В конце концов «звериные» крики перестали прорываться сквозь обычные человеческие слёзы, и Алёна заметила, как волосы подруги снова посветлели. Чёрный узор на коже девушки потихоньку рассасывался сам собой, а когда Маша подняла глаза, на радужках уже не осталось свечения. Только теперь Алёна подбежала к подруге и обняла её:

– Всё-всё! Всё уже закончилось, ― молвила она неуверенно.

Маша лишь всхлипнула:

– Я превратилась, да?

Алёна крепче прижала её к себе вместо ответа.

– Что же делать? ― судя по тону, Маша могла вот-вот разрыдаться снова.

– Галстук не снимай с себя. Никогда, слышишь? Катька что-нибудь придумает, она умная. Но до тех пор ― никогда не снимай галстук, хорошо?

– Ага… ― еле-еле пискнула Маша.

Торопливо, чтобы не упустить момент, Алёна выдернула из кармана и повязала подруге галстук. Тот самый, что подобрала с земли ещё в самом начале погони, когда Машка сбросила его, мнимо освобождаясь от ограничений.

Уж освободилась, так освободилась!

– Жжётся, ― пионерка передёрнула плечами.

– Это хорошо, ― Алёна погладила её по волосам, которые уже почти очистились до обычного золотистого цвета. ― Когда жжётся, он тебя лечит. Не пускает всякую заразу. Держись!

Девушка горестно вздохнула и ещё раз всхлипнула.

Алёна подумала о том, что Машу нельзя водить по лагерю в таком виде.

И что «такой вид» из-за объятий уже присущ им обеим. То есть придётся как-то добежать до умывальников, и хорошо бы там была запасная чистая форма!

С такими мыслями Алёна поднялась на ноги.

– Ма-аш? Ну что? Ты идти-то сможешь?

– Попробую, ― послышался жалобный ответ, ― помоги встать, пожалуйста.

Алёна подала руку:

– Готова?

– Всегда готова, ― вымученно пошутила девушка, и от этой фразы ей стало хуже. Голова закружилась, внутри всё перевернулось, возникло прямо-таки физическое ощущение полной несовместимости себя прежней и себя нынешней. Неуместные мысли и вопросы, сотни внутренних «нельзя» и «не хочу» заголосили ― нет, что там! ― взорвались в голове, словно всадив иголки в лоб и затылок. Наконец, вдоль всего позвоночника тело пронзила острая ― невозможная! ― боль, Маша закричала так, что спугнула окрестных птиц, и её стошнило всем, что она в себя так остервенело запихивала. Алёна только и успела подхватить подругу, когда её ноги подкосились. Предстояло провести ещё какое-то время, откашливаясь и отплёвываясь. Потом дойти ― нет, не до умывальников, а сперва хотя бы до озера и смыть с себя по максимуму что только возможно. Благо ― не холодно. Дальше ― в мокрой одежде ― добежать до лагеря к умывальникам. Там на специальной отгороженной от посторонних глаз площадке их ждали нагретая солнцем вода, мягкие махровые полотенца и душистое мыло. Всё это было приготовлено для Пионеров типа А, которые всегда возвращались с тренировок перепачканными и взмокшими. Сегодня вот пригодилось как нельзя лучше. Алёна подумала о том, что тренировка уже была рано утром, и теперь в специальном шкафчике сменной формы может не найтись. «Ничего. В крайнем случае завернёмся в полотенца и как-нибудь добежим до корпуса огородами. Все свои, поймут», ― рассудила она.

А пока Алёна и Маша выполняли свой нехитрый план, Слава Майорова не спеша топала к лагерю «Буревестник» по шоссе. Водитель, как и полагалось, остался с автобусом ждать ВАИ. Обычную милицию за кордоны всё равно бы не пустили, а вот ВАИ ― как раз приедет, и заодно техпомощь привезёт. Если там нужно, разумеется.

Вероятно.

