Благодаренье богу и судьбе
За то, что есть ещё края такие!
Спокойный свет струится по избе.
Огонь поёт в печи, гудит в трубе
И половицы, точно золотые!
Холодный вечер гаснет на земле.
Уже пустуют гнёзда за опушкой,
Но ходики старинные во мгле –
Раскачиваясь, как навеселе, –
Опять меня обрадуют кукушкой…
Не спится, брат? Но это не беда.
Беда в другом, подумал я с тоскою.
Мы что-то потеряли навсегда
В душе, не полюбившей города,
Но разлюбившей избы над рекою!
И тихой ночью, стоя у окна,
Я не смогу понять, откуда это:
Не видно звёзд, повсюду тишина,
Но песня почему-то мне слышна,
И почему-то в мире столько света!
Спокойный свет струится по избе,
Светлы леса и дали луговые!
И словно кто-то втайне хочет спеть –
Благодаренье богу и судьбе
За тихий этот, вечный свет России!..
Сибирь, мороз наш – кляли часто!
И только редкий человек
Знал ослепительное счастье,
Судьбой завернутое в снег.
Зима – почти святыня года,
Коль в закромах полно добра!
Обожествленная природа
Стоит в окладах серебра.
Зайдёшь с морозу – чарка водки
Огнём шарахнет по душе!
Сидят румяные молодки,
Сидят – одна другой свежей.
Весёлой сказкой, песней грустной
Здесь коротают вечера,
И в приоткрытой печке русской
Цветёт букетами жара!
Искрит звезда в оконной раме
И пляски по полу искрят!
А за столом – и лёд и пламень
В душе народной говорят…
В полях – луна и море света,
И зимний путь звенит струной…
Кто там кричит – скорей бы лето?
Проспись, товарищ дорогой!
1993
Россия была и пребудет со мною!
А всё остальное пройдёт…
Пускай тут злобятся морозы порою
И сердце, как рыба об лёд…
А то, что у них есть Парижи, Нью-Йорки –
Я им не завидую, нет!
Пускай почернел я от русской махорки
И мало отпущено лет.
Я чувствую землю по швам бездорожий,
По запаху диких полян!
Глаза мои светятся милостью божьей,
Хотя я бываю и пьян.
Туманы и реки – по духу, по крови –
Родня вековая моя!
Скрывается радуга в сумрачном громе,
Чтоб выйти в поля и моря.
Я знаю погоду по звёздам и травам,
И горы мне здесь по плечу!
Какой ворожбой или зельем отравлен –
Не знаю, и знать не хочу!
Здесь прадеды наши пахали, косили,
И дёргали рыбу из рек.
Здесь русскою волей меня полонили,
Ветрами связали навек!
В полях меня ждёт золотая солома –
Хоть в райские кущи зови…
Россия была и останется домом
Великой тоски и любви!
2010
Приходили под окно вечера-вечёрки.
Разлетались у коней голубые чёлки.
Рассыпались по полям звонкие копыта.
До свиданья, холода, грусть-печаль забыта!
А в избе пекут блины и не сохнут чарки,
Куролесит холостёжь – песни да подарки!
А на площади базар, жгут старушку-зиму.
Леденцы домой несёт пьяненький разиня.
Кто-то с горки лихачом, да упал, смеётся, –
Не хрустальное ребро, чай, не разобьётся!
Веселюсь я, веселюсь… Вдруг опять заплачу –
Непутёвая душа, я ли тебя спрячу?
А кругом костры, костры – звёзды вышли греться.
Никуда тебе от губ от моих не деться!
Раскудрявилась метель, расшалился праздник…
И забрызганный винцом потерялся шарфик!..
1983
Главный грех – гордыня, это точно.
Где ты от неё найдёшь спасенье?
Ты не спишь весенней этой ночью,
Ждёшь, когда наступит воскресенье.
Скольких ты обидел мимоходом!
Вспомнишь ли ты их простые лица?
Перед всем честным святым народом
Впору на колени опуститься!
