Отзывы на книги автора «Неустановленный автор»

Отчасти сработал эффект обманутых ожиданий. И виновата, конечно, только я сама. Дело в том, что я надеялась, что эта книга – размышления самой Улицкой, а оказалось, что это воспоминания и (много реже) размышления родственников, друзей и знакомых. Не то чтобы я активно не люблю этот жанр, просто слушать нестройный хор голосов лучше, когда твоё мнение о человеке уже сформировано, когда чужие представления не довлеют, а дополняют то, что есть. Я Горбаневскую знала плохо ¬– поэтесса, правозащитница, хорошая приятельница Бродского, участница протеста 1968 года на Красной площади, собственно, всё. Поэтических текстов её я видела очень мало, и не то чтобы они мне активно не нравились, просто оставляли равнодушными. Я понимала всю их сложность и поэтические достоинства, но это ничего не меняло. Бывает, встречаешь хорошего человека, и видишь, ну, всем хорош, а не тянет, нет какого-то внутреннего совпадения. И после прочтения книги я уверена больше, чем когда бы то ни было: если ты равнодушен к текстам автора (особенно, когда речь идёт о поэте), то и его жизненная стратегия окажется тебе неблизка.
Друзья пишут о Горбаневской как о блаженной и праведнице. Я готова поверить и снимаю шляпу. Безусловно, личная порядочность, мужество и честность заслуживают всяческого уважения. Но очень многие отмечают черту, вообще отличающую «борцов за мир»: они бывают крайне внимательны к абсолютно случайным людям, но при этом часто равнодушны и безжалостны по отношению к ближним. Я встречалась с этим в жизни, и меня это по-настоящему бесит. Возможно, я сентиментальна, и, как Фёдор Михайлович, считаю, что весь мир не стоит слезы ребёнка, особенно, когда этот ребёнок свой.
И ещё одно ощущение, которое возникает в процессе чтения: страшно узок круг этих революционеров. Когда кто-то из знакомых Горбаневской на полном серьёзе пишет «в этот день вся Москва собиралась у Маши Слоним», понимаешь, что люди эти живут в каком-то своём мире. А вся Москва, вернее, большая её часть, о существовании Маши Слоним даже не подозревает.

"Чудесный доктор" Куприна набирает восемь Хатико из десяти. Больше — только в тех произведениях, где все умерли и тлен. Тут же волей-неволей восхищаешься и роняешь не слишком скупую слезу, потому что тру стори, бро, основано на реальных событиях. Ведь чудеса, рояли из кустов и трогательный хэппи-энд мы давно уже привыкли видеть не в настоящей жизни, а где-нибудь в диснеевских мультфильмах и аниме.

Рассказ повествует нам о чудесной встрече главы несчастного семейства с добрым волшебником. Вот только несчастное семейство не из диккенсовского романа (даром что ситуация один в один, только вместо пустого картофельного супа на столе родной, но такой же пустой борщ в закопчённом чугунке), а добрый волшебник не обладает никакой особенной магией... Кроме своего докторского таланта и умения оказаться в нужном месте в нужное время. О легендарном Пирогове немало рассказывают эпичных вещей, но их величие — именно в обыденности. То есть, это не суперпуперсложные операции, не поездка за тридевять земель в какое-то далёкое место, чтобы помочь каким-нибудь замерзающим пингвиняткам. Доктор Пирогов творит маленькие чудеса вокруг себя: согреть замерзшего на улице, дать денег бедному, накормить голодного. Дело тут даже не в том, что он доктор. Будь он плотником, столяром или водопроводчиком, он всё равно бы помог: и денег дал, и накормил, и пригрел, и свёл бы с нужными людьми, разве что рецепт бы от своего имени выписать не мог. Бывают такие люди, великие в малых, но таких нужных вещах. А ведь такие "мелочи" день за днём совершать труднее, чем какой-то огромный единичный подвиг на волне адреналина.

Отличный рассказ, и я рада, что он до сих пор ютится в некоторых (но не всех) школьных программах. Это хороший шажок к тому, чтобы начать любить прекрасного мастера слова Куприна — но, увы, частенько его начинают читать не с того, не по возрасту.

