился на бабу Любу Николай Иванович. – Где убили? Говори толком!

Но толком баба Люба говорить не могла – уж слишком большое впечатление произвела на нее увиденная картина. Пришлось взяться за дело Наталье, жене Николая Ивановича. Она напоила бабу Любу водой, присела с нею рядом, похлопала по плечу… И только тогда баба Люба обрела способность изъясняться более-менее внятно и поведала Николаю Ивановичу об увиденной ею ужасной картине.

– Да врешь ты все! – не поверил бабе Любе Николай Иванович. – Какое такое убийство? Чтобы у нас в деревне да кто-то кого-то убил?.. Зачем? Не верю… Просто лежит небось под ивой пьяный… А тебе померещилось…

Баба Люба уже пришла в себя настолько, что даже смогла обидеться на Николая Ивановича за такие его слова.

– А ты сходи да посмотри сам! – надулась она. – И тогда поймешь, вру я или нет. Я, милок, навидалась на своем веку всяких – и живых, и покойных. И одного от другого отличить могу. Так вот ты сходи и посмотри – пьяный он или мертвый. На то ты и начальство. А потом будешь просить у меня прощения за твое ко мне недоверие. Ну, иди, чего встал как столб!

– Да где же он лежит конкретно, этот твой покойник? – по-прежнему недоверчиво спросил Николай Иванович.

Баба Люба назвала точные координаты, и сельский глава нехотя поплелся к предполагаемому месту. А баба Люба тем временем побежала по деревне, чтобы сообщить народу сногсшибательную новость – у них в деревне покойник, да и не просто покойник, а кем-то убитый. А это значит, что в Антоновой Балке также обретается и самый настоящий убийца. Иначе откуда бы ему взяться, душегубу-то? Не с неба же он свалился и не из-под земли образовался! Стало быть, свой, антоновский. Вот ведь до чего дожили – свои собственные душегубы в деревне объявились! Баба Люба бежала вдоль по улице от двора ко двору, а несчастная голодная коза волочилась вслед за ней на веревке.

…Покойника Николай Иванович обнаружил в точном соответствии с координатами, указанными бабой Любой. Недоверчиво и осторожно Николай Иванович приблизился к лежащему человеку, окликнул его и даже потрогал рукой. И только после этого убедился, что незнакомый мужчина и в самом деле мертв, а значит, баба Люба ничего не выдумала и ни в чем не соврала. И действительно, вокруг головы лежащего мужчины темнело большое расплывшееся пятно. Почти вся трава под старой ивой была покрыта пугающей темно-коричневой жижей. Кроме того, такой же жижей были испачканы и волосы мертвого незнакомца. Несомненно, это загустевшая кровь. Как будто чья-то вражья рука взяла и ударила незнакомого мужчину по голове каменюкой или чем-то другим, таким же тяжелым.

«Вот так дела… – озадаченно подумал Николай Иванович. – Так что же – и вправду убийство? У нас, в Антоновой Балке – и убийство?.. А главное – за что? И – кто? И – откуда в деревне взялся этот человек… ну, которого убили? Ведь он явно не наш… а уж своих-то я знаю всех наперечет! Может, он приехал из города? Может, и так: сейчас эти городские наезжают к нам ежедневно. Но опять же за что его убили? И, главное дело, кто? Что же, в Антоновой Балке завелся свой собственный убийца? Вот так дела…»

Какое-то время Николай Иванович пребывал в растерянности и даже в прострации, но затем очнулся, взял себя в руки и отправился обратно в деревню – звонить в районную полицию.

В районной полиции поначалу тоже не поверили, что в деревне Антонова Балка случилось убийство.

– Да ну, – с сомнением сказал дежурный. – В вашем селе да убийство? Да у вас там даже домов не запирают по причине отсутствия воров, а вы мне про убийство… Напился, я так думаю, какой-нибудь ваш мужичок, да и прилег под ивой. Ничего: очнется, протрезвеет и будет как новенький!

– Нет, – возразил Николай Иванович. – Не напился и не прилег. В том-то и дело. Я сам видел. Лежит. Мертвый. И вокруг головы кровь. По всей траве и на самой голове тоже.

– Кровь, говоришь,? – озадаченно произнес дежурный. – Ну… В общем, ждите оперативную группу. А пока организуйте охрану места происшествия, чтобы никто посторонний туда не совался…

– Зачем? – не понял Николай Иванович.

– Так полагается, – дал исчерпывающий ответ дежурный и отключил связь.