Новый городской мир массового потребления и развлечений в 1920–1930-х годах все еще охватывал только 20% населения страны. Блестящие картинки богатой, волнующей городской жизни вызывали у сельского населения горькое чувство обиды. В провинции все еще не хватало многих базовых удобств — от современной медицинской помощи до гигиеничных систем водоснабжения и канализации. Крестьянам не доводилось пробовать новые экзотические блюда; их рацион был безвкусным и однообразным, многие страдали от недоедания. В эпоху Мэйдзи многие все еще смешивали рис с более дешевыми злаками — ячменем и просом. Однако уже к 1920-м годам даже самые бедные семьи-арендаторы, то есть те, кто тратил на еду половину своего дохода и более, в качестве стандарта «цивилизованной» еды следовали формуле «белый рис и три гарнира» (итидзю сансай, буквально «суп и три блюда»: т.е. суп, рис, соления и еще какое-то блюдо, рыба и т.п.). Однако их гарниры чаще всего представляли собой небольшое количество тофу или маринованные листья и плоды редиса. Основные продукты, такие как соевый соус, мисо и сахар, были предметами роскоши: они редко попадали на стол деревенской бедноты. Об обычной городской еде вроде мясных котлет, хлеба или мороженого им не приходилось даже мечтать. Растущий разрыв между городской и сельской жизнью превратился в огромный источник недовольства 80% населения, которое все еще проживало в деревнях. Это негодование вызвало поддержку военных фракций в 1930-х годах, поддерживавших идею экспансии на континент как средство улучшения жизни людей в сельской местности.