Может быть, это даже будет тот симпатичный солдатик, которого удалось заприметить в один из прошлых циклов. Слава особо не размышляла о подобном ― чай не в первый раз уже она попадала и в саму аварию, и на эту вот дорогу. «Теперь главное, ― подумала она, ― чтобы перемазанные красным девчата не выскочили из лесу ей навстречу». Такое тоже уже случалось и заводило всю ветку реальности в тупик, после чего снова отправляло на исходные позиции.

Нет, Слава не станет опять это прокручивать в голове.

От нечего делать девушка попыталась вспомнить, о чём были её мысли, когда она проделывала этот путь впервые. Тогда она тоже не торопилась и целиком сосредоточилась на будущем задании ― как вписаться в чужой коллектив? Предвкушение и воодушевляло, и страшило. Беспокоило: как сойти за обычного подростка? Как вообще можно к кому-то втереться в доверие по заданию ― не будет ли это подлостью: изображать пионерам друга и товарища, а самой вести «оперативную работу», по сути, против них?

А может ― не «против» них, а как раз «за» них? Ведь для их блага же Комитет всё это задумал!

Теперь, по прохождении стольких вариантов событий, Славе уже следовало отказаться рассуждать подобными категориями. За них ― против них. Какая разница? Всех надо было попросту спасти, и в этом свете не оставалось ни своих, ни чужих. Ни тех, кто «за», ни тех, кто «против».

Только те, кого надо спасти. Если их вообще можно спасти.

Как потом пойдёт ― кто знает?

Теперь Слава думала, что бесконечные переигровки реальности всё меньше тяготят её, превращаясь в своего рода ужасную привычку. И при этом парадоксальным образом (или в силу постоянной случайной вариативности?) совершенно не выходило набраться опыта, какой можно было бы при случае применить в хоть сколько-то знакомых ситуациях. Даже известные и заученные назубок фразы в разговорах могли подействовать иначе, нежели в предыдущих циклах, что полностью обезоруживало. И временами бесило просто-таки несказанно!

Особенно с учётом Славиных индивидуальных особенностей: вообще-то у неё была ПОВЫШЕННАЯ обучаемость! Ещё до начала всей этой бесконечной лагерной смены Слава отличалась ею от сверстников, а потому школьная программа давалась девушке слишком легко по сравнению с одноклассниками. Которые, как известно, подобного не прощают. Нет, её никто даже не думал травить или бойкотировать. Просто все держали дистанцию. Просто всегда существовало разделение ― она и все остальные. Те самые «свои» и «чужие», вот только в первой категории почему-то оказалась она одна. Или она была как раз во второй?

Будучи в младшей школе, Слава очень ждала вступления в ряды пионерской организации. Ей казалось, что красный галстук должен всё изменить, ведь пионер ― это каждый знает ― всем ребятам пример! И пионеры ― это всегда товарищи друг другу! И один пионер никогда не станет обижать другого ― это же в каждой книжке написано! Слава верила в это всей душой.

Надо сказать, что пионеры действительно помогли, правда не так, как она ожидала. И далеко не сразу. В седьмом классе её как-то посреди урока вызвали в ленинскую комнату. Там был Саша Жданов ― вожатый школьной дружины и ещё несколько взрослых. Старший представился Вадимом Борисовичем Цурюпой и предложил ей несколько простых тестов, которые она решила за пятнадцать минут с секундами. Комиссия, по виду, была очень довольна. Тогда ей ничего не сказали, а вот через неделю в той же комнате от Саши она узнала, что обладает рядом уникальных свойств, которые называются «Изменения типа В».

Как объяснили, изменения в её организме произошли под влиянием особой материи из-за пределов известного космоса. Почему на неё? Почему именно так? Ответов не нашлось даже у крупнейших советских учёных. Что оказалось налицо ― так это набор способностей, позволявших влиять на психоэмоциональное состояние и мыслительные процессы человека. Правда, из всех у Славы работали только те возможности, что включались сами собой и как бы не требовали от неё активного участия. Тоже не редкость, имелся и специальный термин: «спящий тип В». Достопамятная повышенная обучаемость Славы относилась как раз сюда. А ещё ― защита от чтения мыслей и влияния других обладателей Изменений типа В.

