Цитаты из книги «Матрица и потенциал характера. С позиций архетипического подхода и теорий развития. В поисках неиссякаемого источника духа»

Контрзависимая нарциссическая структура характера

опираясь лишь на высшие защиты, она практически отрезана от своего тела и чувств, поэтому важнейшим становится умение различать и проживать в своем опыте базовые человеческие переживания – страх, боль, возбуждение и удовольствие, соединяя физическую и аффективную энергии. Вместе с этим умением к женщине возвращается практически утерянная способность заботиться о себе и успокаивать себя, не прибегая к инкапсуляции при первом возникновении тревоги. Постепенно она сможет отслеживать и принимать ранее недифференцированные ощущения и беспокойства, которые сопровождают человека в процессе его воплощения.

В мифе девушка выбирает себе в мужья птицу. И этот выбор для шизоидного человека олицетворяет чрезмерную идентификацию с духом, символом которого и является птица. Одержимость имагинальным аспектом бессознательного лишает человека возможности развить осознанные, зрелые отношения с миром интеллекта и воображения, используя его только в защитных целях.

Подобно тому, как Седна отказывает одному жениху за другим, слабое Эго ребенка, обреченного на шизоидный путь развития, раз за разом выпадает из отношений, не в силах вынести их напряженности. В этой ситуации конституция ребенка и его особое восприятие окружающего мира вынуждают его снова и снова укрываться от дискомфорта в собственной защитной раковине. В результате его способность взаимодействовать с миром ослабевает и, возможно, никогда не будет полноценной. Если инкапсуляция сохраняется нетронутой, то психика начинает жить по иным – нечеловеческим законам

Нам известен миф об Атлантиде – удивительном древнем континенте, отделенном от остального мира бескрайними водами. В этом мифе рассказывается об огромных хрустальных дворцах, общении с помощью телепатии, великих умах, совершивших великие интеллектуальные открытия и создавших величайшую цивилизацию. В один момент Атлантида существует, а в следующий исчезает бесследно, что напоминает внутрипсихическую дезинтеграцию шизоидного человека. Великолепный одухотворенный мир поглощают морские глубины.

Греки твердо знали, что идентификация с богом или одержимость им есть проявление гордыни, за что смертный несет суровое наказание.

Когда божественное идеализируется как всемогущее, любящее и щедрое, слишком легко вообразить, что сдаться на милость этому бытию и есть духовный прогресс. Однако любая архетипическая одержимость – это предвестник будущей катастрофы. В некоторых духовных кругах говорят так: «Чтобы выйти за пределы Эго, нужно иметь его».

У некоторых из нас есть клинический опыт работы с людьми, которые искали духовный и религиозный смысл жизни, и этот поиск серьезным образом сказался на их повседневной жизни.

Теодор Миллон отмечает, что в случае шизоидного расстройства личности «биологическая основа некоторых влечений, таких как секс и голод, особенно слаба» (Millon, 1981, р. 273). Нэнси Маквильямс поддерживает мнение о том, что шизоидные люди могут быть сексуально апатичны; «несмотря на то, что они вступают в отношения и испытывают оргазм… некоторые из них проявляют страстное желание лишь по отношению к недостижимым объектам, испытывая при этом непонятное равнодушие к объектам, находящимся рядом» (McWilliams, 1994, р. 193). Партнеры шизоидных людей иногда жалуются на их механическое или отстраненное поведение во время занятий сексом. В сексуальных отношениях шизоидный человек стремится ощутить безопасность, близость и чувственную свободу, но боится поглощения и пугающей регрессии в примитивное пассивное состояние, которое может вызывать сексуальная близость. Компромиссом становится равнодушное и отрешенное отношение к сексуальному желанию и его механическая разрядка. Описывая сексуальные проблемы шизоидного человека, Гантрип цитирует слова одного пациента: «Я чувствую, что не должен желать грудь моей жены, да и вообще какого-либо удовольствия. Половой акт должен быть чисто механическим. [Дело в том, что] я боюсь отпустить себя и позволить вам помочь мне» (Guntrip, 1969, р. 159).

любой ребенок живет в состоянии зависимости от опекуна, который может присутствовать или отсутствовать, проявлять заботу или быть безучастным. Ребенок неминуемо переживает моменты, когда воспринимаемая им угроза вызывает сильное беспокойство и беспомощность, он не может вербально сообщить о своих потребностях или о собственном дистрессе. В таком состоянии ребенок нуждается в поддержке и успокоении со стороны другого, который мог бы контейнировать его переживания. Когда же травма воспринимается как катастрофическая, а опекун не в состоянии вынести испытываемый ребенком страх, в действие вступают защиты Самости, предотвращающие сокрушительную психическую дезорганизацию. Нередко в периоды стрессов, внезапных перемен или в процессе трансформации взрослые люди вновь переживают катастрофическое беспокойство.