Тк количество свободного времени резко сократилось, захотелось почитать что-то такое, что сможет меня отпустить спать, не задержит на долго и удобно дозировать. Притчи идеально для этого подходят!
Очень интересно в этой книге то, что представлены еще картины разных художников, это очень познавательно.
Что касаемо самих притч, есть на столько бессмысленные, что я провожу аналогию с: Я попил воды - пописал.
Слишком толсто, то слишком тонко и легко уловимо. Есть забавные притчи, есть печальные.
Чтобы что-то поразило меня до глубины души, то нет.
Но почитать однозначно стоит, похоже на сборник анекдотов - поднимает настроение и немного подковывает в лексиконе.

В руки мне попало замечательное издание этих знаменитых историй, не только переведенное максимально близко к оригиналу, но и украшенное гравюрами Доре. Начав его читать я сравнивала с другой электронной версией, не знаю только данной в чьем переводе и сразу увидела насколько она сокращена и лишена будто того обаяния, которое ощутила в данном издании. Так что далее я воздержалась от сравнения. После окончания чтения задумалась о том, чтобы в будущем всё же прочитать и тот вариант перевода, для более полных выводов. Привожу два небольших отрывка для примера из самого начала:

Ранее я эту книгу не читала, но смотрела замечательный советский мультфильм, который, конечно, не охватывает все байки, переписанные и придуманные Распе и дополненные Бюргером. Так что чтение этих веселых выдумок доставило мне массу удовольствия. Первые главы я была от чтения практически в полном восторге, немного омраченном только количеством охотничьих успехов барона. Всё же для меня столько убийств животных - это перебор. Особенно медведей жалко - и бурых, и белых. Но где-то после четвертого морского приключения стало более скучно, а совсем скучным стало чтение о втором полете на Луну. Зато последние главы снова повеселили. И гостевание у древнеримских богов, и пролет сквозь Землю, и посещение сырного острова. И дополнения. В отличие от мультфильма, где Мюнхаузен особенно воспевает свою смелость и находчивость, согласно данным рассказам, он ещё и небывало сильный, то пушки кидает, то лошадей по две подмышками переносит.
В целом, я прочитала книгу с большим удовольствием, полюбовалась гравюрами, а особенно была рада послесловию от издателей, в котором расписаны первые издания приключений и самые известные изменения, внесенные Бюргером. Классное издание!

Этакое дополнение к «Черной книге»: материалы (преимущественно письма и дневники), по разным причинам не вошедшие в основной том или использованные там только частично. В предисловии беззастенчиво говорится, что, мол, были тут идеологические моменты – советскому люду нужно знать о зверствах фашистов, но совсем необязательно знать, как порой вел себя сам советский люд. И в этом отношении, хочу я сказать, эти дополнения кажутся еще страшнее, чем основной материал.

Все же из «Черной книги», да и далеко не только из нее, известно, как и в каких масштабах фашисты производили зачистки. Но они – люто ненавидимые враги, и у многих людей хватало духу идти на смерть с гордо поднятой головой, выкрикивать перед казнью громкие лозунги (в основном «За Сталина!», но все же) и даже самим лишать себя жизни, только бы не доставить радости врагу (хотя замечу, что, на мой взгляд, они просто облегчали им задачу и понапрасну брали на себя такое страшное преступление, как убийство собственных детей). Как это ни страшно прозвучит, здесь становится особливо заметно, что это еще с полбеды… Враги они и есть враги. И когда чудом избежавшие смерти находили приют у людей, хотя те знали, что им и их семьям за такие поступки грозит смерть, это заставляло верить в лучшее. Есть на свете настоящие люди! В «Черной книге» таких героев немало.

