Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов

«Ленин и его товарищи действительно получили от императорской Германии огромные суммы. Я узнал об этом уже в конце декабря 1917 года. Не узнал я лишь, как велика была сумма и кто был или кто были посредниками. Теперь из источников, заслуживающих безусловного доверия, я узнал, что речь шла о невероятных суммах, наверное 50 миллионов марок золотом, так что для Ленина и его товарищей не могло остаться места сомнениям, откуда притекали эти суммы». К сожалению, Эд. Бернштейн больше не выступил по этому вопросу в печати, между тем как он мог многое знать, так как на заре германской революции в 1918 – 1919 гг. работал в министерстве иностранных дел и имел доступ к архивам. Он также отказывался добавить какие-нибудь подробности в частных беседах, какие, знаю, он имел с Ю. Мартовым, Д. Далиным, Р. Абрамовичем. А.Ф. Керенскому, который посетил его в Берлине, он тоже не хотел ничего более сказать о «нечистоплотной политической авантюре» Ленина, как он тогда выразился. Возможно, что немецкая дипломатия начала 1920-х гг., заинтересованная в успехе ориентации на Восток, оказывала давление на социал-демократов, входивших тогда в правительство, и помешала дальнейшему разоблачению вопроса о немецких деньгах.

Коллонтай, Раковский, Луначарский, Зиновьев, Троцкий и Каменев – все они определенно состоят на службе у германского генерального штаба. Организация] германского генерального штаба не ограничивает свою деятельность исключительно работой среди «русских» большевиков, но ее влияние в большой степени распространяется также и на «украинцев», казанских татар, кавказских татар и грузин. Германия, преследуя, с одной стороны, пропаганду сепаратических идей среди мелких национальностей России, дабы затруднить организацию России на основах революции, и всячески мешая нормальной работе по реорганизации боеспособности армии Временному правительству, с другой стороны, пользуется вышеуказанными элементами в целях разведочного характера. Через свои организации, при деятельном содействии части «большевиков», наши враги имели и имеют очень важные сведения о передвижениях войск

Радость освобождения от большевистского террора может помочь стране справиться с некоторыми экономическими проблемами, а открытие банков и возобновление свободной торговли может существенно поправить дела. Если это случится, то Украина с ее киевскими кадетами и гетманом Скоропадским[288] окончательно снимет украинскую вуаль и объединится с Великороссией. Мы окажемся в крайне сложном положении – нам придется либо противостоять мощному движению, имея всего несколько дивизий, либо оказаться вынужденными принять это движение. Говоря конкретно, это означает, что мы должны протянуть нить к Оренбургу и Сибири над головой генерала Краснова[289], держать втайне наготове кавалерию, ориентировав ее на Москву, подготовить будущее правительство, с которым мы могли бы войти в согласие, исследовав для этой цели как можно глубже ряды кадетов (чтобы, при необходимости, также скомпрометировать их) и, наконец, пересмотреть пункты Брестского договора, направленные против экономической гегемонии в России, а именно воссоединить Украину с Россией и что-нибудь придумать с Эстонией и Латвией, которые мы могли бы потом снова продать назад России. Помогать возрождению России, которая снова станет империалистической, перспектива не из приятных, но такое развитие событий может оказаться неизбежным, потому что, в связи с полной нестабильностью Рады (как я и все прочие это понимают), всякая мысль о продолжительной независимости Украины становится фантастической, а объединенная русская душа обладает, несмотря ни на что, редкостной витальностью. Украина падет вместе с большевиками. «Свершившийся факт» династии в Киеве может несколько продлить существование этого искусственного государства, но не более того. Что касается моей работы здесь, то аппарат наших объединенных соперников, которые выступают в самых разных ролях, крайне мощен, и наши обесцененные рубли исчезают с небывалой скоростью. Прошу извинить меня за это лирическое отступление о состоянии хаоса, который, даже со здешней точки зрения, уже совершенно невыносим. С наилучшими пожеланиями, Ваш и пр. Рицлер P. S. Сегодня положение как будто несколько улучшилось. Террор, верно, оказал свое воздействие, нарушив планы заговорщиков. Правда, голод становится все более угрожающим, и, поскольку народ считает, что на юге колосятся поля пшеницы, нас винят – и не без оснований – за нехватку хлеба, керосина и угля. Тем не менее у нас, может быть, есть еще 6 – 8 недель для того, чтобы решить, можем ли рисковать, что состояние хаоса бросит страну в объятия Антанты – и тогда все наши экономические интересы погибнут, или же, ради спасения наших естественных ресурсов, нам придется установить здесь буржуазный режим, с которым мы можем достичь соглашения.