На шестидесяти трёх страницах описана хроника одного года жизни человека, зарабатывающего на жизнь прекарным трудом. Если вы без помощи википедии можете объяснить, что такое прекарная работа – смело читайте «Ипотеку страданий». Если нет, то, вот вам ещё несколько ориентиров для принятия решения.
«Ипотека страданий» сочетает в себе все основные приметы миллениальской прозы. Сама форма – не классические роман или повесть, а дневниковые записки, по сути – сборник ускользающих мыслей, или, как метко заметила Оксана Васякина «письмо, схватывающее фрагменты аффектов». Нечто подобное мы недавно видели в «Моменте» Эми Липтрот, одна обложка которого символизирует незавершённые мысли и состояния, перетекающие друг в друга.
Язык «Ипотеки страданий» тоже весьма характерный для текстов миллениалов: в нём много не только англицизмов, но и психологических словечек. «Что за испуганность настигает в Европе, где тепло и сытно? Подзаборный страх включается, как будто сигнализирует you don’t belong here» или «После двухнедельной лаборатории перфоманса у меня упадок и депрессия. Триггернулась об N вчера».
Героиня много путешествует, пытается расплатиться с долгами, ходит на ни к чему не приводящие свидания, но в центре сюжета всё равно травма, точнее, умолчание о ней. Утрата, о которой напрямую не сказано, но отголоски которой пронизывают текст насквозь.
Несмотря на то, что «Ипотека страданий» сочетает в себе то, что я, в принципе, люблю в литературе, особого родства с текстом я не испытала. Что вдвойне удивительно, ведь у меня с авторкой схожий бэкграунд: мы обе родились в Мурманской области (а в тексте достаточно воспоминаний о жизни за полярным кругом), обе закончили истфак, обе так или иначе связаны с творческой работой, мы разделяем один культурный контекст и даже травмы наши похожи.
Возможно, всё дело в объеме – шестидесяти трёх страниц, всё-таки, недостаточно для формирования прочной связи с текстом. Быть может – в недостатке иронии. Здесь она есть, но либо грустная, либо почти незаметная, а при всей моей любви к миллениальской прозе, мне не нравится, когда она подаётся на серьёзных щах. А может быть, я просто знаю, что страдания – это не ипотечный вклад в счастье, которое вот-вот начнётся, ведь карма работает по-другому.
