Дом с семью шпилями

Помню ещё со школьной скамьи, по урокам обж, как нам говорили о различном восприятии мужском и женском: первые, видите ли, визуалы, мир видят фрагментарно, а девушки, наоборот, аудиалы - воспринимают больше на слух, "любят ушами" иначе говоря. Уже тогда мне это казалось надуманным, а оказавшись по другую сторону баррикад, и вовсе уверился в по крайней мере косности подобных взглядов - девушки гораздо легче воспринимали начитывемый материал в форме схем и таблиц, тогда как парни не способны были и стрелочку следствия поставить там, где это требовалось, куда уж им схемы рисовать. Вот Вам и смена гендерных ролей, точнее механизмов восприятия.
Так или иначе, я-то всегда был кинестетиком пока однажды не набрёл на Алую букву , и отец американской литературы не разбудил во мне аудиала, или женское начало, если хотите. И если раньше мне было невдомёк, как это современные девушки (а подчас и мужчины) с первого взгляда влюбляются и умилительно верещат по поводу всяких квазисупермозговитых денди-детективов, преподававших некогда родной английский где-то на Тибете, или там смазливых упырей, то уже по прочтении первых строк Натаниэля Готорна подобно им бью себя пяткой в грудь, доказывая, что "он ведь такой классный! такой замечательный!". Любовь с первой строчки.
Удивительно живой красивый язык, в след за Чосером и Шекспиром заставляющий плакать горючими слезами, что не имеешь возможности прочесть в оригинале. И на самую малую деталь повествования автор находит свою неповторимую метафору, ярко и образно передаёт и смену дня и ночи, и смену эпох, и терзания человеческой души. Язык литературы, которую не зря называли высокой - сегодня безвозвратно утеряной.
Одной из замечательных черт готорновской литературы является её недоктринёрство. Признавая слабость человеческой природы, её склонность к греху, автор не морализирует и не поучает как следует жить. Он не подвергает героя анафеме за его слабости, не демонизирует зло, но и не возводит в культ добродетель, а подчас способен и поиронизировать над ней. Добро и зло не заложены в человеке Господом, но есть мера его оценки ситуации, от него зависит меняться ли в лучшую сторону, как молодой дагеротипист Холгрейв, или коснеть в пороке, как судья Пинчен. Вопреки пуританской идее о предопределённости и наследственности греховной природы человека, Готорн в очередной раз утверждает, что дети не в ответе за грехи предков и лишь их выбор может освободить род от бремени преступлений или наоборот усилить его тяжесть.
Общим у Готорна всегда бывает итог: зло получает заслуженное воздаяние (как правило, смерть), а добро - свободу. Свободу от пересудов, общественного мнения - Готорн, оставляя выбор между извечной дихотомией на совести каждого, в который раз подмечает, что общество с его вечным осуждением всего непонятного, выбивающегося из представления о привычном куда больше способствует разростанию зла, чем прегрешения и выбор отдельного взятого человека.
"Дом о семи фронтонах" - это и готическая сказка, отсылающая к Замку Отранто Горацио Уолпола, и тонкая, правда, уже слегка позабытая к тому времени полемика автора с различными литературными школами, касательно того, каким должен быть хороший готический роман, и, несомненно, социальная драма - родовое проклятье, ночные собрания призраков в пропитанном кровью и несбывшимися тщеславными амбициями доме лишь муаровая вуаль на бледном лице последнего представителя некогда славной фамилии. По сути, отбросьте мрачные декорации, опустите красочные описания природы, впишите портреты героев в простые рамы социотипов и перед Вами незымысловатая, легко угадываемая фабула, ловко замаскированная под таинственной и слегка помпезной вывеской - "Дом о семи фронтонах". Если всё это Вам чуждо, да и в речи Вы представитель суровой Лаконии, то лучше не беритесь за эту книгу. Если же наоборот, неисправимый романтик, или просто хочется сказки - добро пожаловать в поскрипывающий обречёнными надеждами и завывающий в ночи душами неупокоенных предков особняк Пинченов!

Роман Н. Готорна "Дом о семи фронтонах" считается одним из ярчайших образцов жанра готический роман. Сам Говард Ф. Лавкрафт восхищался этой книгой и находил в ней источник вдохновения для своих рассказов о "про́клятых" домах.

Хотя "Дом о семи фронтонах" сложно отнести к жанру ужасов как таковому ( вернее даже, это ну совсем не хоррор ), тем не менее книге присуща мистическая аура, которая, словно туман или легкая дымка, проникает во все уголки сюжета.

