Отзывы на книгу «Дом о Семи Шпилях»

Центральной фигурой романа Готорна можно по праву считать сам Дом (именно с большой буквы) – старинный, мрачный особняк, семь фронтонов которого высятся на Пинчоновской улице в одном из городков Новой Англии, разделяя соседство с таким же древним и скрюченным вязом. Сам Готорн утверждал, что у дома не существует реального прототипа. Однако он определённо кривил душой, так как в Салеме, штат Массачусетс, действительно существует дом с семью фронтонами, построенный в 1642-м году. В этом доме жила кузина Готорна, к которой он часто заходил в гости.

Это второе произведение Натаниэля Готорна, ставшее одним из последних представителей готического романа, снискало ему славу одного из самых популярных беллетристов того времени. Завораживающая, угнетающая атмосфера старого дома настраивает читателя на определённый лад, обещая ему старинные легенды и семейные проклятия.

Без проклятия тут не обошлось. В давние времена земля, на которой впоследствии был выстроен особняк, принадлежала Мэтью Моулу. Когда участок разросся и поднялся в цене, на него положил глаз полковник Пинчон, человек жестокий и упрямый. В многолетней попытке отсудить приглянувшийся участок Пинчон обнаружил всё своё коварство, обвинив Моула в колдовстве. Моул в долгу не остался и в свою очередь перед казнью проклял Пинчона, его семью и все последующие поколения. Однако полковнику не удалось насладиться добытой обманом победой: во время новоселья он умирает в собственном кресле, навеки закрыв глаза под собственным величественным портретом.

Отголоски векового проклятия ощутили на себе все представители древнего рода, семейное древо которых постепенно перестало разрастаться. И на начало повествования в живых осталась лишь горстка Пинчонов: старая дева Гепзиба, её сумасшедший брат Клиффорд , осуждённый за убийство, их кузен судья Пинчон, уснаследовавший жестокость и жадность своего предка-полковника, и юная Фиби, их родственница из деревни.

Все участники действа в той или иной степени ощущают на себе бремя проклятия Моула. Гепзиба, оставшись без средств к существованию, сгорая от стыда, открывает на первом этаже мелочную лавку. Однако её отталкивающая наружность и неприветливость не способствуют бойкой торговле. Теперь же, когда её полусумасшедшего брата выпустили из тюрьмы, она хочет посвятить всё время ему. Спаение приходит в виде Фиби, которая своим приездом внесла свежую струю в затхлую атмосферу дома. Солнечная, приветливая девушка стала незаменимой для стариков, взяв на себя большую часть обязанностей. Отдушину от ежедневной рутины она находит в беседах с молодым Холгрейвом, постояльцем Гепзибы, любителем фотографии и начинающим писателем. Но хрупкое равновесие, установившееся между обитателями дома грозит быть нарушено появлением судьи, уверенным, что Клиффорд скрывает тайну пропавших семейных богатств и твёрдо намеренный выманить её всеми путями.

В финале Готорн рассеит мрачные тучи удушающего проклятия и подарит своим героям надежду на светлое будущее. В романе, как в сказке, добро победит зло, и все злодеи будут наказаны. А дом так и останется стоять на старой улице, храня в себе секреты прошедших лет.

