«Где мы теперь, Сергей Дмитриевич?» – спросил Костя. Близнецы считали, что я помню наизусть карты, и я стал объяснять: «Каунас на юго-западе Литвы, значит, повезут нас через северную Польшу…» Костя перебил: «Нет, я не про это. Кто мы теперь? Для своих пропавшие. Для немцев не люди. Для особистов ни так, ни сяк, но вообще враги…» «Он – точно враг», – сказал я, кивнув на блокэльтесте Полуекта. Тот молчал, раскачиваясь с людской массой в вагоне. Я представил Полуекта на корме карбаса, вздымавшегося на беломорских волнах при свете ночного солнца. «У нас на Мезени спавшего-то никогда не будят, – вдруг произнес он. – Даже если кажется, что помер. Верят, что душа его летает по небу и может не вернуться, если потрясти или за грудки, там, схватить. Коли не откликается на голоса соседей, тогда говорят: „Потерялся". Вот и мы ни там, ни здесь. Потерялися».