Цитаты из книги «Чань, Дзэн и Дао. Антология. Часть 1: Чань-буддизм и культура психической деятельности в традиционном Китае»

Интересно отметить, что сами чань-буддисты на вопрос: «Если в школе чань нет места для священных писаний, статуй и даже самого Будды, можно ли ее считать составной частью буддизма?» – отвечают безусловно утвердительно. Они заявляют, что главное в буддизме – пережить «просветление», которое является непосредственным и сугубо личным психологическим опытом, а все внешние атрибуты религии (такие, как священные тексты, статуи и обряды) есть не что иное, как средства его достижения и сами по себе не являются «просветлением». Более того, чань-буддисты утверждают, что именно они являются истинными буддистами, так как подобно Будде стремятся прежде всего постичь конечную реальность, не прибегая к таким внешним средствам, как религиозная литература и статуи.

При проникновении в Китай буддизм встретил особенно ожесточенные нападки и гонения (прежде всего со стороны правящего сословия бюрократической интеллигенции, т. е. ученых-конфуцианцев), и весьма показательно, что первоначально проникшая туда хинаяна не выдержала такой конфронтации и уступила место махаяне, которой удалось не только окончательно утвердиться на китайской почве, но

Именно это «тайное учение», как утверждают чаньские тексты, и принес в Китай Бодхидхарма. Однако младший современник Линьцзи – Даоин (умер в 901 г.), утверждая, что в наставлениях Будды Шакьямуни не было ничего таинственного, писал: «Если вы еще не постигли [суть чань], то это остается тайной [Будды] Шакьямуни, но если вы уже постигли ее, то это становится секретом Махакашьяпы, который он не сдержал» [Даоюань, с. 335-с]. Известный сунский наставник Юаньу (1063—1135) комментировал это высказывание так: «У Будды был секрет, который Махакашьяпа не сдержал, и то, что он не сдержал его, было истинным секретом Будды. Не сдержанный секрет является истинным секретом, а то, что [действительно] держится в секрете, не является [истинным

Опрятный, как чаньский монастырь»), а также неформальное отношение чань-буддистов к ритуалу

Иначе говоря, чаньский смех имел антиэнтропийную направленность и как таковой был ярким и красноречивым отрицанием смерти, признаком «безумной мудрости», которая, «неожиданно открыв путь жизни в пучине смерти, разражается искренним смехом» [Hyers, с. 37] (ср. у Г. Гейне: «Это мудрое безумье! // Обезумевшая мудрость! // Вздох предсмертный, так внезапно

«Когда вы впервые начинаете практиковать сидячую медитацию (цзо-чань) и созерцать свое сознание (кань-синь), отправляйтесь [в уединенное место] и сидите там, не сходя с этого места

чань-буддисты хорошо знали китайскую классическую литературу (и особенно – даосскую) и широко использовали категориальный аппарат, выработанный в традиционной китайской мысли до прихода буддизма.