Глава 2

Полковник Гуров любил делать все собственными руками. Он хорошо понимал, что такая позиция не всегда конструктивна, а порой даже сомнительна, но характер – это судьба, любил повторять он. Его друг и напарник полковник Крячко, весельчак и отчаянная голова, в ответ только понимающе хмыкал, а начальник Главного управления МВД генерал Орлов стучал кулаком по столу и ругался, обзывая упрямую парочку авантюристами и махновцами. Впрочем, эти громы и молнии редко выходили за пределы его генеральского кабинета, потому что с Гуровым и Крячко его связывали не только служебные, но и долгие товарищеские отношения, а в глубине души он, пожалуй, просто любил их, как собственных братьев. Тем более что Гурову, как правило, везло.

Уверен был он, что повезет ему и сегодня. А дело достаточно серьезное. Вместе с Крячко они намеревались взять сегодня опасного преступника по кличке Статист. На самом деле этот человек являлся в своей области деятельности далеко не статистом – он был индивидуальностью самобытной. Здесь просто имела место путаница понятий, и солидный термин «статистик» в простонародье заменился словом «статист», не имевшим к науке статистике никакого отношения. Преступник, за которым охотился Гуров, тоже не имел никакого отношения к статистике, если только не принимать во внимание печальную статистику преступлений, но собирателем статистических данных представлялся довольно часто. А еще он бывал чиновником из Комитета по делам ветеранов, инспектором Министерства социальной защиты, представителем разных благотворительных фондов. Карманы у него были набиты удостоверениями, фирменными бланками, сертификатами и прочей макулатурой, очень похожей на настоящую. Статист подделывал даже такие бумаги, которые подделать не проще, чем американский доллар. Гуров подозревал, что этот тип имеет знакомства в определенных кругах и, соответственно, доступ к документам и базе данных. Он выискивал в Москве и области ветеранов войны и труда, заслуженных, ушедших на покой в чинах и с хорошей пенсией. Обманом проникал в их дома, плел доверчивым старикам про новые несуществующие инициативы правительства, обещал золотые горы, быстро становился едва ли не первым другом, а потом уходил, унося с собой ордена, ценные вещи и деньги. Мерзавец, по свидетельствам потерпевших, отличался великолепными манерами, выглядел солидно и положительно. Старики, которым на склоне лет так не хватало человеческого тепла, покупались на сладкие речи Статиста, а про его истинную сущность узнавали, лишь став жертвами…

Но это еще полбеды. У Статиста имелась одна личина, которую он обнаруживал не слишком часто… Два или три раза обманутые им старики спохватывались и пытались поднять тревогу. С ними Статист расправлялся мгновенно и безжалостно. Поэтому Гуров испытывал к нему особую ненависть, какую нечасто испытывал даже к преступникам. Все-таки его профессия предполагала более отстраненную позицию, он был служителем закона, его инструментом и не должен был привносить в свои действия ничего личного. Но Гуров считал, что со Статистом у него личные счеты. Слишком долго этому негодяю удавалось уходить от расплаты. Он был дьявольски осторожен, действовал всегда в одиночку, никому не доверяясь, и очень выборочно контактировал с представителями криминального мира. Что называется, волк-одиночка.

Но на этот раз Гуров рассчитывал на удачу. Им с Крячко удалось получить информацию от осведомителя, что Статист в последнее время очень интересовался неким Бороденко Петром Сергеевичем, одиноко проживавшим в трехкомнатной квартире в районе «Аэропорта». Бороденко в былые годы работал в секретном конструкторском бюро – разрабатывал новые виды авиационного топлива. Должность занимал немалую, был неоднократно награжден правительственными наградами, материально ни в чем не нуждался, к тому же после смерти жены, дочери прославленного маршала, ему досталось приличное наследство. И вот на покой этого престарелого, много испытавшего на своем веку человека решил покуситься алчный и беспринципный Статист. Как ни странно, вышел он на Бороденко через преступный мир. А дело было в том, что у Петра Сергеевича имелся племянник, типичная «паршивая овца», с малых лет тянувшийся к уголовной романтике. К тридцати годам он ее вполне удовлетворил и стал своим в воровском мире. Однако своего заслуженного дядю он уважал и побаивался. Мыслей покуситься на его богатство у него никогда не возникало. Просто он похвастался своими родственными связями в одной сомнительной компании, и это услышал Статист. Вряд ли он ставил кого-нибудь в известность о своих планах, но по счастливой случайности в тот день и в той компании оказался один сметливый человек, оказывавший Гурову услуги по части закрытой информации. Именно он подкинул Гурову мысль о Бороденко.

