Глава 1

Последние числа октября принесли ненастье и жуткую слякоть.

Как всегда неожиданно для метеорологов и коммунальщиков ночью обильно повалил мокрый снег; температура до утра плясала вокруг нуля.

Снег ложился на провода и деревья, еще толком не сбросившие листву, пытался таять, потом застывал… Тусклое серое утро явило глазам покрытые ледяной коркой провисшие линии электропередачи и обломанные под тяжестью смерзшегося снега ветви старых вязов, растущих во дворе.

Толстая ветка, по размерам более схожая с бревном средних размеров, завалила дворовый проезд, умудрившись сучьями разбить заднее стекло темно-синей «десятки» и помять ее багажник. Стоявший прямо перед ней «Пежо» Гурова не пострадал. Машину только покрыло десятисантиметровым слоем снега, схватившимся сверху тонким ледяным панцирем.

Термометр за окном с утра застыл на отметке плюс три градуса.

С крыш и деревьев потихоньку закапало.

С владельцем пострадавшей «десятки», жившим в соседнем подъезде, Гуров знаком не был. Знал лишь, что зовут его Георгием. Общение ограничивалось инертно-вежливым «доброе утро (день, вечер)» при редких встречах у припаркованных автомобилей.

По-хорошему, из чувства мужской солидарности, надо было бы спуститься во двор, посочувствовать и помочь Георгию. Тот сейчас трудился над упавшей веткой, кромсая ее ручной ножовкой. Было видно, что споро работают не только руки, но и энергично шевелятся губы Георгия. Зарытое наглухо окно не доносило до ушей Гурова голоса. Однако о том, что конкретно произносил сосед, можно было догадаться без особого труда.

Настроение Гурова от настроения хозяина побитой «десятки» отличалось не сильно. Веских причин для хандры вроде бы не было, но по мелочи набиралось достаточно. А тут еще и погода мерзкая…

Две чашки крепкого кофе настроение не поправили, однако подвигнули на ремонт настольной лампы. Мария уже недели три просила заняться ее починкой. Надолго Гурова не хватило. Ковыряние отверткой в недрах лампы и осторожное постукивание по корпусу неисправности не выявили. Лев Иванович в сердцах плюнул на это дело и приказал сам себе: «Охолонись!» Затем бросил на стол отвертку и решительно улегся на диван.

Так на нем и пролежал до обеда, бездумно клацая пультом, переключая каналы телевизора в поисках чего-то интересного. Ничего стоящего не обнаружил, однако настроение вроде бы стало приходить в норму. И в этот момент зазвонил телефон.

Пока Гуров тянулся к аппарату, ему помечталось, чтобы звонок был от Марии или же, на худой конец, решил справиться о его здоровье Стас. Но надежды не оправдались. И Мария не напомнила о сегодняшней премьере, где ему обязательно нужно было присутствовать – и не забыть про цветы! И Стас о его здоровье не озаботился – за ним и раньше этого не замечалось.

Трубка заговорила скучным голосом дежурного по управлению. Он сухо и официально сообщил, что полковника Гурова срочно вызывает на службу генерал-лейтенант Орлов.

Настроение Гурова вновь покатилось по наклонной. Из ряда вон выходящим событием такой вызов не являлся, но сегодня был вполне логичным – как то лыко в строку…

Высказавшись от души в адрес начальства – и не только Орлова – он с тоской выглянул во двор. Оглядев хмарь небес и слякоть на земле, обреченно вздохнул и начал одеваться.

Побитая непогодой «десятка» ушла в ремонт, давая свободу для маневра. Снег с «Пежо» пришлось убирать руками. Щетка имелась, однако ледяная корка могла поцарапать краску автомобиля. Руки скоро заныли от холода, а ноги в тонких саламандровских туфлях промокли и захлюпали. Переобувание много времени не заняло, но в пробке, несмотря на выходной день, постоять пришлось. За время стояния было еще два звонка на мобильный. Дежурный по управлению настойчиво интересовался его продвижением к цели. Похоже, Гурова на службе ждали с нетерпением. Даже милиционер в будке, открывая шлагбаум, жестом показал, что ему надо спешить. Обложили, словно волка флажками.

