Вступление

Тихий океан вмещает почти половину всех земных вод.

Почти половина земного экватора проходит по Тихому океану.

Найди Тихий океан на глобусе, и ты увидишь, что он занимает почти целое полушарие.

Когда на одном берегу Тихого океана день, на противоположном – ночь. Когда на одном берегу утро, на противоположном – вечер.

Ветры, не встречая на пути препятствий, по целым месяцам дуют в одном направлении. Громадные длинные волны катятся, не зная преград. Бутылка, брошенная в океан, может плыть столетия и не доплыть до берега.

Из вод этого безмерного океана поднимаются тысячи островов. Они покрыты густым тропическим лесом и похожи на плавучие цветущие сады.

Громадные океанские просторы лежат между этими островами.

Первым европейцем, увидевшим Тихий океан, был испанец Бальбоа. В 1513 году Бальбоа с небольшим отрядом высадился на атлантическом побережье Центральной Америки и пошел в глубь страны. Он поднялся на горный хребет и увидел впереди неведомое море. Бальбоа спустился к этому морю и, не снимая доспехов и лат, вошел в его волны. Стоя по грудь в воде, он торжественно принял весь океан, о размерах которого не знал ничего, во владения короля Испании.

Семь лет спустя, в 1520 году, Магеллан, командовавший эскадрой испанских кораблей, обогнул Американский материк с юга и вступил в Тихий океан. Много месяцев плыл он по Тихому океану, не встречая никакой земли. Несколько раз он пытался измерить лотом глубину, но лот не достигал дна. Да и как Магелланов лот мог достигнуть дна, если глубина Тихого океана во многих местах равна десяти километрам!

Магеллан пересек Тихий океан от Южной Америки до Филиппинских островов. Он был убит в сражении с филиппинцами.

Из эскадры Магеллана только один корабль вернулся в Испанию. Этот корабль, плывя сначала по Индийскому океану, потом по Атлантическому, вернулся в Европу, совершив, таким образом, первое в истории человечества кругосветное путешествие.

В течение следующих двухсот лет испанцы, голландцы и англичане не раз проходили по пути, проложенному Магелланом. Но новые путешественники не решались отклоняться в сторону от знакомой дороги, и поэтому исследование Тихого океана почти не подвигалось вперед.

Смелее других был капитан Абель Тасман, голландец.

Отойдя от Магелланова пути к югу, Тасман в 1642 году открыл Австралию, Тасманию и Новую Зеландию.

В первой половине XVIII века исследованием Тихого океана занялись русские. По указу императора Петра, капитан Беринг снарядил на Камчатке экспедицию, чтобы плыть на восток и узнать, соединяется ли Азия с Америкой. Он пересек ту северную часть Тихого океана, которая теперь носит название Берингова моря, и открыл Аляску. Возвращаясь с Аляски, Беринг потерпел крушение и умер от цинги на одном из Командорских островов, который в память этого события теперь называется островом Беринга.

И все же Тихий океан оставался почти не исследованным.

По-настоящему исследовать его европейцам удалось только во второй половине XVIII века.

В поисках удобных торговых путей и стремясь к захвату далеких стран, во второй половине XVIII века европейские моряки совершили ряд героических путешествий в Тихий океан. Большинство этих экспедиций кончилось гибелью их участников. Но благодаря им человечество узнало о множестве дотоле неведомых земель.

Вторая половина XVIII века – это эпоха высшего расцвета парусного флота. Никогда до тех пор искусство строить деревянные корабли и управлять парусами не достигало такого совершенства. Впоследствии, с изобретением пароходов, искусство это утратилось.

Сейчас нам трудно даже вообразить себе всю сложность управления гигантским фрегатом, паруса которого состоят из двухсот отдельных частей. Двести парусов, и у каждого свое назначение! При перемене ветра каждый парус поворачивали. Какой громадный опыт, какую находчивость, какие точные знания нужно было иметь, чтобы не сбиться, не спутаться!