Помню ещё со школьной скамьи, по урокам обж, как нам говорили о различном восприятии мужском и женском: первые, видите ли, визуалы, мир видят фрагментарно, а девушки, наоборот, аудиалы - воспринимают больше на слух, "любят ушами" иначе говоря. Уже тогда мне это казалось надуманным, а оказавшись по другую сторону баррикад, и вовсе уверился в по крайней мере косности подобных взглядов - девушки гораздо легче воспринимали начитывемый материал в форме схем и таблиц, тогда как парни не способны были и стрелочку следствия поставить там, где это требовалось, куда уж им схемы рисовать. Вот Вам и смена гендерных ролей, точнее механизмов восприятия.
Так или иначе, я-то всегда был кинестетиком пока однажды не набрёл на Алую букву , и отец американской литературы не разбудил во мне аудиала, или женское начало, если хотите. И если раньше мне было невдомёк, как это современные девушки (а подчас и мужчины) с первого взгляда влюбляются и умилительно верещат по поводу всяких квазисупермозговитых денди-детективов, преподававших некогда родной английский где-то на Тибете, или там смазливых упырей, то уже по прочтении первых строк Натаниэля Готорна подобно им бью себя пяткой в грудь, доказывая, что "он ведь такой классный! такой замечательный!". Любовь с первой строчки.
Удивительно живой красивый язык, в след за Чосером и Шекспиром заставляющий плакать горючими слезами, что не имеешь возможности прочесть в оригинале. И на самую малую деталь повествования автор находит свою неповторимую метафору, ярко и образно передаёт и смену дня и ночи, и смену эпох, и терзания человеческой души. Язык литературы, которую не зря называли высокой - сегодня безвозвратно утеряной.
Одной из замечательных черт готорновской литературы является её недоктринёрство. Признавая слабость человеческой природы, её склонность к греху, автор не морализирует и не поучает как следует жить. Он не подвергает героя анафеме за его слабости, не демонизирует зло, но и не возводит в культ добродетель, а подчас способен и поиронизировать над ней. Добро и зло не заложены в человеке Господом, но есть мера его оценки ситуации, от него зависит меняться ли в лучшую сторону, как молодой дагеротипист Холгрейв, или коснеть в пороке, как судья Пинчен. Вопреки пуританской идее о предопределённости и наследственности греховной природы человека, Готорн в очередной раз утверждает, что дети не в ответе за грехи предков и лишь их выбор может освободить род от бремени преступлений или наоборот усилить его тяжесть.
Общим у Готорна всегда бывает итог: зло получает заслуженное воздаяние (как правило, смерть), а добро - свободу. Свободу от пересудов, общественного мнения - Готорн, оставляя выбор между извечной дихотомией на совести каждого, в который раз подмечает, что общество с его вечным осуждением всего непонятного, выбивающегося из представления о привычном куда больше способствует разростанию зла, чем прегрешения и выбор отдельного взятого человека.
"Дом о семи фронтонах" - это и готическая сказка, отсылающая к Замку Отранто Горацио Уолпола, и тонкая, правда, уже слегка позабытая к тому времени полемика автора с различными литературными школами, касательно того, каким должен быть хороший готический роман, и, несомненно, социальная драма - родовое проклятье, ночные собрания призраков в пропитанном кровью и несбывшимися тщеславными амбициями доме лишь муаровая вуаль на бледном лице последнего представителя некогда славной фамилии. По сути, отбросьте мрачные декорации, опустите красочные описания природы, впишите портреты героев в простые рамы социотипов и перед Вами незымысловатая, легко угадываемая фабула, ловко замаскированная под таинственной и слегка помпезной вывеской - "Дом о семи фронтонах". Если всё это Вам чуждо, да и в речи Вы представитель суровой Лаконии, то лучше не беритесь за эту книгу. Если же наоборот, неисправимый романтик, или просто хочется сказки - добро пожаловать в поскрипывающий обречёнными надеждами и завывающий в ночи душами неупокоенных предков особняк Пинченов!

Роман Н. Готорна "Дом о семи фронтонах" считается одним из ярчайших образцов жанра готический роман. Сам Говард Ф. Лавкрафт восхищался этой книгой и находил в ней источник вдохновения для своих рассказов о "про́клятых" домах.

Хотя "Дом о семи фронтонах" сложно отнести к жанру ужасов как таковому ( вернее даже, это ну совсем не хоррор ), тем не менее книге присуща мистическая аура, которая, словно туман или легкая дымка, проникает во все уголки сюжета.

Прежде всего - дом. Огромный особняк причудливой формы с более чем полуторавековой историей. Его реальный прототип 1668 года постройки до сих пор стоит в Салеме. Даже не зная никаких деталей истории этого здания, воображение уже не может остаться равнодушным. Так и по сюжету книги, на этом особняке лежит тень родового проклятия, наложенного по легенде бывшим владельцем данных земельных угодий, обвиненным в колдовстве и преданным за это казни. Полковник Пинчен, построивший на отобранной у колдуна земле особняк в 17 веке, скоропостижно скончался прямо во время званого обеда, посвященного новоселью. С тех пор многие мужчины рода Пинчен умирают подобной скоропостижной смертью, захлебнувшись собственной кровью.

— Неужели мы никогда не отделаемся от влияния прошлого? — Оно лежит на настоящем, как труп какого-то великана!

