Пасха Христова
(Светлое Христово Воскресение)

Новозаветная Пасха – Светлое Христово Воскресение – как главное событие в духовной жизни христианина получила название Праздник праздников, царь дней или Велик день. Пасха является также самым первым христианским праздником.

История Пасхи своими корнями уходит в глубокую древность. Примерно пять тысяч лет назад иудейские племена отмечали ее весной как праздник отела скота, затем Пасху связывали с началом жатвы, позднее – с уходом евреев из Египта. Христиане же вложили в этот день иной смысл и отмечают его в связи с воскресением Иисуса Христа.

На первом Вселенском соборе христианских церквей в Никее в 325 г. было решено перенести православный праздник на неделю позже еврейского. Постановлением этого же Собора праздник Пасхи должен отмечаться в первое воскресенье, следующее за первым полнолунием после весеннего равноденствия. Таким образом, праздник «кочует» во времени и выпадает каждый год на разные дни в период с 22 марта по 25 апреля по старому стилю (с 4 марта по 8 мая по новому стилю). На Пасху отмечается воскресение Иисуса Христа, который Своею смертью искупил людские грехи и Своим воскресением дал надежду на жизнь после смерти.

Придя на Русь из Византии, христианство принесло и ритуал празднования Пасхи. Всю неделю, предшествующую этому дню, принято называть Великой, или Страстной. Особо выделяют последние дни Страстной недели: Великий четверг – как день духовного очищения, принятия таинства, Страстная пятница – как еще одно напоминание о страданиях Иисуса Христа, Великая суббота – день печали, и, наконец, Светлое Воскресение Христово.

У православных славян существовало множество обычаев, ритуалов, приуроченных к дням Великой недели. Так, Великий четверг традиционно называют «чистым», причем не только потому, что в этот день каждый православный человек стремится очиститься духовно, причаститься, принять таинство, установленное Иисусом Христом. В Чистый четверг был широко распространен народный обычай очищения водой – купание в проруби, реке, озере или обливание в бане до восхода солнца.

В этот день убирали в избе, всё мыли и чистили. На Севере и в средней полосе России было принято собирать и сжигать ветви можжевельника для окуривания жилища и хлева. Считалось, что целебный можжевеловый дым защищал человека и «животинку» от нечисти и болезней. Бытовало также поверье, что снесенные в Великий четверг яйца, съеденные на Пасху, предохраняли от недуга, а скорлупа яиц, зарытая в землю на пастбище, надежно защищала домашний скот от сглаза и всякой напасти. Еще один обычай – освящать соль и в ночь под Чистый четверг ставить на стол с хлебом.

Последнюю неделю перед Пасхой называют Страстной. На Страстной неделе вспоминают события последней недели земной жизни Иисуса Христа с того момента, как Он вошел в Иерусалим, и до того дня, когда Он был распят на Кресте и воскрес на третий день. Гораздо более строгими в Страстную неделю становятся ограничения в еде, а в Великую пятницу – день распятия Христа – верующие не едят вообще, вплоть до выноса Плащаницы, которая символизирует момент искупительной жертвы Иисуса Христа.

На Руси весь народ торжественно готовился к Святому дню. К нему было приурочено много добрых обычаев и поверий. Например, считалось, что добрые дела, совершаемые в пользу других, особенно обделенных судьбой, помогали снять с души грех. Так, в России было принято собирать деньги для выкупа должников из тюрьмы. Перед праздником все дома тщательно убирались, шились новые наряды.

За Страстной неделей приходит на русский простор Святая неделя, в старину она звалась также Светлой, Славной, Великой, Радостной, Красной и Великоденской и слыла за один Велик день. «Пресветлое Воскресение праведного солнца – Христа» объединилось в народном воображении с весенним возрождением природы, как бы принимающей участие в радостном праздновании величайшего из евангельских событий, знаменующего светлую победу над тьмой смерти. С этим связан был старинный обычай зажигать перед церквями и по холмам костры во время Светлой заутрени, в Белоруссии шли к ней даже с зажженными лучинами. Почти повсеместно в деревнях на Святую ночь жгли по площадям смоляные бочки; угли от них потом собирали и относили домой и сберегали вместе со свечами, с которыми стояли заутреню. Некоторые клали эти угли под застрехи крыш, в уверенности, что этим предохраняют свой двор от грозы. В деревнях, по старому обычаю, после пения «Христос воскресе!» стреляли холостыми зарядами из ружей, торжествуя этим победу над нечистой силой и тьмой. Зачерпнутой в роднике в пасхальную ночь воде народное поверие приписывает особенную силу. Суеверные люди окропляли ею свои дома и амбары, видя в этом залог счастья и довольства. В Святую ночь в селах красные девушки спешили за водой к ручьям и рекам. Молча старались они наполнить ведра и так же молча донести их домой. Если при этом будет произнесено хоть одно слово, вода эта, по словам старых людей, потеряет свою силу.

