Когда летишь с моста, понимаешь, что все твои проблемы решаемы.

Кроме одной – ты уже летишь с моста…

Выживший.

«… уважаемые пассажиры, занимайте обе стороны эскалатора»

Механический голос закончил приветствие. Вновь стало тихо, было слышно лишь ритмичный шум электромотора и грохот колес отправлявшихся поездов. Григорий протер красные глаза, зевнул и поправил полы своего пальто перед тем, как сойти со ступенек эскалатора. Он неспешно проследовал до платформы, где сонно стояли остальные пассажиры. В этот час людей было немного и они, рассредоточившись по всей длине зала, мирно стояли, в послушном ожидании поезда. Григорий посмотрел на табло, висевшее над тоннелем – 00:40. Сверил часы; на старом циферблате, доставшегося от отца «Маяка», сквозь трещины на стекле, виднелось точное время – 5:26. Он зажал под мышкой сумку и хотел было подвести, как вдруг услышал шум приближающегося состава. Рука его опустилась, и он закрыл глаза. Слышался стук и вой колес, воздух стремился из шахты и приятно обдавал его запахом духов пассажиров, стоявших поодаль. Он вдруг отчетливо ощутил все, что на нем одето – плотную ткань теплых брюк, натирающие большой палец ботинки, шерстяные носки, от которых обувь стала еще более неудобной, полы его пальто, осязаемо колыхавшегося от ветра. Он ощущал бетонный пол под ногами и зияющую пустоту, на дне которой лежали рельсы. Пустота, до которой всего один шаг. Его нога шаркнула, и двинулась было вперед, как вдруг его толкнула женщина, проходившая мимо. Григорий отрыл глаза. В полуметре от него с шумом открылись двери в пустой вагон, быстро заполнявшийся пассажирами. Он сделал пару шагов им навстречу, вошел и сел напротив большой карты метрополитена. После дежурного предупреждения и объявления следующей станции, поезд тронулся. Напротив него села девушка, увлеченно читавшая «Мартина Идена». На ней была массивная кожаная куртка, усыпанная заклепками, а ноги в белых кроссовках украшала длинная, черная юбка. Своими синими волосами она закрыла ему карту метро, и чтобы не пялиться на нее и не привлекать лишнего внимания, он вновь закрыл глаза и отдался на откуп мирному покачиванию вагона.

Выйдя наверх, Григорий судорожно закурил, пуская кольца голубого дыма в черное небо. С каждой затяжкой ему становилось чуть легче, мысли в голове прояснялись. Дойдя до остановки, он выбросил окурок и достал проездной. Как раз в этот момент из-за угла показался его автобус, привычно сделавший еще две остановки, одну на светофоре и еще одну чтобы подобрать пассажиров. Григорий вошел в салон и пространно оглядел сидевших вокруг. Пара студентов, старушка с сумкой на колесах, парень с огромным рюкзаком в куртке с логотипом местной спортивной школы. Они виделись каждый день и уже успели запомнить друг друга за добрую сотню поездок. Доехав до своей остановки, Григорий вышел навстречу морозному ветру, и стал пробираться по дорожке в сторону офиса. За ночь сильно намело, и несмотря на все усилия дворника, ноги то и дело увязали по щиколотку в снегу. Спустя четверть часа он наконец зашел в черный монолит делового центра, откуда молча направился к лифту, не обращая внимания на клевавшего носом консьержа. На седьмом этаже двери распахнулись и взору предстали темные ряды столов, напротив которых стояли номера станций каждого из работников. Дойдя до отметки «100», он поставил портфель, включил компьютер и пошел на кухню, заварить себе кофе. По дороге обратно он решил не включать свет и поработать немного в темноте, чтобы не нагружать глаза. Его компания недавно переехала в новый офис, но ради экономии сделала интерьер типовым, очень похожим на старое помещение. Длинные ряды столов тянулись на всю ширину офиса, около каждой из станций раньше были имена его коллег, но позже их заменили на номера из-за большой текучки кадров. Их род занятий редко предполагал посетителей, поэтому неискушенный человек мог и потеряться в этом лабиринте. Вернувшись на место, он открыл список номеров на сегодня и принялся звонить по первому в списке. После нескольких гудков, на другом конце провода ответил заспанный голос:

– Да?

– Доброе утро Алексей Петрович, подскажите вам удобно будет обсудить со мной вашего нынешнего поставщика…

– Чего? Ты че, сдурел? Ты видел который час? Идиот…

Тишина. Григорий повесил трубку и зачеркнул номер из своей записной книжки. Вновь посмотрел на часы – 6:50. Звонить клиентам и правда было очень рано. Он открыл новостной сайт, но как ни старался собраться с мыслями и прочесть статью, буквы на мониторе все никак не складывались в слова. Всплыл выпуск новостей про похоронную мафию. Корреспондент с деловитым видом ходил вдоль вереницы безымянных оградок, то и дело подкрепляя свои слова графиками, сплывавшими в разных уголках экрана. Он ярко жестикулировал руками, вызывая неловкость у немногочисленных посетителей кладбища. Однако, как ни старался Григорий вникнуть в суть репортажа, как ни вслушивался в то, что рассказывал корреспондент, его слова казались лишь шумом, сродни скрипу колес поезда. Он вновь потер глаза и увидел открытку, прикрепленную к стенке его рабочего места. Раскрыв ее, глазам предстал стих, поздравлявший Григория с сорокалетием. Вокруг текста были видны пожелания коллег, расписанные разными почерками. Григорий, однако, был больше озабочен местом, где было прикреплено поздравление. Отбросив открытку на край стола, он провел пальцами по выцветшему участку стенки. Он не мог отвести взгляда от тусклого прямоугольника, боялся даже моргнуть и потерять его из виду. Его глаза быстро иссушились, и он протер их снова. Когда первые из его коллег стали один за другим появляться на этаже, Григорий уже вовсю разговаривал с клиентом, лишь изредка поднимая руку в ответ на приветствия в свой адрес. На его пустынном столе они привычно наблюдали картину из блокнота и кружки холодного кофе.