За домом бывшего конструктора установили наблюдение, и наконец поступило сообщение, что в районе «Аэропорта» появился человек, похожий на Статиста. Он подъехал на хорошей машине, одетый с иголочки, в руке – солидный кейс с секретным замком. Подозрение он вызвал тем, что долго крутился вокруг дома, где проживал Бороденко, выяснял обстановку, расспрашивал о чем-то прохожих. Затем, усевшись в машину, провел там почти весь день – как предполагали оперативники, изучал распорядок дня Бороденко. К вечеру он уехал. На следующее утро Гуров решил устроить в квартире бывшего конструктора засаду.

С Бороденко предварительно созвонились, объяснили в общих словах ситуацию, попросили не открывать дверь незнакомым. Сами явились накануне вечером, когда Бороденко уже готовился ложиться спать. Он долго проверял через цепочку краснокожие удостоверения, придирчиво вглядывался в лица.

– Сами звонили, чтобы не открывал, а сами приволоклись в такой час! – ворчал Петр Сергеевич, сличая фотографии с оригиналами. – А где гарантия, что вы и не есть тот самый? Нет такой гарантии! Но меня на мякине не проведешь! Я, господа хорошие, в суровые времена жил и жив остался! Вам такое и не снилось, что я на своем веку повидал!

– Ну это положим! – обиделся Крячко. – Нам много чего снилось, между прочим! Вот вчера только такое во сне привиделось – просто удивляюсь, как меня инфаркт во сне не хватил! Фильм «Чужой» видели? Так я с этим чужим…

– А я шуток не люблю, молодой человек! – холодным тоном перебил его Бороденко, возвращая документы. – Особенно когда моей жизни угрожает опасность. Понимаю, что вам это безразлично, но все же попрошу воздержаться в дальнейшем…

– Вот тут вы не правы, – покачал головой Гуров. – Мы потому и здесь, Петр Сергеевич, что ваша безопасность нам далеко не безразлична. А шутки у нас – обычное дело. Снимаем накопившийся стресс, вы уж простите…

– Я вам не судья, – пробурчал старик, откидывая дверную цепочку. – У вас свои обычаи, у меня свои… Проходите! Только туфли сразу снимайте – у меня домработниц нету!

Петр Сергеевич проводил их на кухню и предложил чаю. За чаем обговорили план возможных действий.

– Он тянуть не будет, – уверенно заявил Гуров. – Вся нужная информация у него имеется, а действовать он привык быстро. Никто еще ничего не понял, а наш мародер уже далеко… Но на этот раз мы ему копыта поотрываем. Обычно он по утрам ходит. Утром люди менее опасливы, да и соседи в основном на работе. Действует он в одиночку, никому не доверяет. Так что возьмем мы его без труда, думаю. Единственная закавыка – придется вам с ним немного пообщаться, Петр Сергеевич. Сможете?

– Если дело того требует, – сурово отозвался Бороденко, – то ничего невозможного быть не может. У нас и в лексиконе такого слова не было – «нет». Было слово «надо»!

– Ну, значит, все в порядке, – улыбнулся Гуров. – Значит, вам надо будет завести с ним беседу, чтобы он обозначил свои намерения, чтобы, так сказать, привел в действие свои преступные замыслы. А тут уж мы и включимся. У нас с собой и аппаратура кое-какая имеется, и разрешение прокуратуры на нее. Мы ее сейчас установим – только нужно решить, где вы с ним будете беседовать. Сами понимаете, чем шире доказательная база, тем дольше голубку сидеть. А в случае чего мы рядом, не бойтесь…

– А я ничего и не боюсь! – отрезал Бороденко. – Я свое отбоялся.