А в «Неизвестной «Черной книге» немало других. Тех, кто безжалостно выгонял евреев прочь, даже если это была измученная, еле стоящая на ногах мать с маленькими детьми, не оказывая вовсе никакой помощи. Целые селения ополчались против таких несчастных, выдавали их фашистам. Выдавали друзья и соседи, в период беды показавшие свое истинное лицо – безжалостно сдавали знакомых фашистам, а потом торопливо присваивали себе имущество убитых. Более того, когда после освобождения земель от захватчиков некоторые евреи возвращались (можно представить, в каком состоянии и в какой нужде), им приходилось жить черте-как и мириться с тем, что нажитое им добро по-прежнему у других. И эти нелюди, нажившиеся не только на чужом горе, но и на чужих смертях, продолжали спокойно жить как достойные советские граждане. Через эти воспоминания пробегают такие горечь и обида, что до слез. Для чего выживали? Чтобы вот так жить, ютясь по подвалам, по-прежнему не зная толком, как прокормить детей?

Стоит заметить и то, что основные черты «Черной книги» все-таки остались. И положительные – например, деление по странам, приложения в виде списков погибших и прочие интересные материалы, и отрицательные – повсеместно завышенное количество жертв (спасибо сноскам, что указывают на это), порой почти одинаковые истории, у особо талантливых личностей – ненужные вычурности. Куда более сильные эмоции вызывают как раз рассказы тех, кто литературными талантами не обладает.

Интересное дополнение, могущее, в общем-то, даже составить конкуренцию основному тому.

Я вот не читал «Пиноккио», поэтому мое сознание так искажено неуклюжей советской копией (это сарказм). Да и сам «Золотой ключик» я прочитал довольно поздно, в занятном по нынешним временам издании – тоненькой книжечке Центрально-черноземного издательства 1976 года с рисунками Е. Брежнева. Первое же представление было привито мне книжкой с картинками и минимум текста, адаптированным для малышей. Это было издание с рисунками Владимирского (назвать этот вариант комиксом язык почему-то не поворачивается).

Иллюстрация Л. Владимирского

Поэтому я с некоторым удивлением (вызванным, пожалуй, лишь собственным прежним нелюбопытством) обнаружил, что канонический советский Буратино совсем другой, его образ создан Аминадавом Каневским (сначала в черно-белом варианте, а потом и в цветном), а рисунки Владимирского являются лишь заметно более поздним добавлением. Вот так живешь и ничего не знаешь о мире, который тебя окружает. А еще есть не менее прекрасные иллюстрации Анатолия Кокорина.

Иллюстрация А. Каневского

Чем же так эта книга хороша? Что ее обессмертило? А черт его знает. Просто, вероятно, А.Н. Толстой был достаточно талантливым человеком, чтобы почти все, за что он брался, выходило удачно. Вот и здесь сработало.

Да и сам Буратино хорош. Он ведь такой, как надо. Озорной, шебутной, но верный друг и любящий сын (хоть и шалопай местами).

Иллюстрация А. Кокорина

Забавно смотрится и стеб автора над народной медициной (не только в образе Дуремара, но и народного целителя Богомола). Ну и некое пристрастие к касторке, клизмам и прочим прелестям стандартного набора того времени добавляет милого ретроколорита.

Я еще смутно помню, что брал в детской библиотеке когда-то некое неавторское продолжение, но оно явного впечатления у меня не оставило. Но сам факт того, что такие продолжения клепались, говорит о потрясающей популярности нашей нелицензионной копии.

...счастье – это... много чего, очень много. Но обязательно – «и кошки».

Вот так. И я с этим полностью согласна.
Это небольшой сборник ЖЖешных рассказов о кошках. И немного про собак. Конечно, есть в них доля мимимишности, но разве возможно рассказать о своём питомце без неё?! Но, на самом деле, почти все рассказы с долей грустинки, потому как жизнь рядом с животным это, безусловно, радость, но, к сожалению, бывают в ней и горькие моменты.

...каждому зверю отпущен свой срок, однажды он умирает, и тогда нам, людям, очень больно. Потому что неважно, кому ты отдаешь свое сердце – человеку, коту, собаке – утрата есть утрата. Я хотела бы посвятить эту книгу всем котам (ладно, и собакам), которых мы любили. Они прошли по нашим сердцам на мягких лапах и отправились в край счастливой охоты резвиться среди полевок и птиц. А мы остались здесь, чтобы однажды снова открыть дверь и впустить в дом еще одного кота (ладно, или собаку), потому что без них – разве это жизнь?