Григорий захлопнул за собой входную дверь и не стал включать свет. Глаза все еще гудели после рабочего дня. Он оставил портфель в коридоре, снял и повесил пальто. Потянулся к шее и не с первого раза понял, что на нем сегодня нет шарфа. Встал напротив зеркала и снял часы. Ему было тяжело без света различать свое отражение, но так его силуэт не расплывался в отражении, словно масляное пятно на воде. На него смотрел гладко выбритый мужчина с редкой сединой в волосах. Он читал усталость на своем лице и глубокую пустоту в глазах. Выцветшая рубашка мешковато висела на плечах, а брюки подпоясывались ремнем, выдавая под собой болезненную худобу. Он слышал хриплый шум своего дыхания и ритмичное тиканье часов. Его указательный палец дотронулся до нижнего века и оттянул его. Темное пятно глазницы стало больше, и он почувствовал свое прикосновение. Он старался не моргать как можно дольше, сильно сдавливая оттянутую кожу. Наконец он отпустил, закрыл глаз и поймал пальцем теплую слезу, которая сбегала по щеке. Он разделся в темноте, лег на диван и начал смотреть в потолок, слушая отдаленные склоки соседей и завывания ветра на улице.

Внезапно послышалась тихая мелодия, доносившаяся из коридора. Придя на звук, он увидел входящий звонок от сестры.

– Алло, Гриша, привет. Слушай, можно у тебя будет остановиться через пару дней? Я проездом буду в твоих краях.

– Да, привет Анжел, знаешь, у меня сейчас ремонт, наверно не получится, извини. У тебя все хорошо? А то на меня тут столько всего навалилось, что даже не представляешь, я последние несколько недель…

– Блин, жалко… у меня хорошо, Миша обживается в школе, пока тяжело, конечно, в новый коллектив вливаться. Андрей все время на работе, первое время говорит очень много надо освоить из внутренней кухни. Ну а я все дома, привожу в порядок квартиру. Соседи по вечерам спать не давали вчера, не выспалась. Здесь просторно очень, мне одной тяжело справляться со всем. Непривычно вот так на себе целое хозяйство держать, конечно помогают мне мальчики, но пока они на работе и в школе, чувствую себя одиноко, понимаешь?

– Конечно! Ты у нас редко сама по себе бывала, постоянно в окружении толпы людей. Но вы сделали правильный выбор, что переехали за город. Все же лучше для всех.

– Ты правда думаешь, что это хороший выбор? Конечно, работа хорошая, да и в школу мы отдали Мишеньку в хорошую. А как же я? Что мне теперь сидеть и ждать их всю оставшуюся жизнь?

– Не жди, зачем же, разве тебе нечем себя занять, кроме как присмотром за домом? Ты же столькими вещами увлекалась?

– Да, но это когда было? Я уже лет десять только и знаю, что приготовь еду, помоги с уроками, постирай мне на завтра рубашку. Я их люблю безумно, Гриш, но без них я тут как в клетке.

– Ну тут я тебе ничем помочь не смогу, прости. Разве что посоветую найти себе занятие по душе или взяться двумя руками за хозяйство.

– Какое хозяйство, Гриша, ну ты издеваешься что-ли? Я только после замужества и готовить, и гладить училась. Кто бы меня учил, а? Ты все на работе был, а мама с папой была все время, ни у кого не оставалось времени, чтобы мне показать, помочь, подготовить как-то…

Речь сестры плавно перетекла в несвязный шум, от которого опять заболела голова. Григорий лег обратно на диван, положил телефон на пол, включив громкую связь и принялся безуспешно массировать виски.

– Анжел, прости, я сейчас по дому кое-что делаю, давай завтра созвонимся?

– А, хорошо, без проблем.

– Только пожалуйста набери меня. Я правда очень хочу поговорить.

– Тебе мало разговоров на работе?

– Не таких разговоров, как ты не понимаешь?!

– Поняла, позвоню. Спокойной ночи.

Экран телефона погас, а квартира вновь погрузилась в тишину. Григорий ее уже не слышал, в его ушах звенели все слова, которые он так и не сказал сестре.

Утром опять проснулся задолго до будильника. Сев на диване, он вдруг обратил внимание на книжный шкаф, подсвеченный лунным светом. Подойдя к полкам, он стал рассматривать покрытые толстым слоем пыли книги, как будто увидев их впервые. Старые справочники и кодексы законов, учебники по криминалистике, торговому и административному праву. Григорий взял один из них, открыл на случайной странице и увлеченно начал читать. Его лицо озарила теплая радость, ключи к которой он считал безвозвратно утерянными. С самого детства его привлекали сложные задачи и поиск их решения. Он вспомнил, как еще молодым студентом корпел над этими справочниками в поисках ответов на каверзные вопросы своих профессоров. Как конспектировал заседания суда, а после разбирал их по вечерам. Как его захватывали сложные кейсы, что бывало он даже засыпал на своих учебниках. Какая гордая была мама, когда он принес зачетку с пятерками после первой сессии.