Гуров поставил «Пежо» бок в бок с пожилым «Мерседесом» Крячко, в меру злорадно отметив, что выходной испортили не только ему. Настроение от этого сильно не поднялось, однако несколько стабилизировалось.

Стас сидел в кабинете и курил. Судя по окуркам в пепельнице, он уже минут сорок, как прибыл на службу.

– Ты где застрял, Лева? – спросил Станислав. – Орлов уже минимум три телефона сгрыз. Через каждую минуту звонит: «Где Гуров? Гуров еще не приехал? Когда будет Гуров?» Не иначе, влюбился в тебя безоглядно.

– Видел я в гробу такую любовь. Что, без меня жизнь встала? Кроме Гурова в управлении некому работать? Мир прекратил свое бренное существование? – ядовито спросил Лев Иванович, вешая куртку в шкаф.

– Ну, не то чтобы жизнь совсем встала… – протянул Крячко, оценив накал страстей, кипевших в старшем оперуполномоченном по особо важным делам. – И на меня ты зря злишься. Мой выходной, как легко можно заметить, тоже накрылся… медным тазом. Чего ты, Лева, весь взъерошенный? Что, первый раз нас так дергают? Пора уже и привыкнуть. Хочешь, сигаретой угощу – может, полегчает?

– Да не злюсь я на тебя. Просто настроение сегодня какое-то мерзопакостное, – пошел на попятную Гуров. – С самого утра душу тянет…

– Это не иначе как магнитная буря разыгралась, – нахмурил лоб Крячко. – Ты прогноз на сегодня не слышал? С возрастом, говорят, начинает сказываться. Стареем, брат!

– Ладно тебе, разнылся. Тоже мне старик нашелся, – фыркнул Гуров. – Потопали к шефу. Не в курсе, из-за чего тут пожар разыгрался?

Несмотря на воскресный день, генерал-лейтенант Орлов был облачен в мундир, причем застегнутый на все пуговицы. Наряд в сочетании со сдвинутыми бровями наводил на определенные догадки. Не иначе как имел нынче Петр аудиенцию на самом высоком уровне. А подобные встречи на его характер влияли не лучшим образом. Что-то последнее время Орлов стал сильно задумываться и излишне дорожить своим креслом. Или магнитные бури и на генералов имеют влияние? А может, как Крячко приметил, возраст сказывается…

Орлов не произнес ни слова упрека за долгое ожидание. Он встретил их, стоя у окна. Мотнул подбородком, одновременно здороваясь и указывая на стулья:

– Садитесь.

Гуров и Крячко, по примеру начальника не произнося ни слова, сели на предложенные места и вопросительно подняли глаза на Орлова. Генерал-лейтенант прошел к столу и уселся в кресло.

– Ну что, господа полковники, отдохнули от дел? – бодро и несколько фальшиво вопросил Орлов.

– Да уж… – единственно что нашел ответить Крячко. Гуров промолчал, чтобы не сорваться.

– Ну, раз отдохнули, тогда засучивайте рукава, – видя, что не встречает явного противления, удовлетворенно констатировал Орлов. – Труба зовет, и кони бьют копытом! Дело тут прорезалось… как бы выразиться получше… Ну, в общем, щепетильное.

– У нас в управлении только два идиота служат? – негромко, чувствуя, что начинает заводиться, спросил Гуров. – Не успели с одним расплеваться, как ты, Петр, нам очередное «щепетильное» подваливаешь. Мы скоро из оперов «по особо важным» превратимся в специалистов «по особо щепетильным». Из дома в законный выходной выдергиваешь. Или ты нас за Павку Корчагина держишь: «Смены не будет. Но мы-то здесь!» Последние слова Гуров произносил уже на высоких тонах.