Прежде всего - дом. Огромный особняк причудливой формы с более чем полуторавековой историей. Его реальный прототип 1668 года постройки до сих пор стоит в Салеме. Даже не зная никаких деталей истории этого здания, воображение уже не может остаться равнодушным. Так и по сюжету книги, на этом особняке лежит тень родового проклятия, наложенного по легенде бывшим владельцем данных земельных угодий, обвиненным в колдовстве и преданным за это казни. Полковник Пинчен, построивший на отобранной у колдуна земле особняк в 17 веке, скоропостижно скончался прямо во время званого обеда, посвященного новоселью. С тех пор многие мужчины рода Пинчен умирают подобной скоропостижной смертью, захлебнувшись собственной кровью.

— Неужели мы никогда не отделаемся от влияния прошлого? — Оно лежит на настоящем, как труп какого-то великана!

В книге немного героев - это наследники рода Пинчен, живущие в середине 19 века: старая дева Гефсиба, её несчастный брат Клиффорд с помутненным рассудком, их юная деревенская кузина Фиби да ещё один кузен - влиятельный судья. Все они так или иначе несут не себе это фамильное бремя, связанное с проклятием. Хотя, если вдуматься ( и как оно и окажется в книге ), почти все наследники подобных влиятельных семейств расплачиваются за грехи своих предков.

Какая тюрьма может быть темнее собственного сердца? Какой тюремщик неумолимее к нам, чем мы сами?

Этот роман является прекрасным образцом классики 19 века. Несмотря на неспешное повествование, он обладает невероятным обаянием ( если можно так сказать о книге :)) и написан прекрасным языком. У меня была возможность читать этот роман в двух разных переводах, так как одна книга была бумажной, а другая - электронной, и мне больше понравился перевод Геннадия Шмакова: он более художественный, поэтичный, и перевод имени главной героини Гефсиба более приятен русскому уху, чем Гепзиба.

После прочтения этой книги захотелось больше узнать об истории особняка, который стоит и по сей день в городе Салем. И с творчеством Н. Готорна я непременно продолжу знакомство.

Этот роман насыщен многочисленными символами и тяготеет к готике! Несмотря на интригующий сюжет, повествующий об истории взлета и упадка одной семьи, произведение кажется тяжеловесным и затянутым. Но это не так, просто общая атмосфера угнетения, мрачности, замшелости пропитала не только родовой дом героев, но и их самих, невзирая на то, что они отчаянно стараются поддерживать видимость благоденствия. Именно эта жутковатая атмосфера и обеспечивает полное погружение в мрачный мир «Дома…». Ведь некоторые персонажи романа, словно Кощеи над златом, чахнут кто над богатством, а кто и над над прошлым своего семейства, забывая обо всем и пренебрегая собственной жизнью в угоду тщеславию и страстям. И поэтому, даже юные, попадая в «проклятый дом» покрываются налётом серости и чувствуют, как начинают ветшать.

Вековой раздор, родовое проклятье, тщательно охраняемые тайны накладывают свой отпечаток на героев, и стереть его практически не возможно. Застарелая бессмысленная ненависть и неупокоенные призраки прошлого порождают болезни и тление душ живущих. Лишь редкое здравомыслие и искренняя любовь в состоянии победить многолетнюю вражду.

Стоит ли земельный участок поломанных жизней нескольких поколений? Равноценно ли утоление алчности обретенной боли и страданиям? Должны ли отвечать за грехи предков потомки и насколько они унаследуют судьбу своих прадедов? Сделает ли добытое нечестным путем богатство его обладателя счастливым? Возможно ли искупление через страдания? Такие вопросы волнуют автора романа.

Наверное, если бы «Дом о семи фронтонах» был написан не 165 лет назад, а в 21 веке, то СМИ писали бы, что роман рассказывает о кармической предопределённости бытия. Но тогда это была книга об основополагающих принципах морали и человеческих ценностях.

Красивейший образный язык романа побуждает смаковать каждую строчку. Вот после прочтения таких произведений особо остро чувствуется, что современные литераторы совершенно не пользуются богатейшими возможностями литературного языка (как в создаваемых, так и в переводимых произведениях), используя по большей мере лишь небольшую часть лексического массива и абсолютно не пытаясь создавать стилистические изюминки. Так не хватает лиричности, напевности, мягкости слога… Так и хочется переделать одну из крылатых фраз Л.И.Брежнева: «Есть хлеб богатый язык - будет и песня!» («Целина»).