В книге немного героев - это наследники рода Пинчен, живущие в середине 19 века: старая дева Гефсиба, её несчастный брат Клиффорд с помутненным рассудком, их юная деревенская кузина Фиби да ещё один кузен - влиятельный судья. Все они так или иначе несут не себе это фамильное бремя, связанное с проклятием. Хотя, если вдуматься ( и как оно и окажется в книге ), почти все наследники подобных влиятельных семейств расплачиваются за грехи своих предков.

Какая тюрьма может быть темнее собственного сердца? Какой тюремщик неумолимее к нам, чем мы сами?

Этот роман является прекрасным образцом классики 19 века. Несмотря на неспешное повествование, он обладает невероятным обаянием ( если можно так сказать о книге :)) и написан прекрасным языком. У меня была возможность читать этот роман в двух разных переводах, так как одна книга была бумажной, а другая - электронной, и мне больше понравился перевод Геннадия Шмакова: он более художественный, поэтичный, и перевод имени главной героини Гефсиба более приятен русскому уху, чем Гепзиба.

После прочтения этой книги захотелось больше узнать об истории особняка, который стоит и по сей день в городе Салем. И с творчеством Н. Готорна я непременно продолжу знакомство.

Семь. Такое число, любимое и священное для многих поколений любителей видеть символику там, где ее можно увидеть. Семь дней творения. Семь дней недели. Семь чудес света. Семь металлов создал свет по числу семи планет (это уже устаревшая информация). Увидев семь фронтонов в названии (образованному читателю моей рецензии, конечно же, не надо рассказывать, что такое фронтон) я подумал, опять будет какая-то символическая мистика. Оказалось, символика в романе есть, но с архитектурными излишествами никак не связана. Вот сам дом во всей его целостности – вполне себе символ. Главное, разобраться чего именно.

Старый дом стоит на проклятой земле. Нет, это не земля горшечника, но тоже участок купленный жизнью невинного человека. Основатель рода получил проклятье от своей жертвы, построил дом и умер во время празднования новоселья. Он не был евреем, но его семья вполне испытала, что значит и «кровь праведника на нас и детях наших», и «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». Не получилось у большой семьи счастья в новом доме. И у детей. И у детей детей. Все это тянет на мистический сюжет, готический роман. Но не все так просто. Автор считает себя современным человеком, представителем рациональной и безумно-технологичной середины XIX века. А потому подает все семейные проклятия, призраки предков и неотвратимость рока в виде либо легенды, либо художественного приема. В результате получился роман-мозаика, роман-полистилистика, который явно тяготеет к готике, но при этом от готического наследия пытается избавиться. С точки зрения литературоведения – интересно, с точки зрения простого читателя – сыровато.

Образ проклятого дома прочно вошел в культуру, вероятно, не без помощи Готорна. Однако основная часть сюжета, не связанная с легендами, кажется вполне реалистичной. Молодость и любовь к ближним – помогают справиться с недругом и избавиться от проклятия. Вполне предсказуемые и весьма сентиментальные романтические линии вполне соответствуют общим тенденциям литературы того периода. В этом плане роман с его неизбежным хэппи эндом и торжеством справедливости может считаться образцовым. Другое дело, что для современного читателя все происходящее может показаться слишком простым. Ведь жизнь обычно сложнее, чем описано в романах середины 19 века. Люди не так легко делятся на хороших и плохих, злых и добрых. И если читатель наслаждается стилем и слогом автора, а также благодарен писателю за создание неких архетипов, он не обязан восхищаться и сюжетом. Лично мне он в данном произведении кажется слабым, с очень предсказуемой и довольно скомканной концовкой. На реально существующее здание, послужившее прототипом, я бы с удовольствием взглянул. А вот к творчеству Готорна если и вернусть, то не скоро. Потому что даже песня КиШа сюжетом «цепляет» сильнее, чем данный классический роман.

В корзине давно лежало это произведение, но на английском. В букинистическом нашёл его на русском и решил взять. Рад, что не потратил эту книгу много денег.
Поначалу книга нравилась, я думал, что тут будет мистика с детективным моментом. Хотелось немного американской готики, атмосферности.
В итоге я прочитал что-то странное и непонятное. Даже не могу толком сказать, о чем книга.
Чтение уже подходило к концу, но никакой завязки и не предвиделось.
Финал какой-то мятый, как и все произведение.