Утро. Сумрак розовый и нежный.
Взрослые идут к церквям и дети.
Догорает в поле саван снежный,
Солнце будто новое – так светит!
Новых листьев ждут сырые ветки,
Звери ждут пуховых обновлений.
Неспроста когда-то наши предки
Новый год справляли в день весенний!
Новой жизнью пахнет в эту пору –
В пору долгожданного прощенья!
Будто с плеч ты сбрасываешь гору
В это золотое воскресенье!
2010
Запоёт в застолье баба русская –
Загуляет эхо по углам!
Всколыхнётся вдруг семейство грустное,
Зацветут улыбки тут и там.
Хорошо поётся в чистой горенке,
Вот что значит – песня для души!
Голос – будто кто на колоколенке
Колокольцы трогает в тиши!
Русские таланты наши скромные,
Вам бы ехать прямо на Москву!
Затонули вы в глубинки тёмные,
До земли склоняючи главу.
А в Москве гуляет безголосица –
Можно там купить себе талант;
Лезет вон из кожи, в душу просится,
Только всё не в склад, да всё не в лад.
А вот эта баба голосистая
Примадонной там могла быть стать!
Эх, глубинка, мать моя российская,
Как тут не жалеть, да не вздыхать…
Вышли покурить мы на завалинку,
И решил сказать я мужику:
Что ж ты, дядя, прячешь свою краленьку –
На Москву ей надо, на Москву!
А хозяин норова угрюмого –
Поглядел как будто на врага.
Я, пока молчал, сходил за умного,
А теперь – сошёл за дурака.
Горло драть? Да что нам, делать нечего?
Некогда, родимый. Там покос…
Там, глядишь, корова ближе к вечеру…
А с утра – пшеница да овёс.
У ребёнка вон прореха светится.
Поросёнок вон визжит в хлеву –
Тоже, бляха-муха, с жиру бесится,
Тоже, видно, хочет на Москву!..
Стоят в тайге старинные скиты.
Туман кругом и сумрачные пади.
Не захотел народ уйти в скоты
И душу подставлять под хомуты,
Жевать солому и пахать на дядю.
Большие огороды, листвяки,
Надёжные амбары и лабазы.
Мерещатся в потёмках мужики –
Тяжёлые глаза и кулаки –
Врагу не уступившие ни разу!
Изба житейской радостью полна.
И Русь такая, как была когда-то!
Хлебами веет осень и весна.
И женщина не знает вкус вина,
Вкус табака и горький мёд разврата.
Старинный скит, таинственный приют,
Ох, не даёт покоя он кому-то!
Опять сюда с собаками придут,
Чтобы свинцом засеять берег тут
И в дымный порох тихий скит закутать!
Святую веру – грязною рукой
Зачем ты хочешь взять из-за болота?
Ты не возьмёшь. Одумайся. Постой.
Святая Русь – жар-птицей золотой –
Живьём сгорит, забив свои ворота!
Изба стоит на самом на мысу.
Я просыпаюсь до восхода солнца.
Ласточка стрижёт крылом росу –
То к небесам, а то к земле прижмётся.
И сердце будто вслед за ней летит,
И думы от созвездий до могилы!
И этот сиротливый сельский вид,
Заброшенный такой и такой милый…
Какие тут стояли терема!
Какая жизнь кипела тут в округе!
Крапива бьёт по сердцу, жалит руки,
И от полыни здесь сойдёшь с ума…
Всё заросло – ограды и кресты.
Лишь ветер в гости изредка нагрянет.
А жили здесь надежды и мечты,
И думалось – вовеки не увянет.
Какая сила сбила их с гнезда?
Когда и кто за всё это ответит?
И снова тихо падает звезда,
И свет сгорел, а в памяти всё светит…
Высокий Разум, давший жизнь Земле,
Глядит на нас, печалится над нами.
Как дети, заблудились мы во мгле.
Ночлега нет, а ночь не за горами!
Ангара, 1987
Звон тогда стоял на всю окольность!