«Не такая, как все!» ― девушка на ходу иронично улыбнулась сама себе.

Вспомнилось, как сама мысль о выявленных изменениях заставляла Славу одновременно и грустить, и радоваться. С одной стороны, она получила ответ на свой вопрос «Почему?». С другой ― новый статус окончательно отделил её от «обычных» людей. Пресловутое «не как все» пугало, и непонятно было, что с этим вообще делать.

Способность открыла ей дорогу в общество других носителей изменений, и не только типа В, разумеется. Теперь она с удовольствием часами беседовала с Ашками, которые умели усиливать своё собственное тело, и это касалось не только мышц. А что до «типов Б» или просто «бэшек», то они заинтересовали Славу до фанатизма. Ей было странно, что их определяли как телекинетиков и не более. «Как если бы про автомобиль сказать, что это устройство для вращения колёс», ― так она заявила на одном из собраний. Для себя она вывела логику: одни пионеры заведовали телом, другие ― разумом, а третьи должны были управлять всем, что вокруг. И такая «специализация» не могла ограничиваться только лишь телекинезом! Так была заложена основа для будущих исследований, и, поскольку Комитет поощрял такие вещи, перспективы нарисовались радужные. Могли даже почти без экзаменов взять в специальный институт, а потом распределить в особенные государственные структуры, как Государственный комитет по контактам с внеземными цивилизациями. Словом, мир заиграл по-новому.

Знать бы тогда!

А если бы и знать ― то что? Отказалась бы? Сбежала, спрятала голову в песок?

Ничего не видеть, ничего не слышать, сидеть в своём уголке и тихо сохнуть от одиночества?

Нет уж!

Ни за что она не прожила бы тот кусок жизни иначе. Даже точно зная, как обернётся. Сотни раз стараться спасти пионеров ― сотни раз пережить провал и их потерю, но продолжать пытаться ― это всё равно лучше, чем отказаться от будущего. Тем более что без неё, без Славы, главное и самое страшное неизбежно случится, да только уже без варианта переиграть. Как бы не так! Нет уж ― слишком много ею, Славой, уже пройдено, слишком много душевных сил затрачено, чтобы бросать теперь. Или на любом другом этапе. А препятствия? Они были всегда, чего уж теперь. С самого первого дня. Даже обрисованная когда-то вожатым волшебная картинка будущей жизни среди других носителей изменений привела в своё время вовсе не к радости, а к головной боли. Выслушав дочь, родители тогда неправильно всё поняли и на следующий же день отправились в школу разбираться, для чего это кто-то запудрил мозги девочке-подростку. Слава вспомнила, как два часа сидела, точно на иголках, на стуле в приёмной директора, пока родители беседовали за закрытыми дверями. Потом мама и папа вышли задумчивые. Отец долго смотрел на неё сверху вниз, потом погладил по голове и сообщил: «Нас убедили. Ты будешь заниматься в кружке, но отпустить тебя в “Зеркальный” в этом году мы не сможем. На следующий год ― может быть». И ― не сложилось.

Препятствия ― это просто этап. Преодоление лишь закаляет. Прошла непонимание родителей, и вот уже идут занятия в кружке. Подарок судьбы. Желанный приз. Три дня в неделю она общалась с равными и даже подружилась с несколькими старшими ребятами. Познакомилась с работой Госкомконтакта, особого всесоюзного органа, отвечавшего за разные странности и даже за возможные контакты с внеземным разумом. В своём кругу его называли просто «Комитетом». Именно при этом самом Комитете были устроены курсы для людей с изменениями разных типов. А называли таких просто «Пионерами». И сама пионерская организация, как теперь стало понятно, существовала отчасти для их выявления. Такая вот ирония: часть пионеров ― «Пионеры». А препятствия оказались попросту НУЖНЫ.

Размышляя об этом, Слава разулыбалась.

Вспомнила: поначалу её очень забавляло, что пионеров как бы много, а Пионеров среди них считанные единицы.

Зачем такого нагородили с терминологией, спрашивается?