Рассказы очень неоднозначны, какие-то понравились больше, какие-то — меньше, но все они очень искренние, тёплые, очень человечные.
Не ждите ничего великого — просто читайте и получайте удовольствие.
А ещё не забудьте погладить своего любимца! Я вот своего Сёмочку просто затискала. Он еле-еле вырвался из моих цепких ручонок, почесал свою круглую башку и удалился с недоумением на морде: "Чегой-то с хозяйкой случилось?!"

Книга всколыхнула во мне множество воспоминаний, мыслей, обид и радостей, связанных со школой. Никогда в моей школьной жизни не происходило какой-то серьезной жести. Я не была изгоем,в принципе, со всеми была в хороших отношениях. Но в то же время, всегда стояла немного в стороне от происходящего, не погружаясь в пучину школьной жизни. Так повелось как-то само собой. Я с первого же дня в школе поняла, что мне предстоит в ближайшие 10 лет, и мои ожидания полностью оправдались.
Книга представляет собой сборник рассказов, воспоминаний разных людей. У них разный возраст, они ходили в разные школы и по социальному статусу и по географическим меркам (кто-то учился в центре Москвы, кто-то в Харькове, а кто-то на Урале и в Сибири), но всех их объединяло одно: они ходили в советскую школу. Конечно здесь встречаются ученики 60-х, когда еще довлела идеология и школьники 80-х, когда всей этой идеологии пришел конец. Но все-таки эпоха была одна и, как говорится:
Наше общее детство прошло
На одних букварях,
От того никому ничего
Объяснять и не надо.
Но каждый рассказ, это воспоминание конкретного человека, только его переживания и чувства. Несмотря на то, что прошло уже много лет, в каждом из них сохранились живые эмоции, а не припыленные нафталином. Они и сейчас переживают свои детские победы и разочарования. Ничего не ушло! И страхи тоже сохранились. Одна из рассказчиц вспоминает свою учительницу-мучительницу с говорящим отчеством Феликсовна. Эта женщина вселила невообразимый ужас в кучи детей, и вроде бы все далеко, много лет прошло с тех пор. Но, узнав в метро ноги своей учительницы, наша героиня вновь чувствует тот животный страх детства и выбегает из вагона. А ей уже самой за 40! И эти страхи они ведь живут в нас.
Как же много зависит от учителя.
Много похожих рассказов о неприятных педагогах, которые срывались, подлили, поступали несправедливо, а порой даже не знали свой предмет. Но конечно же все не так однобоко. Здесь есть и множество теплых, нежных воспоминаний о любимых учителях. Все они выходили за рамки системы, кто больше, кто меньше. Делали так, как считали нужным. Были строги, но справедливы. Прислушивались к детям и считались с их мнением, умея показать истину. И, как говорит один из рассказчиков, «если вы встретили в своей жизни хотя бы одного такого учителя, вам несказанно повезло».
И здесь я задумалась, а почему так происходит? Почему место учителя ломает человека?
Ведь среди рассказчиков есть люди, которые выросли и сами стали педагогами. И я больше чем уверена, что большинство из них, стали если не теми, кто вселяет страх, то и не теми творческими личностями, учителями с большой буквы У.
Очень много здесь и тех примет эпохи, с которыми нам сталкиваться не приходилось. Все эти смотры строя и песни, Ленинские зачеты, принятие в пионеры и комсомол. Все это было большой частью жизни советских детей. Множество правил касательно внешнего вида школьников — еще одна черта той эпохи. Ведь в наши лихие 90-е мы уже не знали, что такое обязательная сменная обувь, запрет на косметику и определенные стрижки, не говоря уже об одежде. Нам было позволено практически все, им же приходилось выкручиваться, если они хотели отличаться. Возможностей для этого, по сути не было. Тем более, поступление в институт, а значит и будущее, зависело от характеристики, которую писали в школе. Все это еще раз подтверждает, что с перестройкой наступило совершенно иное время. Но я должна еще раз подчеркнуть, что суть школы, не изменилась. Расстановка сил осталась прежней. Учитель все так же имеет почти неограниченную власть над неокрепшими умами детей. Школа все так же является местом, где личность пытаются загнать в определенные рамки (где-то чуть менее, где-то чуть более жесткие). По-прежнему у учителей есть любимчики, ничем не заслужившие, такого отношения. Все так же есть выскочки и есть тихие трудяги. Все так же для кого-то общественная жизнь в школе стоит на первом месте. По сути ничего не меняется. Читая эти жизненные истории советской школы, я чувствую их, я вижу в этих детях себя и своих друзей, несмотря на то, что наши реалии были по форме несколько другими. А это значит, что и у современных школьников проблемы те же самые и от нас они не сильно отличаются, хоть и кажутся совсем иными.
Времена меняются, но школа остается!