– Не нервничай, Лев, – остановил Гурова Орлов. – Дело серьезное и действительно… щепетильное. И кому, кроме вас, такое можно поручить? Ткни пальцем, и я с тобой соглашусь. Мне с вами в дурачка играть некогда. С утра имел встречу с заместителем министра Свирским, и не только с ним… В общем, настоятельно попросили, чтобы было меньше огласки и больше дела. Что такое «настоятельно» – не мне вам объяснять.

– Ну и что же произошло? – уже более миролюбиво буркнул Гуров. Он знал, что с начальством спорить можно, но толку от этого мало. День сегодня явно не сложился, и, возможно, даже хорошо, что его выдернули на службу. А если судить по некоей обреченности в голосе Орлова, вызвал их он не зря. – И если можно, поподробнее.

– Поподробнее узнаете в протоколах, – обрезал его Орлов. – А общая картина такая… Вчера пропал Тимофей Зеленский, двадцати девяти лет, сценарист и режиссер телевизионных программ…

– Очередной деятель культуры на нашу голову! – простонал Крячко.

– Каждую субботу он по давно заведенной традиции приезжал на ужин к своим родителям, – не обращая внимания на реплику Крячко, продолжил Орлов. – Вчера Тим, так называли Тимофея Зеленского близкие, позвонил матери и сообщил, что будет обязательно, но не к шести вечера, как являлся обычно, а немного задержится. На час – не больше. Звонил из дома. Сказал, что только зашел в квартиру. Приведет себя в порядок, переоденется и сразу выедет к ним. Однако он не появился у родителей ни через час, ни через два. Вообще не приехал. Ни домашний телефон, ни мобильник на звонки не отвечали.

– Прием заявлений о пропаже гражданина – по прошествии трех суток… – опять встрял Стас.

– Не умничай и не мешай, – оборвал его Орлов. – Конечно, родители забеспокоились, подняли знакомых Тима, кого они знали, дали ориентировку в милицию, по их просьбе прозвонили по больницам. Поиски с вечера результата не дали. А утром неподалеку от метро «Планерная» в лесопарковой зоне рядом с Химкинским водохранилищем был обнаружен труп. В убитом опознали Тимофея Зеленского.

– Метро «Планерная»… это Тушино, – сориентрировался Гуров. – От «районщиков», значит, убийство перекинули на нас. И все из-за того, что этот самый Тим-Тимофей режиссирует на телевидении. Неужели он столь великая звезда отечественного «тиви».

– Если бы… – уныло протянул Орлов. – Фамилия Зеленский вам ни о чем и не говорит?

– Есть вроде бы такое лекарство – капли Зеленского, – нашелся Крячко.

– Капли Зеленина, – поправил Орлов. – Сердечное средство. Возможно, скоро и понадобятся. Потому как Зеленский Олег Эдуардович, отец Тима…

– Неужели!.. – словно от боли поморщился Крячко. У Гурова в памяти всплыло властное бульдожье лицо и в ушах загремел мощный глас. Именно глас – не голос…

– Зеленский Олег Эдуардович, депутат Государственной думы, вице-спикер, руководитель промышленной фракции, и прочая, и прочая… – безжалостно отчеканил Орлов. – Вот почему сегодня я имел честь получать указания по расследованию дела лично от замминистра Свирского в присутствии самого Олега Эдуардовича. Дело взято на контроль… – генерал указал пальцем на потолок и выразительно сжал губы.

– Н-да, Лева, залетели мы… – подытожил услышанное Крячко. – Это тебе не плюшки трескать. Папаша убиенного, прямо скажем, не простой слесарь, что обязывает…

– Кстати, Зеленский-старший вел себя очень сдержанно и корректно – и на месте преступления, куда он приехал на опознание, и в кабинете у заместителя министра. Было видно, что Олег Эдуардович сильно переживает, однако крепился и старался не показывать своего горя. Сказал, что готов оказать следствию любую посильную помощь.