Может, для защиты от ненужного внимания? Оказалось-то, что всю эту фантастическую историю никто не прятал. Директор школы, завучи и даже вожатые оказались в курсе. Специальный госорган, принятый закон безо всякого грифа секретности, большой НИИ и несколько специализированных вузов ― никто ничего не скрывал, и в то же время не афишировал. Ну, вот есть такое ― и чего? Живите дальше спокойно.

Как дельфины: вот есть они в море и в целом ни от кого не скрываются. Но и на виду не крутятся. Люди тоже: не бегут толпами на берег смотреть дельфинов, не ждут часами появления блестящей чёрной спины с плавником среди волн. При этом если оная спина всё же покажется, будет фурор и «Мам! Мам! Смотри ― там дельфин!».

Такой подход Славе пришёлся по душе: ты вроде и на виду, и в то же время никто не пялится и не тычет пальцем. Зато само пребывание в среде Пионеров для Славы оказалось равносильно второму дыханию: эти люди даже говорили между собой иначе, нежели другие подростки. Чуть более сложные фразы, чуть более длинные слова. Плюс долька внутреннего напряжения. В их обществе нельзя было давать кому-либо спуску, надо было позиционировать себя и отстаивать своё место. И несмотря на сложности, именно в кружке Слава чувствовала родство душ с остальными ребятами. В этой благотворной среде её прогресс ускорился, и девушка стала активно осваивать школьную программу вперёд учебного плана.

А проблемы всё росли. Постепенно родители приревновали дочку ― посчитали, что её отрывают от них, вербуют в Комитет, учат чему-то плохому. К тому же мама боялась отпускать её в лагерь на все три месяца. Женщина решила, что от её дочери закрывают обычную нормальную жизнь, а вдобавок готовят к непрерывной работе на правительство, может быть даже к службе в разведке. Начались длительные и не слишком приятные беседы. В ответ в девушке взыграл подростковый дух противоречия. Столь характерные для юности установки о непонимании, невозможности найти компромисс, возведение любой мелочи в абсолют ― всё это Слава ощутила в полной мере, ведь никакие способности от подобного не ограждали. Один тяжёлый разговор следовал за другим, тон их всё возрастал, и, наконец, пришёл тот «прекрасный» день, когда заплаканная Слава хлопнула дверью комнаты и приняла решение.

На эмоциях?

А то как же!

Обдуманно ли?

Как ни странно, да.

Комитетский психолог лишь руками развёл после полутора часов попыток убедить помириться с родителями: Слава упрямо стояла на своём. И настояла. К сданной экстерном восьмилетке за год прибавились девятый и десятый классы. Потом ― в порядке исключения ― поступление в специализированный институт при Комитете. Первый курс ― новые товарищи, как Пионеры, так и обычные ребята. Все до одного были старше Славы ― все после окончания обычной общеобразовательной школы, а кто-то из парней ― даже после армии. Рядом с ними Слава училась выглядеть и чувствовать себя взрослее, да и самоутверждаться тут никто уже не пытался: все всё всем уже доказали.

Уже во втором семестре группу с изменениями типа В отделили от потока и присвоили внеочередных старших сержантов и старшин. Как объяснили, потому что из них изначально готовили командный состав. Славе, несмотря на юный возраст, тоже дали старшину за превосходную успеваемость. А потом её курсовая работа в конце учебного года произвела эффект водородной бомбы. На ГАКе специально устроили заседание: никто не ожидал, что первокурсница разрешит несколько сложных проблем в сфере изучения телекинетиков типа Б. Славу пригласили защитить свою работу, и послушать приехало всё руководство Комитета. Сам Вадим Борисович Цурюпа выступил с речью о важности данной работы. И хотя фактически исследование ещё было только в самом начале, новый смелый подход к тупиковым, как казалось, проблемам принёс Ярославе Майоровой огромный кредит доверия околокомитетского научного сообщества.

В будущем году ей предстояло развить и подтвердить свою теорию, сотрудничая с несколькими крупными НИИ. Так случилось, что на сборы Слава поехала уже младшим лейтенантом и перспективным специалистом в сфере изучения Изменений вообще и типа Б ― в частности.