Впечатления: Сколько же лет я планировала добраться хоть до одного жизнеописания царя Соломона и прочитать приписываемые его авторству тексты, не счесть. Я уже и фильм "Царица Савская" посмотрела, и роман Тоски Ли про неё же прочитала, и в "Кольце Соломона" интересующие мотивы встретила, и везде был царь Соломон, везде были отсылки к его "Песни песней"... И наконец по счастливой случайности в игре мне выпал этот текст. Признаться, я ожидала прочитать целую поэму, а на деле Песнь-то оказалась совсем небольшой, и стоило то ее столько лет откладывать... )))

И вот прочитала я "Песнь песней" и осталась немного в недоумении. Ведь по сути это древний гимн любви. Не представляю, какое раньше он имел назначение. Может исполнялся как песня возлюбленными, на застольях, ритуальных действах? Но какое он имеет значение сейчас, кроме, культурологического? Почему этот диалог между "царем Соломоном и одной из его возлюбленных с гарема" (правильно я ли поняла не знаю, но у меня такое сложилось впечатление) относится к религиозным текстам? Ведь в нем превозносится не только духовная любовь, но и вполне себе плотская. И ещё меня не оставляют сомнения, а сам ли Соломон это написал? Сам о себе, себя похваляя? Скорее это могла написать женщина, в него влюблённая. И это бы объяснило тогда, почему "гимн" посвящён не царице Савской, она ведь была великой любовью царя Соломона? Мне очень нравится их парочка, так что я не принимаю тексты, где царь Соломон признается в любви кому-нибудь другому, кроме нее)))

Я всегда считала, что вот эти вот мои любимые строки посвящены только царице его сердца)

"Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее - стрелы огненные; она пламень весьма сильный.
Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем."

В общем, ознакомиться с "Песней" было любопытно, теперь на очереди биографии царя Соломона и царицы Савской.

П.С. "Лилия долин" в тексте? Интересно, это отсюда Бальзак взял название для своего романа?)

Прочитано в рамках игры "Литературный турнир"

Фантастические твари, и где они обитали. О божественная коза Амальфея, пощади меня, но обитали они точно среди героев Греции, слушайте внимательно, я вам все расскажу. Давненько меня так не бомбило с классических текстов и их героев.

Как мне нравилось читать о великом герое Древней Греции, хитроумном, лучезарном, благородном Любое Имя, Одиссее, например? Красив как бох, один из, например, как Зевс, хитер как, допустим, Аполлон, кудряв, как Пан, или даже хуже, а на деле? Интригант и склочник, подставил одного тут, вырвал глаза другому здесь, третьего надоумил сначала на одно, потом это одно представил в глазах другой твари кхе Агамемнон кхе изменой Греции, так что третьего казнили, да и вообще. "Я разграбил город, перебил всех мужчин и детей, захватил всех женщин в плен, а город сжег". Пять раз. Пять городов разграбил. Или шесть. Великий сцуко Герой. Воистину. Тварь номер раз.

А Тварь номер два - это Геракл. Как по мне, так даже у Олди Геракл кажется куда как интереснее и занимательнее. У Куна же предстал передо мной маньячный берсерк, в припадках злости убивший сначала друга, потом жену и детей, потом еще кого-нибудь убил. И еще. И еще много-много раз. И что самое главное, всем вокруг кажется очень пофиг. Ну, подумаешь, убил жену и детей, ну, съездит в храм каково-нибудь злобного бога, очистится от скверны, и опять Великий Мамкин Герой. В попе с дырой, кстати, очень в гомотему.

