Книга, изученная во время недельного отпуска в Азербайджане. Это коллективная монография историков по линии ИРИ РАН, из которых в академических кругах наиболее известен Н.Ф. Бугай, хотя на стезе военно-исторической литературы "для всех" больше отметился А.Ю. Безугольный с его книгой о генерале Бичарахове. И эта монография, весьма академично и беспристрастно написанная, предназначена прежде всего для начинающих историков этой проблемы в будущем, а не для рядовых любителей военной истории сейчас - тут для них вообще нет какой-то динамики. Первая сотня страниц - вообще вдумчивый разбор историографии участия горских народов в ВОВ от советских времен до наших дней, работы отечественных и иностранных историков по оккупации региона и депортации народов. Потом идет разбор источников, как официальных вроде ЦАМО и документов партархивов, так и воспоминаний и дневников ветеранов. Тут есть нюансы, например за время Первой Чеченской погиб почти весь госархив республики, и эту лакуну в знаниях уже не вернешь. Параллельно ученые много пишут про местные разборки на стыке идеологии и местечкового патриотизма, особенно у историков тех народов, которые били депортированы. Тут существуют совершенно полярные мнения, и вообще, тема сильно политизированна и частично табуированна, чтобы не будить демонов прошлого.
Третья и четвертая часть посвящена проблемам призыва и участия представителей горских народов в ВОВ. Далеко не все годные к мобилизации в достаточной степени владели русским языком, не все желали защищать Союз с оружием в руках, а если и защищать - то скорее родной аул, а не всю советскую страну. Оттого в начале 1943-го года, когда немцев уверенно отгоняли на запад, очевидцы встречали целые группы всадников, тянущихся в родные места с чувством выполненного долга. И уже с сентября 1941-го начались долгие перечни кавказских национальностей не подлежащих призыву в РККА которые считались властями этнически и исторически близкими населению сопредельных и не совсем дружественных государств. Сюда попали и курды, и аджарцы, и почему-то высокогорные сваны с хевсурами из Грузии. Потом этот список начал расширяться и в какой-то момент работники военкоматов совсем запутались. Вот есть безусловно лояльные призываемые "европейские" национальности: русские, украинцы, белорусы. Сюда же попадали евреи, но на Кавказе веками жили горские евреи, поэтому в официальных документах появилось немного шизоидное деление евреев на призывных "европейских" и отказных "горских". Дошедшая в 1942 году линия фронта внесла свои коррективы, право у военных соединений вплоть до бригад призывать на местах кого найдется шло в разрез с официальными установками, но вечный принцип короля Фридриха "новых солдат надо брать там, где теряешь старых" заставлял закрывать глаза на национальность пополнения. Советская власть, разрываясь между общей "неблагонадежностью" народа и нуждой в пополнении вместо мобилизации стало вводить добровольность призыва, рассчитывая этим первичным фильтром отобрать наиболее политически годных, но местные власти, особенно в Чечне, под которыми уже шатались кресла после всех упущений по партийной линии, превратили добровольчество в обязаловку. Тем не менее отдельные добровольческие соединения были созданы и дошли до Германии. Еще любопытно использование советским властями религиозной тематики в пропаганде, через мулл был вброшен призыв о газавате, священной войне, аналогично такому же использованию патриархальных устоев общества и использованию старейшин родов для призыва.
Пятая часть - краткий момент оккупации Северного Кавказа. По планам "Ост" и воззрениям Розенберга с горскими народами надо было заигрывать в рамках вечной политики divide et impera, противопоставляя им равнинное, преимущественно русское население. Исследователи сходятся в том, что отчасти этим объясняется чуть более мягкое отношение немецких оккупационных властей на Кавказе, чем в западных областях Союза, но военная логика безнаказанности солдат и офицеров на местах безжалостна, поэтому грабежи и насилия коснулись всех, до кого дошел Вермахт. Немцы, похоже, просто не успели развернуться в экономическом использовании территорий, добытые ничтожные объемы нефти (~10 тыс тонн) были уничтожены партизанами, зато местные назначенные бургомистры проявляли изобретательность в изобретении налогов, например в Малокарачаевском районе ввели налог на собак: имеющим их надо было платить 50 рублей, не имевшим - почему-то сразу 100 рублей. Партизанское движение в целом не сыграло роль, аналогичную Белоруссии к примеру, как по организационным причинам, так и по насыщенностью немецкими частями пригодных для действий партизан районов почти на линии фронта. Ну и последняя глава, самая трагичная - о депортации части горских народов в Среднюю Азию.