А сколько нужно было отваги, чтобы годами блуждать по неведомым водам, не зная, что ждет тебя за линией горизонта! Деревянные днища кораблей гнили, обрастали корой из ракушек. Порой не хватало продуктов, кончалась пресная вода. Но тысячи миль оставались позади, а все те же волны по-прежнему били в борта, и менялось только расположение созвездий в небесах.

На самой высокой мачте висела корзина, в которой сидел матрос. Волны шатали корабль, и корзина качалась, как люлька. Матрос сидел в корзине, вглядываясь в даль и стараясь заметить землю. Так качался он между водой и небом, ничего не видя, кроме волн. И вот наконец замечал он на горизонте синюю туманную полосу. Стремительно спускался он вниз, на палубу, радостно крича во все горло:

– Земля!

Так мало-помалу люди открывали новые страны. Так все ясней становились очертания исполинского океана. Одни из этих моряков потонули, другие погибли в боях, и только немногим пришлось умереть дома, на родине. Но мир никогда не забудет бесстрашных водителей фрегатов. Вот имена самых прославленных из них: капитан Джемс Кук, капитан Лаперуз, капитан Иван Федорович Крузенштерн и капитан Дюмон Дюрвиль.

О них мы и расскажем.

Часть первая
Капитан Джемс Кук и три его кругосветных плавания.

Мальчик из лавки

Джемс Кук впервые выходит в море

Когда какому-нибудь судну, стоящему в доке города Стэйта, нужно выйти в море, подымается суматоха. Док всегда переполнен, корабли стоят борт о борт, сжатые извилистым каменным молом. С берега мачты кажутся непроходимым лесом – такое их там множество и такая там теснота.

Чтобы вывести одно судно из дока, надо переставить все до единого. А это не легкое дело.

И вот на мол взбегает служащий дока с рупором в руках.

– «Горец», вперед! – гудит рупор. – Стань рядом с «Нептуном»! «Нептун», вперед! Стань рядом с «Трезубцем»! «Трезубец», вперед! Стань за «Неустрашимым»!

И все приходит в движение.

Наконец освобождается узкая полоска черной воды, по которой готовое к отплытию судно выходит в море.

Так было и ясным июльским вечером 1746 года, когда из Стэйтского дока вышел угольщик «Геркулес». Начинало темнеть, в небесах появились первые звезды. Белые домики Стэйта таяли вдали, сливаясь с синей полоской берега.

«Геркулес» принадлежал торговому дому «Братья Уокер» и шел в Дублин с грузом угля под командой капитана Джона Уокера и боцмана Генри Уокера.

Старый «Геркулес» был единственным судном «Братьев Уокер», и экономные братья, чтобы не увеличивать расходов, держали на нем всего двух матросов. Конечно, такому экипажу трудно было управлять кораблем, и многие пророчили ему скорую гибель. Но море щадило «Геркулес», и он, всегда перегруженный, всегда грязный, продолжал плавать между Стэйтом и Дублином.

Капитан Джон Уокер был бородат, угрюм и скуп. Он нисколько не был похож на своего брата Генри Уокера, молодого, веселого человека.

Генри Уокер любил книги о путешествиях и часто подолгу разговаривал в порту со старыми моряками, побывавшими в далеких странах.

Когда город скрылся в сумерках, Генри спустился в трюм посмотреть, хорошо ли сложены мешки с углем, не рассыплет ли их морская качка. Джон остался на палубе. Четверть часа спустя Генри вылез из трюма, ведя за руку оборванного, грязного мальчика.

Мальчику было лет четырнадцать. Сквозь лохмотья просвечивало голое тело, из рваных башмаков вылезали пальцы, жесткие черные волосы торчали во все стороны. Левый глаз его был подбит и превратился в узкую сверкающую щелочку, зато правый смотрел смело и дерзко. Мальчик шагал с таким храбрым, независимым видом, что нельзя было решить, кто кого ведет – он ли Генри Уокера или Генри Уокер его.