– Ну и отлично. Советую вам вести переговоры с этим фруктом в гостиной. И аппаратуру там проще спрятать, и вам удобнее, и нам сподручнее будет…

– Смотрите сами. В гостиной, значит, в гостиной, – проворчал Бороденко. – Один вопрос – вы сами в процесс включаться будете или вам специальный сигнал подавать нужно?

– Сами разберемся, Петр Сергеевич, – успокоил его Гуров. – Мы же разговор через наушники контролировать будем. Когда жареным запахнет, не сомневайтесь, мы подключимся. Вы только постарайтесь сделать вид, что поддались на его бредни и ничего не подозреваете.

Бороденко немного подумал.

– И долго прикажете мне притворяться? – спросил он подозрительно. – Мне в магазин выходить надо, воздухом подышать. А что, если этот ваш аферист не придет завтра? Или вообще не придет? Тогда что?

– Придет, куда он денется? – уверенно сказал на это Гуров. – Все сходится, что придет.

– Это хорошо, если придет, – заметил Бороденко. – Потому что кормить мне вас, прямо скажем, нечем. Мне в моем положении приемы устраивать не с руки. А без пищи человек, как известно, месяц протянуть может. Конкретно насчет вас не знаю. Только на кормежку не надейтесь, прямо заявляю!

– Да вы не беспокойтесь! – ответил Гуров, в душе удивляясь прижимистости старика. – Думаю, мы и проголодаться не успеем. А если уж совсем невмоготу станет, сбегаем куда-нибудь, перекусим. А переночуем здесь где-нибудь, на диванчике, если позволите.

Проголодаться они, конечно, успели, особенно полковник Крячко, который к проблеме питания относился всегда предельно серьезно. Однако заниматься этой проблемой им было некогда, тут Гуров угадал правильно. Статист оказался ранней пташкой и уже в девятом часу утра позвонил в квартиру Петра Сергеевича.

Собственно говоря, прямых доказательств, что звонит именно Статист, ни у кого не было. Но Бороденко никого не ждал, а Гуров ждал именно Статиста – отсюда и вывод.

Аппаратура уже готова. Гуров еще раз объяснил Петру Сергеевичу, что нужно сделать, и вместе с Крячко укрылся в спальне. Эта комната по странной прихоти хозяина была напичкана мебелью под самую завязку. Кроме кровати, здесь стояли два шкафа, два кресла, четыре тумбочки и небольшой стеллаж с книгами. Затеряться среди такой выставки несложно, но зато и передвигаться по спальне довольно затруднительно. Гуров спрятался за дверью, а Крячко вместе с магнитофоном забрался под кровать. Он же через наушник контролировал ход переговоров, которые вскоре развернулись в гостиной. Гурову возле двери и без наушника было слышно почти каждое слово.

Первые же фразы, прозвучавшие в гостиной, убедили его в том, что подозрения не напрасны. Ранний гость, явившийся к Бороденко, действовал по знакомому сценарию. Слова приветствия были, естественно, произнесены еще в прихожей, поэтому визитер сразу приступил к делу.

– Если не ошибаюсь, Петр Семенович Бороденко? – с подъемом произнес он.

– Сергеевич! – буркнул хозяин.

– Пардон! Заработался! – мгновенно отреагировал на собственную оплошность гость. – Само собой, Сергеевич! Я так и хотел сказать – Сергеевич, а сорвалось совсем другое. Голова, знаете, забита идеями. Тысячи новых проектов, тысячи фамилий… Кстати, разрешите представиться – Попов Валентин Иванович, сотрудник республиканского музея отечественной авиации. Зная вас как крупного специалиста в этой области, я не мог с вами не связаться. Надеюсь, наши начинания вам тоже будут интересны.