– Сказать-то он сказал… – покачал головой Крячко. – Если б это еще и правдой было.

– Кто работал на месте преступления? Какие результаты дал осмотр? Кто из прокуратуры будет заниматься этим делом? – выдал ряд вопросов Гуров. Эмоции и худое настроение как-то сами собой отошли в сторону, уступив место профессионализму.

– Начали, естественно, по местоположению тушинские опера из райотдела, а после идентификации трупа подключились наши. Выехала дежурная группа во главе с капитаном Веселовым. От прокуратуры делом занимается Гойда – вы его хорошо знаете.

– Нормальный мужик, – одобрительно кивнул головой Гуров. – И, главное, палки в колеса совать не будет. Да и Веселов толковый следователь.

– Осмотр тела показал, что в Зеленского дважды стреляли. Одно ранение в бедро, второе – в голову. От второго он и скончался. Оружие брошено на месте преступления. По предварительным данным, убийство произошло между двадцатью и двадцатью двумя часами субботы. Документов и денег у погибшего не обнаружено. Собака след взяла, довела до асфальта и остановилась. Вероятно, убийца в этом месте сел в автомобиль и убыл с места преступления. Около десяти утра труп обнаружил местный житель, прогуливавший там своего пса. Вот основное, что я могу вам сообщить. Остальное найдете в протоколах у Веселова, – коротко обрисовал обстановку Орлов. – Какие будут вопросы?

– Неужели заказное? Оружие брошено на месте… Но рана в бедро? И деньги с документами пропали. Непрофессионально сработано, – наморщил лоб Гуров.

– Вряд ли там замешан специалист, – покачал головой Орлов. – Оружие уж больно специфическое – «наган».

– Нормально! – присвистнул Крячко. – Точно, не профессор работал. Давненько я с «наганом» не встречался. Нынче шпалеры попадаются все больше «глоки» да «беретты», на крайний случай «тульский Токарева». А тут «наган»! Прямо мезальянс какой-то… А окрестные жители случайно вчера вечером не видели, чтобы пролетка по Тушину разъезжала на рессорах и с граммофоном?

– Насчет пролетки разбирайтесь сами. А вот уж иголки граммофонные для клизмы я вам гарантирую, – рассвирипел Орлов. – Хватит болтать, подключайтесь к работе. Веселов на время следствия прикомандирован к вам. Он с Гойдой в кабинете у капитана. Только вернулись с осмотра места происшествия. Если для следствия понадобятся дополнительные силы и средства, будем изыскивать резервы.

– Что-то с трудом верится насчет резервов, – бормотнул себе под нос Крячко.

– Вопрос на засыпку, хотя ответ предвидится… Естественно, родственников убитого, особенно Зеленского-старшего, тревожить ни в коем случае нельзя, а если появится необходимость, то за две недели записываться у секретаря? – с кислой миной на лице спросил Гуров.

– Отнюдь. Олег Эдуардович сказал, если нужна его помощь, он в любое время суток готов встретиться с вами. Вот его прямой номер мобильника. Позвоните, назовете себя… Он в курсе, кто занимается делом. – Генерал Орлов протянул Гурову визитку с подчеркнутым номером телефона. – Еще вопросы есть? Нет? Тогда принимайте материалы у Веселова и входите в контакт с Гойдой. Сегодня к вечеру план оперативно-розыскных мероприятий должен лежать у меня на столе. Я обязан быть в курсе всего, чем вы занимаетесь. Докладываете о результатах расследования мне лично. Утром ровно в девять и вечером в восемнадцать. Что появится серьезное – доклад немедленно! Вперед, господа полковники! Шашки наголо и аллюр три креста!

Бодрый призыв уныло повис в воздухе без ответа. Генерал помолчал, отвернувшись к окну, а потом негромко и несколько расстроенно попросил:

– Вы уж, ребятки, меня не подведите…