– Погляди, Джон, вот так находка! – со смехом проговорил Генри, подводя мальчика к брату. – Он вылез прямо на меня из-за мешка с углем и заявил, что навсегда остается у нас на судне. Я пригрозил выбросить его в море, но он нисколько не испугался. Он мне ответил, что уж лучше лежать на морском дне и видеть, как над тобой проходят корабли, чем вернуться назад в Стэйт, к суконщику Сэндерсону. Видал ли ты когда-нибудь такого чудака? Право, он мне нравится!

Но Джон только нахмурился. С какой стати он повезет в Ирландию бесплатного пассажира?

– Как тебя зовут? – начал он грозный допрос.

– Джемс Кук, сэр.

– Ну, мистер Джемс Кук, ты, я вижу, хочешь есть чужой хлеб?

– Нет, сэр, я хочу работать.

– Работать? Что же ты хочешь делать?

– Я хочу стать моряком!

– Нам нужен юнга, – вставил было Генри, но Джон так посмотрел на него, что он сейчас же прикусил язык.

– Да разве такие младенцы годятся в моряки? – еще строже продолжал Джон. – Разве ты был когда-нибудь в море? Знаю я вас, дармоедов!

– Я не дармоед и никогда не буду дармоедом! Я всему выучусь, сэр!

Джон Уокер хотел было рассердиться, но внезапно увидел подбитый глаз мальчика, и ему стало жаль своего непрошеного пассажира.

– Кто это тебя так изукрасил? – спросил он.

– Мистер Сэндерсон, сэр, мой хозяин. Он бил меня, и я удрал от него. Я не хочу больше служить в лавке, я хочу уехать в Индию!

– В Индию? – спросил Джон Уокер.

– В Индию, – повторил мальчик. – Я пошел в док, пролез вместе с грузчиками к вам на корабль и спрятался в трюме, среди мешков с углем. Я буду работать и днем и ночью, – умоляюще прибавил он, – я буду делать все, что вы прикажете, только возьмите меня с собой в Индию.

Джон Уокер улыбнулся впервые. А Генри захохотал.

– Ну, Джемс, здесь ты промахнулся, – сказал Генри. – Мы привезем тебя не в Индию, а всего только в Ирландию, в Дублин. В Индию на таких плоскодонных кастрюлях, как наша, не ходят! Правда, и «Геркулес» знавал лучшие времена – в дни своей молодости он хаживал и в Берген, и даже в Кадикс, но в Индию… нет, до Индии он не добирался.

Джемс был огорчен. Он думал, что все корабли идут в Индию. Так сказал ему два года назад его отец, безграмотный батрак. Джемс, впервые попавший в город, был поражен множеством кораблей, стоявших в гавани.

«Куда плывут все эти корабли?» – спросил он.

«В Индию, сынок», – не задумываясь, ответил отец.

И с тех пор мечта о путешествии в Индию на одном из таких кораблей не покидала мальчика…

Теплый, тихий вечер спустился над морем. Генри убеждал Джона принять мальчика на службу. Угрюмый Джон молчал, и только огонек его трубки разгорался все ярче и ярче.

– Юнга нам необходим, – повторил Генри. – Этот мальчик – просто находка. Старый Джэксон болен, где ему лазить по мачтам, а Дэвис занят у руля. И подумай, Джон, как дешево нам будет стоить этот мальчик!

– Ладно, попробуем, – наконец сказал старший брат.

Через минуту, положив мальчику на плечо свою тяжелую ладонь, он сказал:

– Ну, Джемс, принимайся за работу. Видишь вот тот парус? Он называется «мунсель». За ним уже нет ничего – только небо. Взлезь на мачту и отвяжи его.

Джемс глянул вверх, и сердце его сжалось от страха.

Мунсель – самый высокий парус на корабле. Снизу он кажется не больше носового платка. Вот-вот сбитые им с неба звезды посыплются на палубу и засорят глаза.

Оба брата внимательно следили за мальчиком, который безмолвно смотрел вверх.

«Не полезет, где ему!» – думал Джон.