– Какие еще начинания, молодой человек? – сердито сказал Бороденко. – Это у вас начинания, а мне уже заканчивать пора. Пожил, слава богу, народу послужил, государству… Укреплял, так сказать, мощь в меру своих скромных сил. Знать бы тогда, что вы со страной теперь сделаете…

– Уверяю вас, я тут ни при чем! – горячо сказал Попов. – Мои убеждения – что государство должно расти и крепнуть. А чтобы не забывали про тех, на кого надо равняться, мы и открываем новый музей. Это будет новое слово в музейном деле! Финансирование взяло на себя государство, и тут проблем никаких нет. Просто нам нужно теперь собрать воедино опыт и кое-какие раритеты. Чтобы создать полноценную экспозицию, понимаете? Люди не должны забывать, кто строил великую страну!

– Ну а я-то тут при чем? – недружелюбно спросил Бороденко. – От меня-то чего вам надо?

– Чего угодно! Рассказов о славных днях, может быть, какие-то сувениры, старые газеты. У вас наверняка и награды имеются, правда? И вообще, расскажите о себе для начала. Надеюсь, вы никуда не торопитесь? Мне говорили, что вы живете совсем один?

– Кто это вам говорил? – подозрительно спросил хозяин. – Кому какое дело, с кем я живу? Нет никому никакого дела!

– О, я только в том смысле, что нам никто не помешает, – заметил Попов. – Откровенно говоря, я настроен на долгую и увлекательную беседу. Не возражаете?

Гуров с волнением вслушивался в звуки, доносившиеся из гостиной. Ему показалось, что он различает сердитое сопение Петра Сергеевича – тому явно не терпелось выпроводить непрошеного гостя за дверь, но все-таки он вовремя вспомнил об инструкциях, которые давал ему Гуров, и нехотя продолжил переговоры.

– Отвык я беседовать, молодой человек, – ворчливо сказал он немного погодя. – Один я да один. А сам себе какой собеседник? Так что получается, что зря вы ко мне пришли. Даже и начать с чего, не знаю…

– А давайте посмотрим ваш архив! – предложил Попов. – Ну, храните же вы какие-то вещи, дорогие вашему сердцу, – те же ордена, грамоты, то-се…

– А вам какое такое дело до орденов моих? – враждебно заговорил старик, но опять вспомнил про инструкции и тут же буркнул: – Ладно, давайте смотреть. Чего только в них интересного, не понимаю!.. Вот сюда тогда прошу – в соседнюю комнату!

Гуров услышал, как оба собеседника протопали в дальнюю комнату. Там тоже был установлен микрофон, но слышать разговор теперь мог только Крячко, и Гуров слегка напрягся. Контролировать ситуацию полностью он уже не мог, выйти из своего убежища тоже не мог. «Будем надеяться, что Стас не заснул под кроватью, – с мрачным юмором подумал Гуров. – Это, кстати, вполне возможно, учитывая нашу ночевку на холодном диване. Очень бы не хотелось!»

Ему показалось, что откуда-то издалека донесся стук дверцы – похоже, Бороденко открыл какой-то шкаф. И в следующую же секунду кровать в спальне содрогнулась, точно подброшенная землетрясением, и из-под нее с искаженным лицом выскользнул Крячко. Еще не успев занять вертикальное положение, он прошипел: «Началось!» – и тут же вскочил, с ловкостью записного ковбоя выхватив пистолет. Гуров молча метнулся вон из спальни, тоже доставая на ходу оружие. А в дальней комнате вдруг шарахнул выстрел, а следом за ним – другой.

Пуля с треском расщепила доску в двери, к которой бежал Гуров, и тут же навстречу ему из этой двери выскочил человек в темном костюме, назвавшийся недавно Поповым. Он был взбудоражен сверх меры и пятился задом. Лица его Гуров не видел.

– Стоять! – крикнул Гуров. – Милиция!

Попов круто развернулся. Гуров успел увидеть вороненый ствол и автоматически нанес удар по руке. Еще раз грохнул выстрел, но пуля ушла в потолок. Гуров не успел ничего предпринять – следом за Поповым из дальней комнаты появился хозяин квартиры, бледный и страшный, как смерть. Трясущимися руками он поднял на уровень глаз пистолет и выпалил, целясь Попову в спину.