Горькая мелодия текла…
На крутых округлых колокольнях
Корчевала Русь колокола!
А звонарь, которому намедни
Руки целовало всё село –
Колокол его из тёмной меди
Мог звенеть и свято и светло –
Тот звонарь ушёл в поля пустые,
Думу думал – слёзоньки из глаз…
Ах, как славно вся звенит Россия!
Да неужто звон в последний раз?
Нет!.. Калёный колокол какой-то
Стукнулся об землю – и взлетел!
На небесной синей колокольне
Он один – как солнце – уцелел.
Хохотал звонарь! А комсомольцы
Думали, что это за селом
Небольшая церковь с колокольцем –
И её бы надо бы на слом…
Ой, звонит в душе земля и солнце!
Плечи трёт нехитрая сума.
Хорошо теперь в полях живётся
Звонарю, сошедшему с ума!..
Родина, изба, любовь, семья.
Где же этот праздник бытия?
Снится вновь родимое село.
От луны в глухом бору светло!
По степям в снегах следы волчиц
И узоры свадебных лисиц.
Облепиха-ягода в мороз
На губах, как поцелуй до слёз!
В серебре торжественных равнин
Никогда не буду я один.
Где-то здесь, приятны и легки,
Затерялись юные деньки.
Чистая дорога вдоль жнивья –
Родина, изба, любовь, семья.
Усталый сын домой нагрянет!
Снега. По всей земле снега.
Седая мать рубаху гладит –
Протяжный запах утюга.
Метели злые забивают
Леса, овраги и пути…
Но степь и солнце оживают
На рукавах и на груди.
Весною, юностью пахнуло,
Калиной белой, молоком…
Залюбовалась мать, вздохнула –
Как обжигают кипятком!
Ах, этот ворот белый, душный,
Сугробы в маковой поре…
Как будто высветлили душу!
Как будто лето на дворе!
Владимиру Топорову
Неприкаянный сын, пролетая по дальним дорогам,
Ты нигде не найдёшь ни уюта, ни ласки, ни зги!..
Только ржавые петли да гвозди поют под порогом,
И душа леденеет от смертной какой-то тоски.
Холода на Руси!.. Холода навалились на долы
И пригнули к земле обнажённые ветки берёз…
Мимо сельской избы, мимо русской разрушенной школы
Не могу я пройти и из сердца не выронить слёз!
Замело, закидало метелями пашни и хаты.
Лето спит на полянах, таится в глубоком стогу.
За околицей где-то сумрак серый блуждает, косматый.
Волчий след под звездою, как мёрзлый цветок на снегу!
И по этим цветам, да по этим весёлым дорогам –
Не ищи, не найдёшь ни уюта, ни ласки, ни зги…
То не снег под ногой, то не гвозди поют под порогом –
То душа леденеет и стонет от смертной тоски!
Холода на Руси! Холода навалились на долы
И пригнули к земле обнажённые ветки берёз!
Мимо сельской избы, мимо русской разрушенной школы
Не могу я пройти и из сердца не выронить слёз!
Как на речке да на реченьке Нерли,
Потрудившись от темна и до темна,
Мастера под звёзды камень подвели –
И открылась белоснежная, она…
На рассвете мимо шедший мужичок
Так и рухнул на коленочки в росу –
Даже слово божье вымолвить не мог,
Заглядевшись да на божью на красу!
То не белый храм, не белый храм в полях,
Невозможно из камней такое, нет!
То летели белы стаи в облаках,
Посылая нам зазвонистый привет.
Как на речке да на реченьке Нерли,
Оставляя все печали позади,
Гуси-лебеди приют себе нашли,
Задремали после долгого пути.
Обойди, охотник, птицу стороной –
Беззащитна вся земная красота! –
Не спугни её таинственный покой,
Неужели ж на тебе нету креста?
Сколько птиц уже сгубили на Руси!
Сколько белых перьев брошено в костры!
Сохрани ты её, боже, и спаси,
И пускай она поёт как в те поры!
1990
О проекте
О подписке