Тварь номер три... Да все они там такие, одни чуть больше, другие чуть меньше. Немного тронул Ахилл, переживавший за смерть Патрокла, а потом и Фемистокла, и всего своего мужского содружества, и отказавшийся было воевать, но и он потом исправился и под стенами Трои героически убил Гектора. Так и вижу всех этих греков с лозунгами "УБИВАТТТ" в глазах.

Сидя здесь в относительно мирном XXI веке, я просто охреневаю и офигеваю от милитаристского мужского мира Древней Греции. Тот Герой, кто убил побольше, ну да, сжег больше городов, награбил и нанасиловал. Мир не то что был другой, это как инопланетный мир вообще. А отсюда кажется - ведь реально твари. Мерзкие людишки с гипертрофированной агрессивностью и мистическим мышлением, борющиеся за каждую вторую козу. Нет, первую. Даже боги в мифах вели войны из-за коз. То Гефест уведет жирные Аполлоновы стада, то Зевс наградит кого, козлиные герои.

И как же неожиданно тошно было читать богически-эпический рефрен, "так решила Артемида, Афина, Гера, подчеркнуть нужную вредную бабу, простите, богиню". А его подводили буквально под каждый чих. И поср@ть не сесть без веления богов, простите. Вот как мы основываем новый город, а? Конечно, там где встретим первую корову в рощице, ведь это божественная зевесова корова. Ну ладно, корову мы встретили, но для города этого показалось недостаточно, нужен ЗНАК. Нам нужен знак, и мы его получим! Выйдем рано поутру из шатра, и видим на дереве божественный х@й нарисован, ну ладно, там был не он, а аполлонов фейс на дереве накорябан (вангую, подвыпивший центурион накорябал лицо любимой), а ну и все. ЗНАК!!11 Да будет здесь великий Город. Который кто-нибудь позже сожжет, мужчин истребит, женщин в плен уведет. И будет хвастаться долго длинно и пафосно.

И вот от этого пафоса я чуть не набила себе шишки на фейсе, делая рукалицо. Когда-то в детстве мне сия авторская величавая подача отлично заходила. Мне доставляло радость слушать и читать о зевсовых приключениях с каждой первой женщиной. Меня радовали приключения богов и завоевания героев. Но наверное, со мной что-то случилось, и от пафоса первых глав о богах у меня выворачивалась челюсть. Я допускаю, что возможно, автор стремился интонировать древнегреческие тексты, потому как в начале каждой главы упоминается в сноске источник, и всегда это либо Одиссея, либо Энеида, либо Метаморфозы, короче великое древнее. Но боже мой, уж лучше гекзаметром бы писал, я хотя б в ритм маршировала, а так сплошное зевание и фейспалм угу.

А если серьезно, хотя я в общем-то всегда серьезна :). Мистическое мышление древнего мира хоть и объяснимо, и понятно, но представить и воспринять мне было нереально. Вот как они так жили, в каждом дереве видя дриаду, в каждой птице Афину, в каждом цветочке по спящему Нарциссу? Жить не по своей воле, но по воле каждого встречного? Они должны были быть очень храбрыми, эти греки.
Одними из немногих интересных моментов в прочтении были попытки разгадывания "а что же на самом деле там произошло?" Вот Ахилл убил Гектора и разгневал тем Посейдона, поднял Посейдон великие волны, и бежал Ахилл от гигантской волны аж до ворот Трои. Что это за цунами такое? Метеорит упал? Затмение? Великий Потоп?
Вот аргонавты отправились в экспедицию за Золотым Руном - это так мифологизировались грабительские набеги за сокровищами? Или нафига еще грекам отправляться в поход за чужими овечьими шкурами?
Рассуждения на тему "што ты такое", наверное, и спасли для меня книгу, от которой я ожидала совсем иного впечатления.

Ну и очень заинтересовали мифы в сочетании с психологией. Нарцисс, Эдип, Электра - классика, и было очень любопытно (и новым для меня), что Эдипа так никогда и не отпустили богини мщения, Эринии, глас совести и чувство вины, и умер он в их роще. Весьма показательно.