Ирония судьбы заключалась лишь в том, что для оперативной работы в «Буревестнике» Славу выбрали только по причине молодости. Надо было сойти за пятнадцатилетку и вместо учёных из НИИ Внешнего Влияния снова столкнуться с заносчивыми Пионерами-подростками и негласными законами их общества, в котором наверняка, как и раньше, нужно всегда чётко себя позиционировать и защищать свой статус без скидок на пол, возраст и личные возможности.

Как же она отвыкла от этого за последний год ещё прошлой жизни!

И как же она устала от этого теперь ― по прошествии стольких кругов.

В размышлениях дорога прошла незаметно, и за какой-то час Слава достигла пункта своего назначения. На остановке перед главными воротами лагеря «Буревестник» её ждали двое. Издали было трудновато рассмотреть, но Слава изначально знала, кого встретит, как это будет и к чему приведёт: она уже различила молодую женщину в панамке, читавшую книгу в тени навеса автобусной станции, и пионерку, которая самозабвенно изображала удары руками и ногами на лужайке рядом. Как-то даже потеплело на сердце: снова видеть их живыми каждый раз было приятно, и хотелось нестись вперёд со всех ног, обнимать и целовать, как родных.

Нельзя. Они же не в курсе!

Поэтому ускорять шаг Слава не стала.

Опять же, она подустала топать по жаре. А во-вторых, шагая относительно медленно, она сохраняла возможность как следует рассмотреть встречающих и их окружение, чтобы попытаться определить некоторые важные признаки. Подсказки или даже сигналы, что эта реальность ― тупиковая.

Вёдра на месте ― рядом с вожатой в панамке. Это относительно хорошо.

Славе вспомнилось, как трижды вёдер не было. Во всех трёх случаях встречающие оказались заражены, и пришлось драться с ними здесь же. По спине пробежал холодок.

Немаловажно было узнать и саму вожатую: к Славиному облегчению это была Олимпиада Сочинская собственной персоной. Значит, всё как обычно. Девять ― ровно столько раз Олимпиады вообще не оказалось в лагере, и в каждом из этих случаев неприятности начинались раньше, чем можно было успеть подготовиться. Из документов по операции Слава знала, что товарищ Сочинская ― специалист по работе с Пионерами старшей возрастной группы, и сама является «спящим» типом В. Её присутствие было необходимо: в силу наличия пассивной защиты только она более-менее контролировала вэшек, не позволяя им крутить собой с помощью способностей.

Следом за вожатой внимание Славы переключилось на пионерку.

«Ага, вот и неприятность», ― отметила про себя девушка, опознав в ней вовсе не ту, кого ожидала.

Рыжие косички, заплетённые так туго, что торчали в разные стороны, мелкий рост, мальчуковые шорты вместо юбки, цветастые носки вместо гольфов и кеды вместо форменных туфель. В довершение всего на шее висели нелепые огромные наушники, поди, трофей из кружка радиотехники. Причём висели они безо всякой надобности, ведь к ним даже не вёл никакой провод. Парни, скорее всего, отдали ей это «украшение», чтобы отстала. Словом, сомнений не осталось: в этой реальности встречать её Олимпиада Викторовна вышла с Ларисой Двойкиной.

Тут бы спросить: «А где же Алиса?», ― но нельзя. По логике, Слава ещё никого в этом лагере не знала, а выдать себя ― слишком большая роскошь. Или глупость.

Видимо, хулиганская рыжая малявка как раз отколола какую-то шалость, потому что вожатая вскочила с места и принялась её отчитывать, когда Слава приблизилась уже настолько, чтобы имело смысл крикнуть приветствие.

– Здравствуйте!

– О, гляди-ка. А вот и наше пополнение. Ярослава Майорова, отличница, спортсменка, пионерка и просто красавица, ― обратилась вожатая к рыжей хулиганке, не забыв приветственный жест в адрес новоприбывшей.

– Ага, салют! ― пионерка вяло вскинула руку в пионерском приветствии.

– А ты почему одна и пешком? Где автобус? ― задала Олимпиада Викторовна очень понятный и очень логичный вопрос.