Существовало старинное поверье о том, что если в Светлую заутреню стать в уголке церкви, держать при этом в левой руке серебряную монету и на первое приветствие священника «Христос воскресе!» вместо «Воистину воскресе!» ответить словами: «Антмоз маго», то от этих слов монета получит чудодейственную силу, которая может возвратить ее хозяину даже из воды, из огня. Брошенная в чужие руки, монета эта не только возвратится к хозяину, но и приведет с собой все другие, между которыми находилась. Этот «антмоз» соответствовал неразменному червонцу, который знаменует собой неиссякаемое богатство солнечного света, каждое утро возрождающееся на востоке; он напоминал собою и молнию, которая в весеннюю пору воскресает и цветет во мраке ночеподобных туч.

Старинное предание гласит, что красное солнышко, всплывая из-за гор над обновленной Воскресением Христовым землею, радостно играет-пляшет своими лучами. Эта молва о «солнечных заигрышах» распространена во всех уголках славянского мира, некогда жившего одной духовной жизнью с русским народом. В великорусских губерниях раным-рано на первый день Светлого праздника выходил деревенский люд на пригорки, ребята малые влезали на крыши – любоваться игрой солнца. Взойдет, заиграет оно на безоблачном небе – быть, по примете старых людей, красному лету, богатому урожаю и счастливым свадьбам. Деревенская детвора при первом появлении светила принималась прыгать, припевая: «Солнышко-ведрышко, выгляни в окошечко! Солнышко, покажись, красное, снарядись! Едут господа-бояре к тебе в гости во двор, на пиры пировать, во столы столовать!» Старухи в это время умывались с золота, серебра и красного яйца, думая от того и помолодеть, и разбогатеть; старики же расчесывали волосы, приговаривая: «Сколько в голове волосков, столько и внучат!»

Были и такие, что в первый день Светлой седмицы старались поужинать и лечь спать до заката, думая, что если не сделать этого, то нападет куриная слепота.

С первого же дня Светлого Христова Воскресения отверзаются, по верованию народа, врата райские и остаются отворенными до последнего дня. Счастлив тот, кто умрет на Пасху, тому прямая дорога в селение праведных. Потому-то престарелые благочестивые люди, которым не жалко расстаться с земной жизнью, и молили Бога, чтобы привелось им покинуть этот бренный мир в дни Святой недели, а еще лучше – в Светлую заутреню. Того, кто умирал на Светлое Христово Воскресение, по старинному обычаю, хоронили с красным яйцом в правой руке. «Умер на Пасху – и яичко в руку!» – напоминает об этом народная поговорка.

В Древней Руси существовало предание о том, что когда восстал из мертвых Спаситель мира, солнце не заходило целых восемь суток: первые два дня оно стояло на востоке – там, где ему полагается быть при восходе, следующие три дня – на полудне, остальные два – на вечере, на восьмой зашло. Это предание повторялось на Руси всеми в XVI–XVII столетиях, вызывая возражения церковных проповедников. Народная же Русь, от мала до велика верившая в то, что отверзаются на Святой неделе райские двери, прибавляла к этому, что прекращаются, утихают на эти дни и адские муки. Это основано было на сказании «Хождение апостола Павла по мукам». По другому распространенному в народе сказанию – «Хождение Богородицы по мукам» – покой грешникам дается на том свете с Великого (Страстного) четверга до самой Троицы.

С первого дня Светлой недели, по старинному преданию, Иисус Христос в сопровождении Своих апостолов ходит по земле вплоть до Вознесения. Одеты небесные странники в нищенское рубище, а потому, гласит народный сказ, и невдомек никому, кто они. Ходят они, испытывают людское милосердие, награждают великими и богатыми милостями добрых и карают злых людей.

В понедельник Святой недели в некоторых местностях ходили на кладбища – христосоваться со своими покойничками, по большей же части этот обычай соблюдался после Пасхи, на Радоницу. Со вторником связано было в народе имя «купалища». В старину существовал обычай обливать в этот день холодной водой тех, кто проспал заутреню. Летопись рассказывает об этом обычае как о пережитке древнего язычества, связывая его с обоготворением матери сырой земли.

Со Светлой среды начинались по некоторым местам весенние хороводы, продолжавшиеся до Троицына дня – каждый вечер. Разными бывали хороводы, и назывались они великоденскими, радоницкими, никольскими, троицкими, всесвятскими, петровскими, пятницкими, ивановскими, успенскими, семенинскими, капустинскими и покровскими. Светлый праздник начинал, открывал хороводное веселье, Покровом оно заканчивалось.

В Святую пятницу, именовавшуюся «прошеньем», «прошеным днем», в обычае было звать тестю с тещей зятя и его родных «на молодое пиво», которое звалось также и «моленным». В Костромской губернии, например, его варили в складчину, делили между соседями и пили, приговаривая: «Пиво – не диво, и мед не хвала, а всему голова, что любовь дорога!»

Пасхальная суббота слыла в народе «хороводницей», в этот день был самый разгар молодого веселья в посельской Руси. В Черниговской губернии к этому дню приурочивался обычай изгнания или «провожания» русалок, по другим уголкам народной Руси справлявшийся на Всесвятской, следующей за Духовым днем, неделе.

В воскресенье со Светлой седмицы на Фомину – проводы Пасхи. В этот день, по старинному обычаю, придерживавшиеся дедовских заветов люди собирали все оставшиеся от праздничной снеди кости и, благословясь, несли их на поле, где и зарывали. Это должно было охранить посевы от градобития. По другому же суеверию, предсказывалось беречь эти кости в хате и бросать их в топившуюся печку во время летних гроз.

Но не только дань своему суеверию отдавала в светлые пасхальные дни народная Русь: крепка была она и своей простодушной верой в Христа, свято чтили в ней все обряды христианского благочестия. Освятит деревенский люд в Божьем храме в Светлую заутреню свои пасхальные яства, похристосуется со священником, со своими близкими и всеми, кто бы ему ни встретился, разговеется красным яичком и всем, чем Бог пошлет. Но до тех пор не начнут в деревне праздничного пированья, веселья, покуда не обойдет церковный причт с крестом и святой водой и не пропоет перед каждой божницей радостных пасхальных песнопений. А потом во всю Пасхальную неделю ходили, разнося благостную весть о Воскресении Христовом, в каждом приходе от деревни к деревне, богоносцы с крестами, хоругвями и образами. Всю Светлую седмицу лился по всей Руси радостный пасхальный звон: не замолкала с утра до ночи ни одна колокольня – каждая словно старалась перезвонить другую. Находилось множество охотников «потрудиться для Бога», а уж от детворы отбою не было – всякому хотелось хоть один раз да потрезвонить в эти светлые дни. С утра до позднего вечера разносилось по русскому простору, пусть порой и нестройное, но из глубины души льющееся пение, одни богоносцы сменяли других. «Ходить под Богом» на Святой неделе считалось в народе за благочестивый подвиг. Приступали к нему только с благословения священника: не всем разрешалось это дело, а только тем, кто не повинен был ни в каких тяжких, вызывающих наложение особого покаяния, грехах. Богоносцы, поднимая иконы, одевались во все чистое и давали зарок не пить при этом вина, что особенно трудновыполнимо при известном хлебосольстве русского народа. Не выдержавший и поддавшийся на угощение не мог уже оставаться богоносцем, а должен был передать свою обязанность другому, на что не приходилось долго искать охотников. По преданию, переходившему из уст в уста по селам и деревням, проносившему целую неделю иконы и кресты это вменялось за седьмую часть дороги в Иерусалим: «Семь Светлых седмиц под Богом походить – в Ерусалим-град не ходить!» – говорили благочестивые люди.

Богоносцев ожидали в каждом доме с нетерпением. Еще накануне их прихода в деревне везде уже приготовлялись ведра и кадки со всяким житом. В них гости ставили принесенную ими святыню, освящая этим будущий урожай. Освященное зерно сберегалось для посева и высевалось прежде всякого другого. За немалый грех считалось в народе каким-либо способом осквернить или просто даже рассыпать зря это зерно, но еще более тяжким грехом – не принять богоносцев. Благодать Божья, по народному верованию, навсегда удалялась из такого дома. Для крестьянской детворы приход богоносцев в деревню являлся целым событием. Еще загодя выбегали ребята за околицу и дожидались: как только показывались кресты и хоругви, один из детей, по выпавшему жребию, бежал оповещать деревню о приближении «Божьих гостей», а все остальные стремглав неслись навстречу идущим, чтобы присоединиться к ним и принять этим участие в богоугодном подвиге старших. Во многих местах богоносцев приглашали в поле, где они всем миром с пением обходили озимые всходы. Если в какой-нибудь деревне богоносцам приходилось заночевать, для той считалось это особенно счастливым предзнаменованием, охраняющим ее от пожара на более или менее продолжительное время. Поэтому-то везде и просили их об этом. Но не всегда богоносцы соглашались, потому что священником, отпускавшим с ними святые иконы, давался строгий наказ лучше ночевать в поле, чем в такой деревне, где в это время шел пьяный праздничный разгул. Среди же богоносцев находилось всякий раз несколько известных во всей округе своей благочестивой жизнью людей, для которых слово духовного отца являлось непреложным законом.